Бернар Миньер - Лед
Он снова остановился и пристально на нее посмотрел, а потом опять нервно зашагал по комнате, заложив руки за спину.
— У вас бывают посетители не из института?
Никакого ответа.
— Кто к вам приходит из здешних: доктор Ксавье? Элизабет Ферней? А еще кто?
Никакого ответа.
— Вам приходится обсуждать с ними события, происходящие вне стен института?
— А доктор Ксавье давал разрешение на этот визит? — вдруг спросил он, остановившись прямо перед ней.
Диана заставила себя поднять глаза. Он нависал над ней всем своим огромным телом.
— Я…
— Мне кажется, что не давал. Что вы здесь намереваетесь делать, доктор Берг?
— Э-э… я хотела вам сказать…
— Тссс, тссс! Просто невероятно, насколько вы, психиатры, способны дать профессиональную промашку! Я из тех, кто хорошо воспитан, доктор Берг, но не люблю, когда меня держат за дурака, — добавил он язвительно.
— Вы в курсе того, что происходит за пределами института? — спросила она, отбросив профессиональный тон психиатра.
Гиртман опустил на нее глаза и, казалось, раздумывал, потом решился, сел напротив нее, наклонился вперед и положил на стол руки со скрещенными пальцами.
— Вы хотите поговорить об этих убийствах? Да, я читал в газетах.
— Значит, всю информацию, которой располагаете, вы почерпнули из газет?
— Куда вы клоните? За пределами института случилось нечто такое, что повергло вас в такое состояние?
— В какое «такое»?
— У вас не просто испуганный вид. Вы выглядите как человек, который что-то ищет… или как маленькая землеройка. У вас сейчас такое лицо, прямо как мордочка маленькой крысы. Если бы вы могли сейчас видеть свой взгляд! Черт побери, доктор Берг, да что с вами? Вы плохо переносите обстановку института, да? А вы не боитесь своими вопросами нарушить работу всего этого учреждения?
— Я думала, что пойму доктора Ксавье, — прошептала она.
— Да будет вам! Послушайте, уже в первый раз, как вы сюда вошли, я понял, что вам здесь не место. Что вы думали найти, отправляясь сюда? Гениев зла? А тут одни психотики, шизофреники, параноики, в общем, сплошные бедолаги, доктор Берг. Я позволю себе причислить к этому лоту собственную персону. Единственное, что отличает тех, кто находится снаружи, — это насилие. Поверьте мне, оно не только среди пациентов… — Он расцепил руки. — Да, я знаю, что у доктора Ксавье, скажем так, романтический взгляд на вещи. Он видит в нас существа, творящие зло, эманации Немезиды и прочую ерунду. Он считает, что облечен миссией. Для него это заведение — что-то вроде Святого Грааля психиатров. Чушь!
Взгляд Гиртмана становился все более мрачным и жестким. Диана невольно отпрянула, вжалась в спинку стула.
— Здесь, как и повсюду, нет ничего, кроме мерзости, посредственности, отвратительного обращения и наркотиков в лошадиных дозах. Психиатрия — одно из величайших мошенничеств двадцатого века. Посмотрите, какими медикаментами здесь пользуются, хотя даже не знают, как они действуют! Большинство лекарств взято наудачу из других отраслей медицины!
Она пристально его разглядывала, потом сказала:
— Прошу вас, расскажите об информации. Она приходит только из газет?
— ВЫ НЕ СЛУШАЕТЕ, ЧТО Я ВАМ ГОВОРЮ.
Эту фразу он произнес громко, повелительно и властно. Диана вздрогнула и почувствовала, что вот-вот его потеряет. Где-то она допустила промашку. Он опять закрылся.
— Нет, что вы, я вас слушаю… Я…
— Вы не слушаете, что я вам говорю.
— Но почему? Я… — Вдруг она поняла. — Что вы имели в виду, когда сказали, что насилие не только среди пациентов?
— Ага, значит, слышите, когда хотите. — Тонкая, жестокая улыбка расплылась по лицу Юлиана.
— Что значат эти слова? Вы о ком? О сумасшедших? О бедолагах? О преступниках? Об убийцах? Или о ком-то из персонала, а?
— Слушайте, мне просто нравится с вами беседовать.
— О чем вы говорите, Юлиан? О ком?
— Что вам известно, Диана? Что вы такое обнаружили?
— Если я скажу, кто даст мне гарантию, что вы не проболтаетесь?
Он разразился неприятным, грубым смехом и заявил:
— Да бросьте вы, Диана! У нас получается какой-то пустой киношный диалог! Вы что себе думаете? Неужто мне все это действительно интересно? Посмотрите на меня. Я никогда отсюда не выйду. По мне — хоть землетрясение, мне от этого ни жарко, ни холодно. Разве что эти стены разлетятся к чертовой матери.
