Джоди Пиколт - Последнее правило
Нужно отдать должное Марку Макгуайру: он научил меня стоять на лыжах, и я даже дважды спустился с горы для новичков. Один. Потом он спросил Джесс, не хочет ли она съехать с большой горы, пока я тренируюсь. Они уехали, оставив меня в компании семилетних детей в розовых лыжных комбинезонах.
РАССМОТРИМ ПРИМЕР 2: В ходе экспериментов ученые обнаружили, что, когда дело касается любви, в работу включается лишь крохотная часть мозга. Например, дружба задействует рецепторы по всей коре головного мозга, но с любовью это не срабатывает. Любовь активирует те части головного мозга, которые обычно ассоциируются с эмоциональными реакциями, такими как страх и гнев. Мозг влюбленного человека будет проявлять активность в области гипоталамуса, которая ассоциируется с инстинктом, и в прилежащем ядре — области, отвечающей за так называемый «центр удовольствия», который активизируется и при употреблении наркотиков. Итак, подведем итог: мозг влюбленного человека отличается от мозга человека, в котором кипят сильные чувства. Он похож на мозг человека, который нюхает кокаин.
В тот день в Стоу я дважды спустился с горы с помощью одного паренька, который учился кататься на сноуборде, а потом заковылял в сторону основного подъемника. Оперся о подставку, где народ ставит свои лыжи, пока попивает в закусочной горячий шоколад и перекусывает курочкой в панировке, и стал ждать Джесс.
Марк Макгуайр в строгом костюме. Под глазами у него круги, и мне становится даже жаль его, потому что, по всей видимости, ему тоже не хватает Джесс. Но тут я вспоминаю, как он ее бил.
— Назовите для протокола свое имя и фамилию, — требует прокурор.
— Марк Макгуайр.
— Где вы проживаете, мистер Макгуайр?
— Берлингтон, Грин-стрит, 44.
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять, — отвечает он.
— Где вы работаете?
— Я студент последнего курса Вермонтского университета, подрабатываю лыжным инструктором в Стоу.
— Вы были знакомы с Джесс Огилви, мистер Макгуайр?
— Мы пять месяцев с ней встречались.
— Где вы были в воскресенье, десятого января две тысячи десятого года? — спрашивает Хелен Шарп.
— В Таунсенде, в пиццерии «Мамочкина пицца». У Джесс был урок с Джейкобом Хантом, а мне иногда хотелось присутствовать на этих уроках.
Это ложь. Ему просто не нравилось, что она проводит время со мной и не станет из-за него отменять наши встречи.
— Значит, вы знакомы с Джейкобом?
— Да.
— Сегодня вы видите его в зале суда?
Я опускаю глаза и неотрывно смотрю на стол, чтобы не чувствовать колючий взгляд Марка.
— Он сидит вон там.
— Занесите в протокол, что свидетель опознал подсудимого, — говорит прокурор. — Сколько раз до десятого января вы видели Джейкоба?
— Не знаю. Раз пять-шесть.
Прокурор подходит к свидетельской трибуне.
— Какие между вами были отношения?
Я чувствую, как Марк вновь бросает на меня взгляд.
— Честно признаться, я не обращал на него внимания.
«Мы в комнате Джесс смотрим фильм об убийстве ДжонБеннет Рэмси, в расследовании которого, разумеется, принимал участие доктор Генри Ли. Я рассказываю Джесс, что правда, а что — голливудский вымысел. Она продолжает проверять свою голосовую почту, но сообщений там нет. Я настолько поглощен фильмом, что не сразу понимаю, что она плачет. „Ты плачешь“, — констатирую я очевидное, но не понимаю, почему, ведь она не была знакома с ДжонБеннет, а люди обычно не плачут, если умирают незнакомые им люди. „Похоже, сегодня не мой день“, — отвечает Джесс и встает. При этом она издает такой звук, как побитая собака. Когда она становится на стул, чтобы достать с верхней полки, где хранит туалетную бумагу, пластиковые пакеты „Эплок“ и салфетки „Клинэкс“, упаковку последних, ее свитер задирается, и я их замечаю — красные, фиолетовые и желтые, смахивающие на татуировку, но я насмотрелся „Блюстителей порядка“, чтобы сразу узнать синяки.
„Что с тобой случилось?“ — спрашиваю я, а она отвечает, что упала.
Я насмотрелся „Блюстителей порядка“, чтобы понять — девушки всегда так отвечают, когда не хотят, чтобы окружающие узнали, что их избивают».
— Мы заказали пиццу, — рассказывает Марк, — ту, которую ест Джейкоб, без пшеничной муки. Пока мы ожидали заказ, Джейкоб пригласил Джесс в кино. Рассчитывал на свидание. Мне это показалось смешным, но, когда я засмеялся, Джесс на меня разозлилась. Я не собирался сидеть и молча выслушивать оскорбления, поэтому ушел.
