Артур Хейли - В высших сферах
Четыре с половиной часа спустя, когда над городом уже спускались сумерки, тощий пожилой клерк из регистрации появился в дверях и объявил:
— Милорд, мистер Мейтленд принес заявление о применении Habeas corpus.
4
Под яркими лучами прожекторов на «Вастервике» шла погрузка леса.
Уверенно, взволнованно Алан Мейтленд взбежал по ржавым сходням на обветшалую захламленную главную палубу.
Запах удобрений исчез. Остававшееся напоминание о нем унес дувший с моря освежающий бриз. На корабле пахло свежестью — елью и кедром.
Ночь была холодная, но в небе сверкали звезды.
Третий помощник, которого Алан видел в рождественское утро, направился к нему с палубы бака.
— Я пришел к капитану Яаабеку, — крикнул ему еще издали Алан, — и если он у себя в каюте, то я найду дорогу.
Худой стройный помощник подошел ближе.
— Значит, найдете дорогу, — сказал он. — И даже если бы вы ее не знали, вы сегодня так настроены, что нашли бы ее.
— Да, — согласился Алан, — полагаю, что вы правы.
И инстинктивно дотронулся до кармана своего пиджака, чтобы удостовериться, что драгоценный документ все еще там.
Он крикнул через плечо:
— Как ваша простуда?
— Станет лучше, — ответил третий помощник, — как только двинемся в путь. — И добавил: — Еще сорок восемь часов — и все.
Сорок восемь часов. Совсем скоро, подумал Алан, но, похоже, они успели. Сегодня днем он был дома на Гилфорд-стрит, когда Том Льюис передал ему сообщение: «Посмотри “Королева против Ахмеда Синга”».
Решив не упускать ни одного шанса, но без особой надежды он отправился в юридическую библиотеку. Там, когда он прочитал постановление от 1921 года, сердце у него подпрыгнуло. После этого началось лихорадочное составление проектов постановлений, печатание, сверка и сбор многочисленных аффидевитов и приказов, которые требовались по закону. Срочно или не срочно твое дело, пасть монстра должна быть ублаготворена бумагами…
Затем гонка в суд, чтобы успеть в регистратуру до закрытия. И он успел, хотя едва-едва, а через две-три минуты появился перед судьей Уиллисом, который в тот день снова дежурил.
Судья, суровый и отчужденный, как всегда, внимательно его выслушал, затем после двух-трех вопросов разрешил выдать приказ по Habeas corpus — приказ абсолютный, а не ущемленный, как nisi. Это был редкий и драматичный момент. Оригинал приказа и копия были теперь у Алана в кармане: Елизавета, милостию Божией владычица Объединенного Королевства, Канады и других государств и территорий, защитница веры… повелевает вам по получении этого нашего приказа… выдать телесно Анри Дюваля…
Конечно, еще будет слушание в суде, назначенное на послезавтра. Но итог безусловен: «Вастервик» уплывет без Анри Дюваля.
Завтра, напомнил себе Алан, надо будет позвонить адвокату, который подсказал им посмотреть дело Ахмеда Синга. У Тома Льюиса есть его имя. Такая тяжесть свалилась с плеч…
Алан подошел к двери каюты капитана. Голос изнутри приказал:
— Входите!
Капитан Яаабек сидел в рубашке в облаке табачного дыма и при свете настольной лампы с абажуром делал записи в гроссбухе. Отложив перо, он поднялся и, как всегда любезно, предложил посетителю одно из зеленых кожаных кресел.
Немного покашляв от попавшего в легкие дыма, Алан начал:
— Я вас прерываю…
— Ничего-ничего. Я уже достаточно написался. — Капитан протянул руку, закрыл гроссбух и устало добавил: — Будущие археологи, ведя раскопки нашего мира, никогда не поймут его. Слишком много мы оставим им слов для чтения.
— Кстати о словах, — сказал Алан, — я принес вам кое-что.
И, улыбаясь, он извлек из кармана приказ об исполнении Habeas corpus и вручил его капитану Яаабеку.
Капитан читал медленно, шевеля губами, приостанавливаясь на юридических терминах. Наконец он поднял взгляд и недоверчиво спросил:
— Вам все-таки удалось… в конце концов?
— Да, — сказал счастливый Алан. — Приказ означает, что Анри освобождается. Он не уплывает с вами.
— И сейчас же… в этот момент…
— В этот момент, капитан, — решительно сказал Алан, — я хотел бы, чтобы он собрал свои вещи и поехал со мной. В приказе сказано, что он отдается на мое попечение. — И добавил: — Если вы сомневаетесь, мы можем вызвать конную полицию…
— Нет-нет! В этом нет необходимости. — Капитан Яаабек опустил приказ, лицо его сморщилось в теплой приятной улыбке. — Не знаю, как вам удалось это сделать, но вас надо поздравить. Просто это так неожиданно.
