Сергей Бакшеев - Череп Тимура
По всем отчетам самаркандская командировка завершилась успешно, задание было выполнено, кремлевское начальство оценило это, и карьера отца пошла в гору. Да и Ефремов быстро стал профессором и получил в свое распоряжение лабораторию.
Однако в самый нужный момент, в октябре 1962-го, черепа великого завоевателя на месте не оказалось!
Под предлогом расследования подозрительного несчастного случая в институте палеонтологии, приведшего к гибели профессора Ефремова, Григорий Аверьянов изучил все бумаги в рабочем кабинете ученого. Никакой зацепки, указывающей на то, где мог быть спрятан череп Тимура, офицер госбезопасности не нашел.
Коллеги ученого о секретной экспедиции 44-го года ничего не ведали. В институтских бумагах значилось, что старшего научного сотрудника компетентные органы вызвали для консультации в Белоруссию. Все полагали, что Александр Семенович помогал идентифицировать останки массовых захоронений, найденных после бегства из республики фашистов. По понятной причине столь тяжелой темы старались в разговорах не касаться и о поездке не расспрашивали.
Немногочисленные родственники припоминали командировку Ефремова в конце 44-го года куда-то на фронт, но ничего внятного рассказать о ней не могли.
Настойчивый Аверьянов продолжил поиски среди домашнего архива профессора. Больше всего он заинтересовался письмами Ефремова той поры. В одном из них Ефремов сообщал, что намеченной цели он достиг и скоро вернется в Москву. Жена ученого припомнила, что Александр Семенович усмехнулся, когда, вернувшись домой, сам получил этот конверт. Письма в военное время шли долго, а он прилетел попутным военно-транспортным самолетом.
Полновластно расположившись в домашнем кабинете профессора, офицер КГБ внимательно рассмотрел пожелтевший конверт и присвистнул. Письмо было отправлено отнюдь не из Белоруссии, а из узбекского города Хива. Его также заинтересовала дата на штемпеле. Она никак не согласовывалась с отчетом отца о поездке.
Григорий Аверьянов напросился попить чаю с хозяйкой квартиры, вежливо поболтал о пустячном и неожиданно задал провокационный вопрос:
– Сколько раз в конце сорок четвертого Александр Семенович уезжал в Узбекистан?
– Один раз.
– Вы уверены?
– Конечно, это ведь военные годы. Кто тогда думал о палеонтологии? Саша так обрадовался, что представилась неожиданная возможность заняться своим делом, – вдова оторопело умолкла, робко промокнула выступившую слезу и виновато добавила: – Но вы ничего не подумайте. О поездке в Самарканд муж сообщил только мне, и то под строжайшим секретом. А я никому-никому! Вот только вам, сегодня. Но ведь вам можно, да?
Григорий Аверьянов отказался от дальнейших расспросов, забрал конверт и, несмотря на позднее время, поспешил на работу. В кабинете на Лубянке под светом настольной лампы он аккуратно развязал тесемки пронумерованной папки с отчетом отца о командировке. Пальцы торопливо вынули нужную страницу, бегающие глазки трижды сверили две даты: на почтовом конверте и в официальном деле.
Вот она, долгожданная зацепка! Георгий даже зажмурился от радости.
Получалось, что старший научный сотрудник Александр Семенович Ефремов вернулся из секретной поездки в Самарканд на месяц позже капитана КГБ Григория Аверьянова. И посетил он не только Самарканд.
Что делал ученый в Средней Азии так долго?
10. Мрачный дом кинооператора
– Вот здесь это и произошло. – Заколов пощупал ободранной ладонью саднивший бок и показал Тамаре на арку при выходе из двора. – Сам виноват, не догадался, что тот, кто нас подслушивал, был не один. На дешевый трюк попался.
Ранним утром парень и девушка вышли из квартиры и направились на автобусную остановку. Тихон решил, что пожилой кинооператор Касымов, ведущий замкнутый образ жизни, вряд ли обрадуется визиту большой компании, и предложил Евтушенко остаться дома.
– Зачем ты побежал за ним? – в сердцах спросила Тамара. – Наша улица почти не освещается. Хорошо хоть, после падения тебя оставили в покое. Они же могли напасть на тебя, пока ты лежал! Что тогда?
– Тогда я бы их скрутил. – Заколов задумчиво вытянул губы. – Или они меня.
– Фу! Дурак.
– Согласен. Впредь буду умнее.
– Сдержаннее, – миролюбиво поправила девушка и взяла парня под руку.
– Нет. Все-таки умнее. Если бы я правильно оценил обстановку, хотя бы одного типа обязательно догнал.
– А дальше?
– Мы бы узнали, кто это такой любопытный!
– А так неясно?
– Каждый человек имеет право на защиту частной жизни! Они ее нагло нарушили!
