Дэннис Лехэйн - Таинственная река
— Всем можно верить?
— По крайней мере, половине, — ответил Вэл. — Мы разнюхали все возможное о сделках и договоренностях последнего времени. И ты знаешь, Джим, насколько я помню, действительно за последние полтора года не было ни одного заказного убийства, и все, с кем мы говорили, это подтвердили. Понимаешь?
Джимми кивнул и поднес к губам чашку.
— Теперь копы просеивают каждого, — продолжал Вэл. — Прочесывают бары, улицы вблизи «Последней капли», ну в общем все. Всю уличную шушеру уже допросили. Всех барменов. Всех до единого, кто был в «Макгилл-баре» и в «Последней капле» в ту ночь. Мне кажется, закон работает на всю катушку, Джим. Это ясно, как божий день. Все стараются хоть что-то вспомнить.
— А ты говорил с кем-нибудь из тех, кто вспомнил?
Вэл, сделав очередной глоток из чашки, поднял вверх два пальца.
— Одного парня ты, наверное, знаешь — это Томми Молданадо.
Джимми отрицательно покачал головой.
— Да он жил у Римского пруда, сейчас красит дома. Ну в общем, он утверждает, что видел кого-то на парковке у «Последней капли» перед тем, как Кейти вышла оттуда. Он говорит, что тот, кого он видел, точно не был копом. Он сидел в иномарке с вмятиной на бампере со стороны пассажирского сиденья.
— Так.
— И еще одна странная штуковина. Я говорил с Сэнди Грин. Помнишь, она училась вместе с нами?
Джимми вспомнил эту девочку с редкими каштановыми волосами, заплетенными в тонкие косички. У нее были кривые зубы, которыми она постоянно кусала карандаши, отчего ее рот всегда был серым от грифеля, кусочки которого она постоянно сплевывала на пол.
— Да, помню. А чем она сейчас занимается?
— Проституцией, — ответил Вэл. — И ты знаешь, видок у нее, не приведи Господи. Ведь она наша ровесница, верно? А выглядит… моя мать в гробу выглядела лучше. Но дело не в этом, она что-то вроде старшей проститутки на пятачке возле «Последней капли». Она говорит, что опекает этого мальчишку. Мальчишку, который сбежал из дому и занимается там такими же делами.
— Мальчишку?
— Мальчишку, одиннадцати, ну может, двенадцати лет.
— Господи, Боже мой.
— Да, такая уж наша жизнь. Но дело тут в другом. Этот мальчишка, а она считает, что его зовут Винсент, потому что все зовут его «Крошка Винс», все, кроме Сэнди. Она предпочитает называть его Винсент. И этому Винсенту намного больше лет, чем двенадцать, понимаешь? Этот Винсент — проститут. Она говорит, что он может изуродовать, если ему что-то не понравится. Он носит под поясным платком бритву, вот такие дела. И так шесть ночей в неделю. До той субботней ночи, вот так-то.
— А что случилось с ним в субботу?
— Никто не знает. Но он пропал. Сэнди говорила, что он иногда появлялся у нее. А утром в воскресенье, когда она пришла домой, то не нашла его барахла. Похоже, он смылся из города.
— Смылся из города… так, может, оно и к лучшему. Может, он бросит заниматься такими делами.
— Вот и я также сказал. А Сэнди сказала: «Нет, парень уже прилип к этому.» Она сказала, что он, когда вырастет станет ужасным, а сейчас, пока он еще мальчишка, ему нравится то, чем он занимается. Она сказала, что если он действительно слинял из города, то только страх мог быть причиной этому. Сэнди считает, что он видел нечто такое, что насмерть перепугало его. а еще она сказала, что это, наверное, действительно было что-то ужасное, потому что Винс не из пугливых.
— Ты попытался разнюхать это дело поподробнее?
— Конечно, я здорово поработал. Мальчишки, понимаешь, работают не организованно. Они живут на улице, перехватывают, где могут, пару баксов, смываются из города, когда захотят. Но я нашел тех, кто понаблюдает. Мы отыщем этого сопляка Винсента. Мне думается, он знает кое-что про этого типа, который сидел в машине на парковке возле «Последней капли», а может, он видел и как Кейти убили. Все ведь может быть.
— Если парень в машине к этому причастен.
— Молданадо сказал, что парень был по виду поганый. Что-то в нем, по его словам, было такое, что и в темноте не скроешь, хотя парня он как следует рассмотреть не смог; он еще сказал, что и машина была какая-то отвратная.
Что-то поганое, что-то отвратное, подумал Джимми. Это уже кое-что.
— И это он видел перед тем, как Кейти вышла из бара?
— Да, перед самым ее уходом. Полиция обнесла лентой парковку и все утро в понедельник там толклась целая куча копов; они скребли асфальт.
Джимми кивнул.