— Я знаю, — сказал Алан. — Я сам с трудом перевожу дух.
Десятью минутами позже Анри Дюваль, сияя и широко улыбаясь, вошел в каюту капитана. Он был в шерстяной морской куртке, которая была на несколько размеров велика ему, и держал в руке побитый картонный чемодан, перевязанный бечевкой. Завтра, решил Алан, надо будет прежде всего купить ему на собранные деньги новую одежду для появления в суде.
— Мистер Мейтленд забирает тебя, Анри, — объявил капитан.
Молодой безбилетник кивнул — на лице его было написано возбуждение и предвкушение.
— Я сейчас готов.
— Ты больше не вернешься на корабль, — тихо сказал капитан. — Так что я с тобой теперь прощаюсь.
На секунду с лица парня исчезло возбуждение. Казалось, слова капитана открыли для Анри Дюваля непредвиденную реальность. Он неуверенно произнес:
— Это хороший корабль.
— Многое бывает таким, каким мы это для себя делаем. — Капитан протянул руку. — Я желаю тебе быть счастливым, Анри, и да благословит тебя Господь. Работай хорошо, читай свои молитвы и делай то, что говорит тебе мистер Мейтленд.
Безбилетник тупо, с несчастным видом кивнул.
«Странная сцена, — подумал Алан, — они прощаются, как отец с сыном». Он чувствовал, что обоим не хотелось расставаться.
— Пора нам идти. — Алан взял оригинал приказа, оставив капитану копию. Обмениваясь с ним рукопожатиями, он сказал: — Приятно было иметь с вами дело, капитан Яаабек. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Если у меня появятся безбилетники, мистер Мейтленд, — и капитан улыбнулся, — я найду вас, поскольку вы им друг.
Слух быстро распространился по кораблю. Когда Алан и Анри Дюваль вышли на палубу, команда, прекратив погрузку, стояла вдоль поручней. В воздухе слышалось бормотание возбужденных голосов. Стабби Гейтс шагнул вперед.
— Пока, товарищ, — сказал он, — и большого тебе счастья. Это тебе от меня и от ребят.
Алан увидел, как небольшая пачка банкнот перешла из рук в руки. Когда они с Анри пошли вниз по сходням, команда нестройно крикнула «ура».
— Стойте где стоите! — раздался из темноты дока властный голос.
Алан остановился, и их озарил поток вспышек.
— Эй! — крикнул он. — Это еще что такое?
— Пресса, — ответил Дэн Орлифф. — А что же еще?
И Орлифф вместе с другими репортерами окружили их.
— Какой же вы подлюга, Мейтленд! — весело произнес кто-то. — Но мы вас все-таки выследили.
Другой голос выкрикнул:
— Лихо сработано!
— Послушайте, — запротестовал Алан, — сегодня я ничего не могу вам сказать. Возможно, утром мы сделаем заявление.
— А Анри не может сказать словечко?
— Вы разрешите Дювалю говорить?
— Нет, — твердо заявил Алан. — Во всяком случае, не сейчас.
Дэн Орлифф спокойно спросил:
— Как вы сюда добрались?
— На такси.
— Моя машина стоит тут на пристани. Я отвезу вас куда хотите.
— Ладно, — кивнул Алан. — Поехали.
Под протестующие крики других репортеров они залезли в микроавтобус Дэна Орлиффа. Камеры продолжали вспыхивать. Анри Дюваль улыбался во весь рот.
Когда они выехали из доков, Дэн спросил:
— Куда вы его везете?
Столько было всего другого, о стольком надо было думать…
— Теперь, когда вы меня об этом спросили, — сказал Алан, — должен признаться, что я об этом не думал. — Его собственная квартирка, рассуждал он, слишком мала. А вот Том и Лилиан Льюис могли бы поставить временно кровать…
— Я так себе это и представлял, — сказал Дэн. — Поэтому газета сняла номер в отеле «Ванкувер». Оплату берем на себя.
Алан неуверенно сказал:
— Пожалуй, это сгодится. Хотя я думал о чем-то поскромнее…
— Какого черта! — Дэн повысил скорость, чтобы проскочить на желтый свет. — Дайте Анри немножко пожить.
Через несколько минут он добавил:
— Кстати, насчет номера. Я забыл вам сказать, что номер премьер-министра в том же коридоре. — И хрипло хмыкнул. — Ну разве это не понравится Хоудену?
Глава семнадцатая
Маргарет Хоуден
1
— Бог ты мой! — воскликнула Маргарет Хоуден. — В жизни не видала такого крупного заголовка.
Выпуск ванкуверской «Пост» был разложен на столе в гостиной Хоуденов. Во всю первую страницу шел заголовок:
