Сергей Бакшеев - Череп Тимура
– Диссидент нераскрытый, – процедил генерал сквозь зубы.
Чернее тучи он сел в машину. Сын, опасавшийся лишний раз шевельнуться, со страхом ждал решения отца.
– В Кремль, – обреченно скомандовал генерал подчиненному.
Через двадцать минут бледный и потный Григорий Аверьянов посередине помпезного кремлевского кабинета выглядел довольно плачевно. Он закончил безрадостный доклад Хрущеву и, не дожидаясь реакции хмурого генсека, скороговоркой попросил:
– Никита Сергеевич, дайте недельку, исправлюсь. Перерою весь Узбекистан, но найду.
– Нет у меня недели! Ты подвел меня, подвел страну, твою мать! Весь Советский Союз поставил на колени! – взорвался генсек, привычно размахивая толстой рукой со сжатым кулаком. – Это предательство, измена! Под трибунал пойдешь!
Когда порыв ярости иссяк, он устало опустился в кресло и вызвал по селектору министра обороны. В приоткрывшуюся дверь просунулся Малиновский и подобострастно замер у порога. Хрущев, не поднимая взгляда, шевельнул пальцем, словно смахивал крошку со стола и приказал:
– Родион, арестуй генерала.
Малиновский приосанился и шагнул вперед. Григорий Аверьянов торопливо извлек из-за пояса пистолет. При входе кабинет он сдал дежурному пустую кобуру. Министр обороны напрягся, в глазах промелькнул испуг. Генсек сжался в кресле, его палец пополз к потайной кнопке под крышкой стола. В наступившей тишине отчетливо щелкнул затвор. Дрожащая рука генерала КГБ не могла справиться с оружием, ствол дергался во все стороны, пока не уперся в седой висок.
– Я искуплю. Сам, – прохрипел Аверьянов.
Он склонил голову, глаза забегали, наткнулись на рваные галифе. Генерал пригладил свободной рукой оторванный лампас и неожиданно гордо выпрямился. Взгляд стал ясным и твердым.
– Честь имею! – твердо отрапортовал генерал министру обороны.
Это были последние слова офицера. Грянул выстрел. Генерал рухнул лицом вниз на старинный мозаичный паркет из ценных пород дерева.
Хрущев быстро унял волнение, брезгливо поморщился и обошел распластанное тело, стараясь не ступать по пятнам крови. Он с силой толкнул высокую дверь и быстро пересек приемную, не глядя на испуганно вскочивших военачальников. После тяжелейших бессонных дней генсек испытывал облегчение. Теперь решение политического кризиса для него было очевидным. Военный конфликт с США без талисмана войны начинать никак нельзя. Придется договариваться.
Никита Сергеевич Хрущев швырнул мятый пиджак семенящему за плечом помощнику с генеральскими погонами, расстегнул пуговицу на воротнике потной рубашки и велел передать приказ министру иностранных дел срочно подготовить прямую связь с президентом США Джоном Кеннеди.
8. Таинственный человек под окном
Александр Евтушенко заварил чай, когда уже совсем стемнело. Тамара подула в чашку на кипяток, торопливо отхлебнула и настойчиво увлекла Тихона в большую комнату. Свет включать не стала. Заколов попытался сесть в прежнее кресло, но девушка по-свойски пихнула его в угол дивана, а сама, поджав ноги, примостилась рядом. Их колени соприкасались.
– Я сплю здесь, – чарующе сообщила она и замолчала.
Заколов видел лишь мерцание глаз девушки, от кудряшек исходил сладкий аромат духов, за окном трещали цикады.
– А мне отведено место в соседней комнате, – счел нужным напомнить Тихон.
– Все можно изменить, – девушка склонила голову так, что волосы коснулись плеча молодого человека. Тихон поерзал, но отодвинуться было некуда. Тамара озорно оттолкнула его кулачком. – Да, ладно. Я прикалываюсь.
Заколов постарался перевести разговор в деловое русло:
– Тамара, перед ужином ты хотела сообщить что-то важное.
– Да. Но прежде дай слово, что ты мне обязательно поможешь.
– Я постараюсь.
– Нет, ты должен твердо пообещать.
Тихон хотел заявить, что он никому ничего не должен, не в его правилах давать клятвы, но красивая девушка сидела так близко, от нее исходил такой заряд настойчивости, что проще было согласиться.
– Я обещаю тебе помочь. Мне совершенно не нравится, когда несправедливо обижают журналистов.
– Только поэтому?
– И еще я не привык отказывать красивым девушкам.
– И много их у тебя? – Тамара хихикнула. – Ладно, Заколов, не смущайся. Я знаю, что ты сейчас одинок. А в семнадцать лет ты впервые влюбился, но твоя девушка погибла.
– Ты хорошо подготовилась к встрече, – смутился Тихон.
– Такая профессия.
– Можешь посоветовать своему другу-физику протестировать прибор на твоем биополе.
– Он зашкалит и сломается, – рассмеялась девушка. Потом посерьезнела и грустно добавила: – Он мне не друг. Так, просто знакомый. У журналистов должно быть много знакомых. Кстати, большинство из них меня теперь демонстративно игнорируют. Раньше столько было звонков, а сейчас телефон молчит сутками!
– Поэтому ты обратилась ко мне?
– Не-ет. Если надо, я бы уговорила мертвого. Но дело в том, что никто из моих знакомых помочь мне не в состоянии!
– Это почему же?
– Они все не такие. Кто-то умный, кто-то сильный, кто-то бесстрашный. А мне нужен человек с уникальными способностями, сочетающий в себе все, что я назвала, плюс благородство. Короче, такой как ты!
– Представляю, что тебе напел про меня твой братец. А если он преувеличивает?
– Димка? Этот язва?! Он скорее готов поиздеваться над человеком, чем похвалить.
– Все. Хватит комплиментов, перейдем к делу.
– Хорошо. Я только этого и жду.
– Тогда говори, что тебе рассказал кинооператор?
– Малик Касымов по секрету поведал об очень принципиальном факте.
Тамара многозначительно замолчала. Тихон не выдержал:
– Нет, по тебе явно плачет театральный. Такие паузы…
– Он проговорился, что череп Тимура был захоронен позже.
– В статье об этом сказано.
– Но я не сообщила самого важного. – Глаза девушки расширились, ее лицо вновь приблизилось.
– Опять будешь держать паузу?
– Череп Тимура захоронен отдельно.
Заколову показалось, что он ослышался.
– Отдельно от тела?
– Да.
– Это еще зачем?
– Такой же вопрос я задала Касымову. Он некоторое время пребывал в нерешительности, но я его расколола. Мне кажется, его терзали два чувства. Навязчивая мысль о своей личной вине в том, что началась большая война, и огромное желание поделиться опасной тайной.
– Любопытно.
– Еще бы! А мне как журналистке втройне. Я на этом сыграла, и все у него выпытала.
– Выпытала?
– Ну, не так буквально. Есть разные журналистские приемчики.
«И женские ухищрения», – мысленно добавил Тихон, а вслух спросил:
– И что же ты узнала?
– Ученый, которому было поручено участвовать в захоронении, знал о чудовищной силе черепа Тимура и не хотел, чтобы череп когда-нибудь еще использовался для развязывания войны, пусть даже победоносной. Ему удалось втайне от всех спрятать его в совершенно неизвестном месте. Этой тайной ученый хотел поделиться с Касымовым, но не успел. Он погиб перед самой встречей, скорее всего, не без помощи сотрудников КГБ.
– Начало обнадеживает. Как же мы отыщем тайник?
– Ученый, видимо, предполагал подобный исход, поэтому, оставил подсказки для будущих поколений, которые укажут путь к цели. Но разгадать их дано далеко не каждому.
– Это тебе рассказал Касымов?
– Да. Он убежден в этом. Но что это за подсказки и где их искать, он не знает. Хотя, возможно, и утаил что-то. Мне показалось, что Касымов сам хотел найти череп, но усомнился в своих силах. Он думает, что на пути к цели одного ума недостаточно. Нужна еще смелость, решительность, быстрота реакции и удача. Теперь ты понял, почему я обратилась к тебе?
– Спасибо. Но плохой оценкой в таком испытании наверняка является собственная голова.
– Заколов, что я вижу, ты испугался?
– Видеть в такой темноте вряд ли возможно. Даже на таком близком расстоянии. – Тихон вежливо ускользнул от все более тесного контакта с девушкой. – Давай-ка я закрою окошко, и мы включим свет.
Студент покинул уютный диван, шагнул к окну и отдернул занавески. Напоследок хотелось вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Рука потянулась к распахнутой раме, но тут же застыла от неожиданности. Внизу щелкнули камешки, вправо мелькнула тень, и послышались торопливые шаги. Тихон высунулся и успел заметить темную фигуру, метнувшуюся за угол. Не оставалось сомнений, что кто-то сидел под окном и подслушивал разговор.
Сделанное открытие не понравилось, но Тихон не подал виду, девушка и так достаточно напугана. Вместо этого он с удовольствием произнес в ночную темноту:
– Хорошо у вас. Уже ноябрь, а все еще тепло.
– Это Ташкент, – отозвалась Тамара.
Прежде чем закрыть раму, Заколов убедился, что двор не проходной и случайный человек сюда не забредет. Он задернул шторы, оставив лишь узкий зазор посередине, и включил свет.
– С чего предполагаешь начать поиски? – спросил Тихон, стоя боком к окну в центре комнаты.