— Вашу ДНК обнаружили на месте убийства лошади. Вы об этом знали?
Он долго на нее смотрел, потом спросил:
— А вы откуда знаете?
— Неважно. Итак, вам это известно или нет?
— Я знаю, что вы ищете. — На лице Гиртмана появилось что-то вроде оскала, а может, и улыбки. — Но здесь вы этого не найдете. Вот вам ответ на ваш вопрос: Я ЗНАЮ ВСЕ, ДИАНА. Все, что происходит в институте и за его пределами. Можете быть уверены: я никому не расскажу о вашем визите, а вот насчет М. Монда не поручусь. Он не так свободен в своих проявлениях, как я. В этом и состоит парадокс. Теперь уходите. Через четверть часа здесь будет старшая сестра. Уходите! Бегите из этого места, Диана. Здесь вы в опасности.
Эсперандье сидел в своем кабинете и размышлял. После звонка Марисы ему пришла одна мысль. Он все думал о сумме, названной в то утро по телефону: сто тридцать пять тысяч долларов. Чему она может соответствовать? На первый взгляд эти деньги не имели никакого отношения к расследованию. На первый взгляд… Потом появилась эта мысль.
Настолько нелепая, что поначалу он ее сразу отмел.
Но она прочно угнездилась в мозгу и настойчиво о себе напоминала. Так что ему стоило ее проверить. В одиннадцать часов он решился и стал искать информацию в компьютере, потом снял телефонную трубку. Первый человек, которого Эсперандье услышал на другом конце провода, дал весьма уклончивый ответ. Такие вещи не обсуждают по телефону, даже со следователями. Когда же он назвал цифру сто тридцать пять тысяч долларов, ему ответили, что сумма близка к практикуемым тарифам.
Эсперандье почувствовал, что волнение его бесконечно возросло.
За полчаса он сделал с полдюжины звонков. Первые не дали ничего. Ответ был один и тот же: нет, применительно к указанной дате ничего подобного не было. Идея вновь показалась ему смешной. Сто тридцать пять тысяч долларов могли относиться к чему угодно. Потом Венсан набрал последний номер и вдруг — бинго, есть! Он выслушал ответ со смешанным чувством. Ему не верилось, но в то же время в нем росло чувство, что охота будет удачной. Неужели угадал? Не может быть! Голосок внутри твердил, чтобы он не особенно-то обольщался. Все могло оказаться простым совпадением, но Эсперандье не верил в это. Именно в указанный день случайностей быть не могло. Несколькими телефонными звонками он заставил следствие сделать невероятный скачок вперед.
Эсперандье посмотрел на часы: 16.50. Он хотел сразу сказать Мартену, но потом передумал. Надо сначала окончательно удостовериться. Венсан схватил телефон и лихорадочно набрал еще один номер. На этот раз он взял след.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не так уж плохо.
Циглер пристально посмотрела на Серваса. Вид у нее был такой же взволнованный и потрясенный, как и у него. По палате сновали медсестры. Осмотрев Серваса, врач велел сделать ему несколько снимков. Потом его вкатили в палату на каталке, хотя он мог с успехом дойти и сам. Ксавье ждал в коридоре на стуле, пока Циглер брала у него показания. У входа в палату стоял жандарм. Вдруг дверь распахнулась.
— Черт побери, что тут происходит? — прозвучал командный голос Кати д’Юмьер, которая быстрым шагом вошла в палату и приблизилась к койке.
Сервас постарался изложить все как можно короче.
— Вы не разглядели его лица?
— Нет.
— Уверены?
— Я могу только сказать, что он здоровяк, который неплохо умеет вывести человека из строя.
— Так больше продолжаться не может. — Кати д’Юмьер посмотрела на него долгим, мрачным взглядом, потом повернулась к Циглер и приказала: — Приостановите все дела не первостепенной важности и предоставьте мне для этого расследования всех освободившихся сотрудников. Что там у нас по Шаперону?
— Его бывшая жена утверждает, что понятия не имеет, где он, — ответила Ирен.
Сервас вспомнил, что она ездила в Бордо, чтобы встретиться там с бывшей мадам Шаперон.
— Как она выглядит? — спросил он.
— Типичная городская фифа, загоревшая в солярии и накрашенная сверх меры.
— Ты ее спрашивала о бывшем муже? — не удержавшись от улыбки, поинтересовался Сервас.
— Да. Вот что интересно. Едва я коснулась этой темы, как она закрылась как устрица и пошла сыпать банальностями. Ах альпинизм, ах политика, ах друзья, которые полностью завладели ее мужем… Развелись они по обоюдному согласию, их жизненные пути разошлись, и дальше в том же духе. Но я чувствовала, что главное она обходит молчанием.