– Ты что, из Америки? В нашей стране все общественное, – вздохнула девушка.
Весь путь к Малику Касымову Тихон был настороже, незаметно наблюдая, нет ли за ними слежки. Ехали с двумя пересадками, немногочисленные попутчики менялись, поэтому вычислить возможного соглядатая не составляло труда. Но такого не оказалось. Тамару Кушнир данный факт успокоил, а Тихона даже немного расстроил. Он бы не отказался повидать вчерашних врагов и при случае с ними поквитаться.
Пока шли по маленькой улочке из одноэтажных частных домов за высокими глиняными заборами, Заколов дважды оглянулся. В утренний час пыльная дорожка была пустынна. За редкими пирамидальными кипарисами, обрамляющими улицу, вряд ли можно было укрыться.
Тамара Кушнир остановилась перед глухим забором с железной дверью, когда-то покрашенной в изумрудный цвет, а сейчас совершенно выгоревшей и белесой.
– Касымов живет здесь, – сообщила она и нажала на треснувшую кнопочку звонка. – Дай Бог, чтобы у него было хорошее настроение.
В глубине двора послышался звук зуммера, издалека похожий на жужжание пчелы. Подождали. Надавили еще раз. Вновь только дребезжание старенького звонка и больше никаких звуков.
– У него за домом сад. Возможно, Касымов там и нас не слышит, – предположила Тамара.
– Или куда-то ушел.
– Нет. Он говорил, что два раза в неделю выходит за продуктами, а остальное время перебирает старые фотографии и ухаживает за растениями. В магазины еще рано.
– А на рынок?
– Отсюда далеко. Он упомянул, что любит фотографировать цветы, которые сам вырастил. Я думаю, он в саду.
– Сейчас ноябрь. Цветы могут быть только в доме.
Тамара смутилась.
– Тогда я не знаю.
Тихон посмотрел на личинку замка и толкнул железную дверь. Она отозвалась звонким перестуком выдвинутого язычка в широкой металлической скобе.
– Могли закрыть и снаружи. Позвони-ка еще.
Тамара долго держала палец на кнопке звонка.
– Никого, – сделал вывод Тихон, смерил взглядом высоту забора и вопросительно взглянул на девушку.
– Ты хочешь… – Тамара выразительно подняла подбородок, ее брови удивленно ползли вверх.
– Что же мы, зря сюда ехали?
Заколов уцепился за верхний край забора и ловко перемахнул через каменную преграду. Ноги приземлились в пожухлую траву, колени согнулись. За низкими кустами он увидел фасад небольшого дома в два окна с закрытой дверью посередине. Пока Тихон вставал и отряхивал руки, в правом окошке что-то мелькнуло!
Кто-то прятался в комнате, или так сыграла тень от кипариса на мутном стекле?
Приглядевшись и не обнаружив более никакого движения, Заколов склонился ко второй версии. Он повернул ручку замка и впустил во двор девушку.
– Ты всегда так поступаешь? – строго спросила Тамара.
– Как?
– Входишь в чужой дом без приглашения.
– Только когда вынуждают обстоятельства.
– Мой брат тебя правильно описал, – расплылась в довольной улыбке девушка.
Тихон двинулся к затихшему дому, но на полушаге замер и поднял вверх указательный палец:
– Слышишь?
– Нет, – девушка перешла на тревожный шепот.
– За домом кто-то ходит.
– Он в саду, я же говорила. – Тамара быстро пошла к углу дома и громко позвала: – Уважаемый Малик! Это я, Тамара Кушнир. Извините, что мы зашли, но у вас калитка была открыта.
– Ты всегда так поступаешь? – усмехнулся Тихон, догнав девушку.
– Как?
– На ходу выдумываешь небылицы.
– Только когда вынуждают обстоятельства.
– Твой брат тебя верно описал.
– Мы подходим друг другу. – Девушка лукаво повела ресницами и вложила ладошку в руку Тихона.
Оба рассмеялись и в хорошем настроении обошли дом. То, что девушка назвала садом, представляло собой три разлапистых фруктовых дерева с наполовину опавшей листвой и несколько колючих кустов роз. В десяти метрах за домом сад заканчивался низким забором, за которым виднелось другое домовладение.
– Малик Касымов, где вы? – несмело произнесла Тамара, ища глазами хоть кого-нибудь в пустом саду. Потеряв надежду, она обратилась к Тихону: – Ты точно слышал шаги?
– Да. – Заколов смотрел на распахнутую дверь веранды, выходящей из дома в сад. Она слегка покачивалась то ли от дуновения ветра, то ли после сильного толчка. Он перевел взгляд на деревья, листва не шевелилась. Значит, ветра нет и в помине! – Кто-то только что воспользовался этой дверью.
