Джон Кейз - Синдром
– А что он собой представляет?
– Это вживляемый электрод.
– Каковы его функции?
Старик опять пожал плечами:
– По-разному.
– В зависимости от чего? – спросила Эйдриен.
– От частоты, на которую этот прибор настроен, – подсказал Макбрайд.
Шапиро улыбнулся:
– Хорошая догадка.
– А если предположительно? – поинтересовался Льюис.
– Четыре – семь мегагерц дали бы очень интересную реакцию, – ответил ученый.
– А чем это объясняется? – спросила девушка.
– Это частота, на которой можно ввести человека в гипноидальное состояние, близкое к мягкому гипнозу, но вызванное другими факторами. И человека можно ввести в состояние транса – сделать то, что мы называем «уводом».
– «Уводом»? – повторила Эйдриен, желая убедиться, что не ослышалась. Это же слово использовал доктор Шоу, когда она рассказала ему о поведении Макбрайда в Бетани-Бич после неприятности с сайтом.
– Так называют процесс, происходящий с мозгом, когда он дислоцирует определенный сигнал и следует за ним, – объяснил Макбрайд. – Световые вспышки, повторяющийся звук – в особенности тот, на который человек оказался закодирован в трансовом состоянии. В таких случаях говорят, что мозг «настроился» на сигнал.
Шапиро удивился:
– Вы неплохо подготовлены.
– Я психолог, – сказал ему Макбрайд.
– И что в таком случае должно произойти? – спросила Эйдриен. – Какова цель?
– Ну, – ответил старик, – это позволило бы периодически освежать и подпитывать состояние транса без необходимости каждый раз гипнотизировать пациента.
– Значит, если поместить такой прибор кому-то в голову, человек все время будет под гипнозом?
– Более-менее, – подтвердил Шапиро. – Хотя нет оснований считать, что это единственная функция прибора.
– Почему? – поинтересовался Макбрайд.
Хозяин наполнил опустевшие чашки. Впрочем, Эйдриен пила скорее из вежливости, чем от жажды: по вкусу напиток напоминал отвар из жженых водорослей.
– Потому что все изменилось, – наконец ответил Шапиро. – При создании имплантата такого рода, вероятно, используются нанотехнологии, где все измеряется миллимикронами, компьютерные технологии и бог знает что еще.
– А для чего все это?
– Гипотетически? Полагаю, таким образом можно ввести в мозг «сценарий», который на пару с гипнозом станет инструментом для формирования своего рода «виртуальной биографии».
Эйдриен и Макбрайд погрузились в размышления.
– Виртуальная биография… – проговорила Эйдриен.
– Мнимое прошлое, которое вы ни за что не отличите от настоящего. Вплоть до мелочей.
– Господи, – пробормотал Льюис.
Шапиро улыбнулся:
– Память – не больше чем жидкий строительный раствор химических элементов и электрических потенциалов, которыми не так трудно манипулировать. Если знаешь как. Например, хорошо известно, что, подняв в мозгу уровень ацетилхолина[42], можно нарушить контакт нервных клеток друг с другом. А когда такое происходит, человек теряет способность вспоминать. Казалось бы, информация на месте, а добраться до нее невозможно.
– И человек заболевает амнезией, – предположила Эйдриен.
– Совершенно верно. Еще чаю?
Макбрайд сидел, не в силах поверить в происходящее. «Как все цивилизованно, – думал он. – Обходительный пожилой человек непринужденно разливает чай в своем аскетическом домике. При таких обстоятельствах тяжело возненавидеть его за причиненный вред. Трудно представить ужасы, которые он изобрел. Трудно, но все-таки возможно». Внутри закипала злость, первобытная ярость из потаенных уголков сознания.
«Быки. Комната цвета охры. Мнимый Джефф Дюран».
Льюису захотелось как следует вмазать этому слащавому сукину сыну – пусть узнает, что такое настоящая пощечина. Но вместо этого Макбрайд сказал:
– Позвольте задать вам один вопрос?
– Валяйте.
«Не искушай меня».
– Опять же, рассуждая гипотетически, как бы вы осуществили это на практике?
Старик поерзал на подушке и спросил:
– Основываясь на том, что я читал в открытой литературе?
– Разумеется, – ответил Макбрайд.
Шапиро на миг задумался.
– Думаю, можно сделать пациенту электроэнцефалограмму, получить запись волн его мозга при разных раздражителях, сделать томографию с позитронным излучением и изготовить карту мозга – эмоциональные и мыслительные центры.
– А дальше? – спросила Эйдриен.
