Анатолий Арамисов - Французская защита
Леонид Абрамович был словоохотлив.
Иногда он очень далеко отступал от темы очередной лекции, вдаваясь в воспоминания о своей насыщенной событиями жизни. Помню, как раз, начав нам показывать тонкости разменного варианта испанской партии, он закончил выступление громкими восклицаниями о ходе воздушного боя между его самолетом и двумя немецкими «фоккерами» в небе Украины. «Папа» был штурманом бомбардировщика, получил несколько ранений, и однажды, когда их самолет сбили немцы, семье была послана похоронка в Ленинград.
Потом, вернувшись с войны, он положил этот листок к себе в паспорт и носил его там до конца жизни.
— Так. Второй курс вроде весь собрался, — Абрамыч прошелся взглядом по головам, — и первый почти в полном составе. Правильно, Рита? — взгляд «папы» потеплел, устремившись в мою сторону.
— Да, почти все здесь, только трое еще на турнире задержались, — мягкий голос незнакомки оттеняло грассирующее, звонкое «с».
«Ага. Значит, ее зовут Рита. Маргарита… маргаритка…» — улыбался я про себя.
— Хорошо, я в курсе, — «папа» по прежнему смотрел в нашу сторону, — вот, к нам поступила очень способная студентка, знаете, наверное, все ее, а?
— Да нет, не все знаем, — послышался чей-то голос сзади меня.
— Как? Прессу не читаете, что ли? Это Маргарита Мальцева, только что выполнила норму мастера спорта на турнире в Ленинграде. Слышали?
Я невольно вздрогнул.
«Как? Это — она? Интересно…»
Я читал хвалебные отзывы двухнедельной давности об игре какой-то талантливой Мальцевой из Свердловска. Но в газете не было фотографий, и поэтому мы не знали ее в лицо.
— Да… слышали… — раздался голос сзади, и вся аудитория обернулась на «зайчишку».
Девушка смущенно покраснела и, опустив руки вниз, поправила короткую юбку.
Ее ноги волнующе близко находились рядом с моим стулом, входящий народ вынудил многих потесниться, и теперь я почти касался незнакомки плечом.
— Вот какие кадры приходят к нам! — довольно пробасил «папа», затем, достав журнал посещений, начал перекличку.
Я напряженно думал, чем бы привлечь к себе внимание новенькой, и мучительно искал тему для разговора с нею. Наконец, не выдержав, полушепотом брякнул:
— А о Вас хорошие отзывы в прессе читал я на днях…
Она повернула ко мне голову и, посмотрев в глаза, улыбнулась:
— Спасибо, — тихо прошелестел ее голос.
— Да не за что, — продолжал я, — значок мастера уже получили? — задал вопрос, на который ответ знал заранее.
— Нет, — по-прежнему улыбаясь, ответила она, — документы на рассмотрении еще находятся…это Вас вызывают? — она легонько толкнула меня локтем.
Я, очнувшись, повернул голову.
«Папа» заинтересованно смотрел в мою сторону.
— Что? Понравилась уже? — под смешок аудитории вопросил Абрамыч. — Фамилию его называю, а он — ноль внимания!
Я немного сконфузился, но внешне не выдал своего состояния. Краем глаза я видел, что щека соседки заметно порозовела после слов заведующего кафедрой.
Занятия шли своим чередом.
Я встречался с Ритой лишь случайно, в коридорах института, и при этом вежливо кивал ей головой, как какой-то знакомой. Она улыбалась в ответ и проходила мимо. Останавливать и заговаривать с нею я не решался. Помог случай.
Переполненный автобус уже отходил от станции метро, когда я, спеша в институт, на бегу запрыгнул в закрывающуюся дверь. С трудом протиснувшись на середину задней площадки, я перевел дух. Со всех сторон давила людская масса, и полезть в карман за мелочью не было никакой возможности. Так я проехал две остановки, когда чуть сзади и слева раздался шелестящий смешок
— А кто билет брать будет сегодня?
Я резко обернулся.
Рита стояла, улыбаясь, обнажая свою «зайчишкину» щербинку, веселые искорки мелькали в ее красивых глазах.
— А., привет, я Вас и не заметил, — обрадовался я («она первая заговорила со мной!), — так я «зайцем» проеду.
— Ты лучше передай денежку, — сказала она, неожиданно перейдя на «ты», — а то вон контролер, по-моему, уже проверяет автобус.
Я порылся в кармане и протянул тяжело пыхтящему справа от меня здоровяку медный пятак
— Передайте, пожалуйста.