— Что-то, видно, происходило на этой парковке.
— Да. Но я думаю, это не то, что нам интересно. Ведь, пойми, Кейти была убита около Сидней-стрит, а это почти в десяти кварталах оттуда.
Джимми допил остатки кофе.
— А что, если она пошла обратно?
— Хм-м-м?
— В «Последнюю каплю». Я знаю, что сейчас основной версией копы считают, что она, высадив Ив и Дайану, поехала на Сидней-стрит, где все и случилось. А что, если она сперва заглянула в «Последнюю каплю»? А когда ехала туда, встретила этого самого парня. Он силой принудил ее ехать в парк, а уже потом все пошло так, как предполагают копы.
Вэл, слушая Джимми, подбрасывал пустую чашку, ловя ее то одной, то другой рукой.
— Может и так. Но зачем она поехала обратно в «Последнюю каплю»?
— Не знаю.
Они пошли к мусорному ящику и бросили в него кофейные чашки. На пути к машине Джимми вдруг спросил:
— А что насчет этого парня, сына Рея? Тебе удалось что-нибудь узнать?
— В общем-то я расспрашивал о нем. Все утверждают, что он безвредный тихоня. Зла никому не сделал. Не будь он таким красивым, никто бы даже и не припомнил, что встречал его. Ив и Дайана в один голос твердят, что он любил ее. Любил ее так, как любят один раз в жизни. Я займусь им вплотную, если ты хочешь.
— Пока отложим это до лучших времен, — ответил Джимми. — Посматривай за ним и жди, может, придет черед и им заняться. Главное, попытайся найти этого мальчишку Винсента.
— Идет.
Подойдя к машине, Джимми взглянул на Вэла, стоявшего рядом с дверью водителя. Вэл жевал что-то, и движения его челюстей были такими, словно он старался не показать этого.
— Что это?
— Чего? — спросил Вэл, улыбаясь и щуря глаза на солнце.
— Ты хочешь что-то выплюнуть. Что это?
Вэл опустил голову, чтобы солнце не светило ему в глаза, и положил руки на крышу машины.
— Я кое-что слышал сегодня утром. Как раз перед тем, как нам ехать.
— Да?
— Да, — сказал Вэл, уставив пристальный взгляд на входную дверь кафе. — Я слышал, что эти два копа снова занялись Дэйвом Бойлом. Ну ты знаешь, о ком я говорю, о Шоне из Округа и о его толстом напарнике.
— Дэйв был в ту ночь в «Макгилл-баре», — ответил Джимми. — Наверное, они просто забыли спросить у него что-то, поэтому и встретились с ним снова.
Вэл отвел взгляд от кафе, и его глаза встретились с глазами Джимми.
— Они взяли его с собой, Джим. Ты понимаешь, что я имею в виду? Посадили его на заднее сиденье.
Маршалл Берден пришел в отдел по расследованию убийств во время обеденного перерыва и, миновав охранника, сидевшего в приемной, сразу же позвонил Уити.
— Ребята, — спросил он, — это вы хотели меня видеть?
— Мы, — сразу же ответил Уити. — Поднимайтесь к нам.
Маршаллу Бердену оставалось служить в полиции всего год, после чего он сможет выйти на пенсию [27].
Надо сказать, что внешний вид его находился в полном соответствии с его биологическим возрастом. У него были глаза человека, который видит и понимает, что делается вокруг, намного больше и лучше, чем хотелось бы некоторым. Его высокое дряблое с виду тело опиралось о землю так, как будто ходить задом наперед было для него более привычно; создавалось впечатление, что его члены пребывают в постоянном несогласии с мозгом, ввиду чего мозг, в конце концов, попросту решил предоставить им полную свободу действий. В течение последних семи лет Берден заведовал хранилищем вещественных доказательств, однако до этого он был одним из лучших сотрудников Департамента полиции штата и ему за эффективную работу — а ему пришлось поработать в отделе по борьбе с распространением наркотиков, в отделе по расследованию убийств, в отделе по расследованию уголовных преступлений — светило выдвижение на полковничью должность. На карьерной дороге, неуклонно идущей вверх, казалось, не было ни одного ухаба, но вдруг случилось непредвиденное. Как рассказывали, однажды утром он проснулся испуганным. Это была болезнь, болезнь, которая обычно поражает тех, кто работает в режиме секретности; иногда она поражает сотрудников дорожно-патрульной службы, наводя на них такой страх, что они не могут задержать ни одной машины, будучи в полной уверенности, что у водителя наготове пистолет и что ему уже нечего терять. У Маршалла Бердена, подцепившего эту болезнь неведомо как, она начала проявляться с того, что он перестал проходить в дверь, если кто-то шел сзади; он, стоя на холодной лестнице, дожидался, пока идущий впереди поднимется на нужный этаж и позвонит в квартиру.