– Имея в распоряжении такую информацию, можно зашифровать подборку аудиограмм, направленных на эти центры, и подавать их в потоке сверхнизких частот. Это как раз то, о чем я говорил ранее: диапазон четыре – семь мегагерц.
– И если все это проделать, что произойдет? – поинтересовалась Эйдриен.
– Ну, – ответил Шапиро, – изменится ландшафт мозга.
– А это как понимать? – спросил Макбрайд.
– Мы привнесем некоторые очень специфические – хотя и временные – изменения в физическую структуру мозга.
– И в итоге?
– Все зависит от аудиограмм, – сказал Шапиро. – Один из результатов – амнезия.
– Полная амнезия? – уточнил Льюис.
Собеседник пожал плечами:
– Возможно, вы будете помнить итальянский язык, но забудете, как его выучили и бывали ли когда-нибудь в Италии.
– А будет объект помнить, кто он? – спросил Макбрайд.
Ученый взглянул на него:
– По-разному.
– От чего это зависит?
– От того, какая задача стоит перед программистом. Как только пациент готов и его память заблокирована, ему имплантируют нейрофонический протез.
– Протез, – повторила Эйдриен.
Шапиро развернул указательный палец в направлении лежащего на столе снимка.
– Вот такой. Если бы вы рассмотрели этот предмет под микроскопом, то обнаружили бы внутри изолированные электроды. Они необходимы для получения и обработки аудиограмм на определенных частотах. Этот протез позволяет радиоволнам обходить внутреннее ухо и восьмой черепно-мозговой нерв, доставляя информацию прямо в мозг.
Макбрайд задумался.
– И тогда начинает казаться, что ты слышишь голоса, – предположил он.
– Скорее, глас Божий, – уточнил Шапиро. – Но имплантат – это только часть процесса. Программисту потребуются и другие инструменты.
– Какие?
– Гипноз, сенсорная депривация.[43]
– Каков механизм их действия? – спросила Эйдриен.
Старик после недолгих раздумий ответил:
– Пациент, вероятно, получил бы гипнотические внушения, подготавливающие его к событиям, которые с ним скоро произойдут. Затем мы погрузили бы его в затемненный резервуар, наполненный соленой, нагретой до температуры тела водой – около 98 градусов по Фаренгейту. Крайне необычное впечатление – будто паришь в космосе.
– Вы пробовали?
– Конечно, – ответил Шапиро. – Я пробовал все. – Он помедлил и продолжил: – Пробыв в резервуаре с час, ты уже не в состоянии сказать, где заканчивается кожа и начинается вода. Ты словно растворяешься. – Шапиро кивком указал на чашку перед Эйдриен. – Как кусок сахара в горячем чае. И когда это происходит, объект становится… ковким.
Макбрайд зачарованно слушал, а Эйдриен не сводила глаз с бывшего шпиона – «невидимки», представляя себе, как ее сестра плавает в затемненном резервуаре.
– После продолжительного периода…
– Насколько продолжительного? – спросил Макбрайд, едва сдерживая гнев.
– День, неделя… или месяц, – сказал Шапиро. – Главное, что через некоторое время личность объекта начинает распадаться. Очень похоже на последние минуты умирающего: чувства пропадают – по крайней мере так кажется. Представьте: вы в резервуаре, где ничего не видно и не слышно, нет вкуса и запаха, нет осязания. Вы теряете ощущение времени. Если считаете, что страшно потерять разум, представьте себе, каково потерять тело. – Шапиро ненадолго замолчал, на лице мелькнула безрадостная улыбка. – И при этом некоторые находят подобный опыт… просветляющим.
– А другие? – спросила Эйдриен.
Старик пожал плечами:
– Другие – нет.
Макбрайд подался вперед:
– А потом что?
Шапиро искоса посмотрел на него:
– Потом? Потом вы переходите на следующий уровень обработки.
– Какой именно?
– «Интенсификация». Когда личность субъекта разобрана, он фактически становится «чистой страницей». Материалом, на котором сравнительно легко отпечатать любые «воспоминания».
– Каким образом? – поинтересовался Льюис.
– Можно создать сценарии, совместимые с его психологическим профилем, и превратить их в фильм. Объект будет смотреть видеозапись в связке с потоком аудиограмм, лежащих ниже сознательного порога восприятия.
– Как в кинотеатре со стереоэффектом? – предположила Эйдриен.
Шапиро усмехнулся.
– Нет, – сказал он, – куда более основательно. На него наденут специальный шлем с микрофонами и штепселями: звук входит, звук выходит – в таком роде. Потом подключат его и…