Тут автобус распахнул двери, и в него влетела новая волна студентов, опаздывающих на занятия. Меня сильно толкнули сзади и понесли на Риту. Изо всех сил упираясь, я старался не прижиматься к ней, но все равно людской вал был мощнее, и через несколько секунд я почувствовал, как ее небольшая мягкая грудь прижалась к моей, а щека была совсем рядом с моим подбородком. Ее кожаный портфель сильно врезался мне в ноги, и я заметил, что и ей было неудобно при этом.
— Дай мне его, я подержу, — шепнул я Рите на ухо.
Она улыбнулась и отдала мне портфель. Наши глаза были близко-близко, и Рита, то поднимая, то опуская длинные ресницы, как будто заглядывала в душу, и, хотя женская интуиция ее уже безошибочно определила все, она раз за разом, пронзала меня профессиональным взглядом игрока, словно хотела прочесть все мои мысли.
Сзади снова толкнули, я еще сильнее прижался к ней, коленями дотронулся до ее ног, и мне стало невыносимо жарко. Я чувствовал, как пылают кончики ушей, и покрылся испариной лоб. Мы стояли так близко, как бывает только при объятиях влюбленных, лишь наши руки были опущены вниз. Это была самая замечательная поездка в моей жизни, и, хотя она продолжалась всего пятнадцать минут, все мельчайшие подробности ее я помнил много лет спустя…
Вьющиеся волосы девушки приятно щекотали мою щеку и я, внезапно для себя, прошептал ей на ухо:
— Ты очень красивая, Рита…
Она удивленно-радостно взметнула вверх большие ресницы:
— И давно ты это заметил? — ее щербинка сводила меня с ума.
— Как только увидел тебя в первый раз… тогда, 1-го сентября.
— Аааа… — тихо протянула она и, озорно блеснув синими лучами глаз, поставила меня в небольшой тупик:
— С первого взгляда, значит?
— Нет, с третьего только, — нашелся я, наконец, после некоторой паузы.
— С третьего? — ее брови изогнулись удивленной дугой. — А почему только с третьего?
— Потому что два первых взгляда были направлены не в твои прекрасные глаза…
Она тихо засмеялась и спросила:
— А куда же были направлены?
— Ну… сама понимаешь, на что обычно бывает направлен мужской взгляд…
— Ну и на что же?
— А на то, на что я сейчас никак не могу посмотреть.
Она покраснела и чуть опустила голову.
Я вдыхал изумительный аромат ее волос, и все мое существо было наполнено немыслимым блаженством.
«Так близко она… так рядом… вот если бы… — и сердце мое замирало от смелых мыслей, молниеносно пронесшихся в голове, — …если бы она стала моей, наверное, — не было бы человека в мире, счастливее меня…»
Внезапно я ощутил, как спрессованная людская масса ослабила свое давление, и можно уже свободно шагнуть назад. Но мне так не хотелось делать этого, однако по взгляду, брошенному Ритой через плечо, я увидел, что она заметила вакуум за моей спиной.
— Подъезжаем уже… — рука девушки легла на мою грудь и слегка нажала на сердце. Я поднял правую ладонь и положил сверху на тонкие пальцы Риты.
— Пусти… — она отодвинулась немного назад и отняла свою руку, — дай мне портфель, пожалуйста.
— На, держи… — я вложил кожаную ручку в ее правую кисть и, сделав шаг назад, повернулся к Рите боком.
— Спасибо, — прошелестело рядом, — уже приехали — вздохнула она, и мне показалось, что я услышал нотки сожаления в ее голосе.
Я помог ей сойти со ступенек автобуса, и мы быстро зашагали к входу в институт.
Когда до двери оставалось несколько метров, я, холодея от собственной смелости, спросил:
— Рита, давай сегодня вечером пойдем с тобой в кино?
Она улыбнулась, и, немного помолчав, ответила:
— Хорошо, во сколько встретимся?
Я, ошалев от радости, выпалил:
— Во сколько тебе удобнее, во столько и встретимся…
— Даже, если это будет не совсем удобно тебе? — она испытующе посмотрела мне в глаза.
— Да, даже и в таком случае, — опрометчиво ответил я.
— Хорошо, тогда давай без десяти восемь вечера у входа в «Октябрь»…
— Договорились! — радостно воскликнул я.
Она, изящно повернувшись на тонких каблучках маленьких туфель, заспешила в сторону легкоатлетического манежа, где по расписанию проходила первая пара занятий ее курса.
Я влюбился.
Все мое существо было занято мыслями только о Ней. Мой друг несколько раз толкал меня локтем в бок, когда я на лекции по истории КПСС, с мечтательно-глупой улыбкой вспоминал утреннюю дорогу в институт.
— Ты что? — с некоторым изумлением громким шепотом спрашивал меня Игорь. — Что с тобой сегодня? Ты сам на себя не похож! Тебя преподаватель спрашивает, а ты как будто его не слышишь, ноль внимания.
