Алексей Слаповский - Пропавшие в Бермудии
Пит неистовствовал внизу, топая ногами и размахивая руками, и вслух желал Роджеру провалиться в преисподнюю – а заодно и себе («Чтоб я пропал!» – кричал он), а заодно и всему экипажу («Чтоб вы околели, бездельники! – вопил он. – Чтоб вам ни дна, ни покрышки! Неужели никто не достанет негодяя?») Но из команды, сгрудившейся в трюме на юте, выполнившей уже свою работу, то есть убравшей паруса и снасти перед штормом, никто не желал выходить на палубу. Слишком уж страшен был шторм, даже бывалые моряки не могли такого припомнить. Он изматывал душу, и, когда одноглазый Брайен сказал: «Чем так мучиться, лучше бы уж сразу…», – все молча согласились с ним.
Роджер в этот момент тоже молил Бога о том, чтобы случилось чудо, чтобы он оказался где угодно, только не здесь.
И его желание исполнилось, как и желание всей команды «Санта Марии», включая боцмана и включая даже собаку Глючку, которой в этот момент жизнь тоже стала не мила. Впрочем, это вопрос спорный. Не исключено, что она просто увязалась за Роджером.
10. Боцман Пит. Улетный ускоритель
– С тех пор мы все тут и живем, – заключил Роджер свой рассказ.
Ник выслушал его с большим интересом.
– Здорово! – сказал он. – И что, никто не стареет?
– Никто. А чего ты радуешься?
– Но это же хорошо! Это же… Я только в сказках об этом читал!
– Сказки… Это, брат, не сказки, это реальная жизнь, – вздохнул Роджер как-то очень по-взрослому.
Ник давно уже заметил, что говорит Роджер странно: рот раскрывается не совсем в такт словам. Он спросил:
– Слушай, Роджер, а на каком языке ты говоришь?
– На английском, само собой. Хотя знаю и другие. Тут некоторые от скуки выучили по несколько языков. Делать-то все равно нечего. А потом все пожелали понимать друг друга без перевода, и появилась САП. Система Автоматического Перевода. То есть я говорю на своем языке, а ты слышишь меня на своем с помощью этой системы. Я не знаю, как это делается, да и не интересовался. Бонс! – закричал Роджер.
И коротышка Бонс тут же явился с полным подносом еды.
На этот раз кок дошел до стола без приключений.
– Кушай, сынок, – ласково сказал он.
– Ты же только что ел! – удивился Ник.
– Так в этом и дело! Об этом я тебе и толкую все время! – сердито ответил Роджер, хотя вовсе об этом не толковал. По крайней мере – не все время. – В этом-то вся штука. Каким ты сюда попал, таким и останешься. Если болел живот – будет болеть живот. Если зуб – будет болеть зуб. Пусть даже его вырвать – будет болеть! А если ты хотел есть – ты всегда будешь хотеть есть. Вечно. Я вот уже двести с лишним лет все время хочу жрать. Думаешь, не надоело? Ты представь – все время есть, есть, есть и при этом не быть сытым! Очумеешь! – жаловался Роджер, засовывая в рот очередной кусок курицы.
– Даже когда поел?
– Когда поешь, чуть-чуть легчает. Ненадолго.
– А почему ты не толстеешь?
– Не знаю. Все как в яму проваливается… Глючка вон тоже не толстеет, а жрет не хуже меня. Ее на корабле тоже держали впроголодь. Ты давай, присоединяйся.
– Спасибо, не хочется.
Ник смотрел на еду чуть ли не с отвращением. Ему показалось, что, если он начнет сейчас есть, может заразиться этой странной болезнью.
– А боцман Пит здесь? – спросил он.
– Конечно. Все сантамарийцы здесь, хотя некоторых уже не узнать, а некоторые не признаются, постарались забыть об этом. Другие люди стали!
Тут послышался громкий сварливый голос, топот, дверь камбуза с треском открылась и вбежал большой и злой человек. Он был в костюме вполне современного вида, а в руках держал пучок просмоленных веревок.
– Вот ты где! – закричал он.
– Бежим!
Роджер вскочил из-за стола и полез в маленькое окно. За ним полез и Ник.
А Глючка шмыгнула под стол и стремглав метнулась куда-то с таким визгом, будто именно ей собирались всыпать линьков.
Они помчались по каким-то кустам, петляя, и Роджер вскрикивал:
– Это и есть боцман Пит! Зачем только я о нем вспомнил! Вспомнил – вот он и появился!
– Но надо же захотеть! – не понимал Ник.
Роджер даже остановился:
– При чем тут захотеть? Достаточно вспомнить. А когда вспоминаешь – боишься захотеть увидеть. А когда боишься – тогда и начинаешь хотеть! Дошло?
До Ника не совсем дошло. К тому же его отвлекли кусты за спиной Роджера, которые заколыхались, будто от сильного порыва ветра. Но ветра не было. Значит, там лезет человек. Ник хотел предупредить Роджера, однако было поздно: боцман Пит выскочил из-за кустов, схватил Роджера за шиворот, а потом одним броском уложил его к себе на колено и занес руку.