Оказывается, еще тяжелее, чем взгляд Марка, выдерживать взгляд моей мамы.
— Вы после этого случая разговаривали с Джесс? — спрашивает Хелен.
— Да, в понедельник. Она позвонила и попросила зайти. Я и зашел.
— В каком она была настроении?
— Она думала, что я злюсь на нее…
— Возражаю, — вмешивается Оливер, — это только предположение.
— Поддерживаю, — кивает судья.
Марк, похоже, сбит с толку.
— Каково было ее эмоциональное состояние? — спрашивает Хелен.
— Она была расстроена.
— Вы продолжили препирательства?
— Нет, — отвечает Марк. — Мы поцеловались и помирились. Ну, вы понимаете…
— Значит, вы провели с ней ночь?
— Да.
— Что произошло во вторник утром?
— За завтраком между нами снова вспыхнула ссора.
— Что явилось причиной? — задает вопрос Хелен Шарп.
— Я даже не помню. Но я вспылил и… толкнул ее.
— Вы имеете в виду, что ваша перепалка перешла в рукоприкладство?
Марк опускает глаза на свои руки.
— Я не хотел. Но мы кричали друг на друга, я схватил ее и толкнул к стене. Я тут же остановился, извинился. Она велела мне уйти, поэтому я ушел. Я лишь на мгновение дотронулся до нее.
Я вскидываю голову. Хватаю лежащую передо мной ручку и начинаю писать, нажимая на ручку так сильно, что она рвет блокнот. «Он лжет», — пишу я и подталкиваю блокнот к Оливеру.
Он смотрит на написанное и пишет в ответ: «?»
«Синяки на шее».
Оливер вырывает лист бумаги и прячет его в карман. А тем временем Марк прикрывает глаза, его голос дрожит.
— Я звонил ей целый день, чтобы еще раз извиниться, но она не отвечала. Я решил, что она намеренно игнорирует мои звонки. И поделом мне. Но в среду утром я заволновался. Пришел к ней домой, решив, что застану ее перед занятиями, но дома ее не оказалось.
— Вы заметили что-нибудь необычное?
— Дверь была открыта. Я вошел. Ее пальто висело на вешалке, кошелек лежал на столе, но когда я позвал ее — в ответ тишина. Я искал по всему дому, но Джесс не было. В спальне разбросаны вещи, постель разобрана.
— Что вы подумали?
— Сначала я решил, что она уехала. Но тогда бы она меня предупредила, к тому же в тот день у нее был экзамен. Я позвонил ей на сотовый, но она не ответила. Я позвонил ее родителям и подругам, но никто ее не видел. Она никого не предупредила, что куда-то уезжает. Тогда я обратился в полицию.
— Что произошло дальше?
— Детектив Метсон сказал мне, что заявления о пропавших людях принимаются по истечении тридцати шести часов, но все же поехал со мной к дому Джесс. Откровенно говоря, мне показалось, что он не воспринимает меня всерьез. — Марк смотрит на присяжных. — Я не пошел на занятия, а остался ждать в доме Джесс, на случай ее возращения. Но она так и не вернулась. Я сидел в гостиной, когда понял, что кто-то расставил все диски в алфавитном порядке, о чем тут же сообщил полиции.
— Когда полиция начала официальное расследование, — продолжает допрос Хелен Шарп, — вы оказывали ей содействие в предоставлении вещей на экспертизу?
— Я дал им свои ботинки, — отвечает Марк.
Прокурор поворачивается к присяжным.
— Мистер Макгуайр, откуда вы узнали о том, что случилось с Джесс?
Он сжал зубы.
— Ко мне в квартиру пришла парочка копов и арестовала меня. Меня допрашивал детектив Метсон, он и сообщил, что Джесс… умерла.
— Вас вскоре освободили из-под стражи?
— Да. Когда арестовали Джейкоба Ханта.
— Мистер Макгуайр, вы каким-либо образом причастны к смерти Джесс Огилви?
— Естественно, нет.
— Вам известно, что у нее был сломан нос?
— Нет, — отвечает Марк.
— Вам известно, что у нее был выбит зуб?
— Нет.
— Вам известно, что у нее на спине обнаружены ссадины?
— Нет.
— Вы когда-нибудь били ее по лицу?
— Нет.
Голос Марка звучит глухо, как будто через вату. Он смотрит в пол, но когда поднимает глаза, все видят, что в них стоят слезы. Он тяжело сглатывает.
— Когда я уходил, она была похожа на ангела.
Когда Хелен Шарп заканчивает, встает Оливер. Застегивает пиджак. Почему адвокаты всегда застегивают пиджаки? В «Блюстителях порядка» актеры, играющие адвокатов, тоже всегда застегивают пиджаки. Вероятно, чтобы выглядеть настоящими профессионалами. Или же они просто не знают, куда девать руки.