– Не смейте! – закричал Ник.
Боцман Пит посмотрел на него бешеными глазами и прорычал:
– Уйди, а то и тебе достанется!
И хлестнул Роджера… воздухом. То есть ничем – потому что линьки исчезли.
Пит растерянно огляделся, пошарил рукой возле себя.
– Это ты сделал? – спросил он Ника.
Ник пожал плечами. Может, и он. Вообще-то он представил, что удара не будет. Значит, у него такая сила воображения? Сроду бы не подумал.
Пит настолько был ошарашен, что ослабил хватку – и Роджер тут же выскользнул из его лап, отскочил и закричал:
– Что, съел? Нечем меня выпороть? А ты воображелай новые линьки, ну?
Боцман Пит наморщил лоб – видимо, в самом деле попробовал вернуть орудие сечения. Не получилось.
Он кинулся туда, сюда, пошарил по кустам, словно надеясь отыскать там запасные линьки. Но, конечно, не нашел.
– Ладно, мерзавец, – сказал он. – В следующий раз получишь двойную порцию!
И побрел прочь.
– Странно, – сказал Ник. – Тут полно кустов, то есть веток. Он мог бы и ветками тебя высечь.
– Не мог! – приплясывая от радости, ответил Роджер. – У него какое желание? Всыпать мне линьков! Линьков, а не веток, понял! Теперь будет где-нибудь искать новые. Но ты – гений! Я двести лет пытаюсь этому научиться – не получается. Это уж от природы. Ты меня спас, Ник, спасибо! – и Роджер пожал Нику руку.
Тому было очень приятно, но он сказал:
– Да пустяки, это у меня запросто.
– Я теперь даже и прятаться от него не буду! – восторгался Роджер. – Если ты со мной, мне ничего не страшно. Вот мне повезло!
– А что, часто он тебя ловил?
– Раз в полгода примерно. Отводил душу и успокаивался. Но через час опять хотел меня высечь. Он даже пытался со мной договориться: давай, говорит, ты будешь рядом, под рукой. А я буду сечь тебя совсем не больно. Я согласился – надоело ведь тоже бегать. А он пару раз в самом деле шлепнул только чуть-чуть, а потом как хлестанет! Даже заплакал – ничего, говорит, не могу с собой поделать, я ведь не просто отшлепать тебя хочу, а высечь! Я даже попросил сделать для него мою копию. Он же сам воображелать ничего не может, фантазия убогая. Я обратился в ЦРУ: сделайте мне двойника. Они сделали, он его порол неделю без устали, а потом говорит: «Все, сломался. Уже не кричит так отчаянно». И опять стал гоняться за мной. Нет, ловко ты его. Раз – и нет линьков!
– И так со всем можно?
– Если бы. Во-первых, не все умеют, во-вторых, иногда желается не то, что хочешь. И не забывай: тут навсегда сохраняются желания, с которыми сюда попал. То есть они тоже исполняются, но все равно сохраняются.
Ник вспомнил о своем невольном пожелании остаться у родителей в единственном числе и помрачнел.
– Ты чего? – спросил Роджер.
– Понимаешь… Мы летели вместе… Мама, папа, брат. Я захотел оттуда пропасть. Но брату тоже пожелал пропасть. Как думаешь, это исполнилось? То есть даже не пропасть… Я представил, что я один у родителей… То есть не всерьез…
– Не всерьез? Бермудии все равно, всерьез или не всерьез! Одно из двух – или твой брат пропал совсем, то есть совсем, понимаешь? Или он остался живой и где-то здесь, но ты его никогда не увидишь!
– Почему? – испугался Ник.
– Потому что у тебя было такое желание!
– Но теперь-то у меня другое!
– А Бермудии наплевать – и с ней никогда не договоришься! Первое слово дороже второго! Бежать отсюда надо, вот что я тебе скажу!
– А как?
В это время Ник чувствовал странный зуд в пальцах. Ему нестерпимо хотелось что-то взять в руки.
Ник поднял небольшой гладкий камень, повертел его и отбросил. Огляделся.
Роджер внимательно посмотрел на него.
– Я нашел тебя там, где игральные автоматы, – задумчиво сказал он. – Когда пропал, ты хотел поиграть на компьютере, так? Ха! Парень, ты влетел, как и я! Теперь ты будешь вечно хотеть играть во что-нибудь! И никогда не наиграешься! Хочешь поиграть, да? Хочешь?
– Да, – признался Ник. – Может, поблизости есть какое-нибудь местечко?
– Найдем! Эх, если бы мы были взрослые и если бы мы были в ЦРУ!
– Где?
– ЦРУ – Центральное Рациональное Управление. Там люди умеют все что угодно делать из воздуха!
– А как?
– Силой воображения! То ли у них способности такие, то ли секреты знают. Представят, например, кусок пиццы – и, пожалуйста, он у них в руках, можно закусить! – Роджер даже облизнулся. Похоже, он опять хотел есть.
