Матс Ульссон - Наказать и дать умереть
– Вчера он был здесь.
– Кто?
– Он.
– Он?
– Именно.
Всхлипывая, она рассказала, что мужчина, который бил ее тростью в БДСМ-салоне, внезапно оказался у дверей кафе, где она работала, ударил ее в солнечное сплетение и затащил в машину.
Он интересовался мной. Спрашивал, что я показывал ей в «Дане Тюрелле» и что мне известно. Она выложила все, что знала.
– Я испугалась.
– Успокойтесь, – отозвался я, хотя у самого поджилки тряслись от страха.
– Я сказала, что не знаю вашего имени, хотя и помнила его: Харри Свенссон. А потом нашла и ваш номер.
Шеннон чуть не погибла. Бергстрём решал ее судьбу у нее на глазах. Он не хотел рисковать, однако что-то его остановило. Он позволил ей уйти.
– Но перед тем как отпустить, он меня отшлепал. Все происходило на пляже на Амагере. Я поклялась молчать и в полицию не звонила. Только вам.
– Это ваш номер? – спросил я.
– Да.
– Могу я выслать вам еще несколько фотографий и видео?
Она согласилась, и, завершив разговор, я отправил два снимка.
Через тридцать секунд пришла эсэмэска:
Это он.
Я перезвонил и спросил, насколько она уверена.
В отличие от Сесилии и Малин, Шеннон не усомнилась ни на секунду.
Тогда я поинтересовался, свяжется ли она с полицией.
Однако полиция не входила в планы Шеннон. Она не хотела заходить так далеко. Кроме того, Шеннон прослышала, что полицейские закрыли заведение фру Саньи. Теперь она боялась ареста, хотя и не знала, насколько противозаконно то, чем занималась у сербки.
– Даже если меня не посадят, не хочу, чтобы об этом узнали, – всхлипнула Шеннон.
Мне, как никому другому, было знакомо это чувство.
– Ничего, если я когда-нибудь позвоню вам по этому номеру? Вдруг появится что-то новое. Обещаю нигде не упоминать вашего имени.
– Звоните, конечно, но вам может ответить мой приятель, а у него неважно с английским. У нас один телефон на двоих. И потом, не могу сказать, как долго еще у меня сохранится этот номер: мы собираемся переезжать в Берлин.
Завершив разговор, я задумался: откуда Бергстрём узнал, что я не только встречался с Шеннон в Копенгагене, но и показывал ей что-то на мобильном. Уже потом Шеннон рассказала ему, что это был фильм с Юстиной.
Что там говорила Йордис, соседка Арне?
Какой-то мужчина стоял на улице и наблюдал за мной, когда я вернулся с кладбища. Разве не в этот день я уезжал в Копенгаген?
Я выбрал в меню мобильника «записную книжку». Догадка подтвердилась. Вполне возможно, Бергстрём преследовал меня до самого Копенгагена, хотя я ничего не заметил. Я вышел на кухню, оттуда – на улицу. Там стояло четыре машины, одна принадлежала мне, а другая – Арне. Вокруг – ни души. Как я ни всматривался, не заметил, чтобы кто-нибудь за мной следил. И все-таки не мог избавиться от мысли, что, пока я выискивал в Сети информацию о Герте-Инге Бергстрёме и слушал запись передачи местного радио о его фирме, он сидел в машине на этой улице и наблюдал за мной в бинокль, а потом по моим пятам отправился в Копенгаген.
Я повернул к дому, когда снова зазвонил мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Это Харри Свенссон? – спросила женщина на сконском диалекте.
– Да.
– Меня зовут Линда Йенсен. Ваш номер мне дали коллеги…. Вы звонили в «Дан Тюрелль» и спрашивали девушку из Швеции… Это я.
Вкратце изложив суть ситуации, я предложил Линде посмотреть несколько снимков и видеороликов и сказать, нет ли на них мужчины, которого она обслуживала в «Дане Тюрелле».
Получив согласие, я отправил файлы, тут же получил эсэмэску с ответом и перезвонил.
Этот человек не представился Линде, но она его узнала.
– Как же, это же чемпион по игре в бильярд!
– Бильярд? – удивился я.
– Он притащил с собой футляр с палкой… Я не очень понимаю в бильярде… Кажется, кий. Даже предлагал мне у него поучиться.
Поблагодарив Линду, я спросил у нее разрешения обращаться к ней впредь в случае необходимости.
Она разрешила.
О том, что в футляре Герта-Инге Бергстрёма лежал не кий, я предусмотрительно умолчал. Как и о том, чему ее на самом деле собирались учить.
Когда я передал Арне разговор с официанткой, он хлопнул по столу:
– Теперь он попался.
– Думаешь? – усомнился я. – А по-моему, это доказывает лишь то, что Бергстрём был в Копенгагене. Но полиция прикрыла БДСМ-салон, а Линда уверена, что Бергстрём приезжал в Копенгаген играть в бильярд.
– Но был ли там турнир? Если нет, он лжет. Я мог бы навести справки.
– Даже если Бергстрём врал официантке, это не значит, что он убийца. Он просто распушил перед ней перья. Что, если она ему понравилась?
Арне предложил перекусить бутербродами, но я отказался. Голода я не испытывал, зато бессонная ночь давала о себе знать.
Я удалился в свою комнату, однако стоило мне прилечь на постель, как позвонила Анетта Якобсон.
– Вы сегодня разговаривали с Лизен? – спросила она.
– Нет, у меня были другие дела.
– Не могу с ней связаться. Что, если она поехала к Бергстрёму?
Договорив с Анеттой, я набрал номер мобильника, а потом домашнего телефона Лизен, не дождался ответа и позвонил в галерею «Гусь». Инес Йорнфальк сказала, что Лизен не объявлялась, но в этом нет ничего удивительного: она владелица галереи и ни перед кем не обязана отчитываться. В конце концов, у нее своя жизнь.
Меня это объяснение мало утешило.
Я послал Лизен эсэмэску. Что я еще мог сделать?
Глава 61
Хелльвикен, ноябрь
В половине восьмого утра в квартире Лизен Карлберг зажегся свет, хотя жалюзи оставались опущенными.
День обещал быть пасмурным, что неудивительно для сконской осени. Когда Герт-Инге упаковал сумку и выехал из дому в Хелльвикен, моросил дождь.
Герт-Инге спал неспокойно, ему снилась мать. Но не такой, какой была накануне смерти, а молодой, как на старой выцветшей фотографии. Она махала Герту-Инге рукой, как кинозвезда. Остальное – словно в тумане, и Герт-Инге ничего не запомил.
Он подумал о Лизен: его чувства к ней не просто противоречивы, они перевернули всю его жизнь.
До сих пор Герт-Инге знал, чего хочет. Но Лизен за несколько коротких встреч изменила его до неузнаваемости. Если бы не она, ему бы и в голову не пришло оставлять в живых ирландку.
Так можно окончательно раскиснуть.
Он должен что-то сделать с Лизен.
И вообще, откуда журналист узнал про фильм?
Вероятно, отыскал его на сайте.
Неужели он заходит на такие сайты?
В этом можно не сомневаться.
Но как? За что Герт-Инге заплатил сто девяносто три кроны плюс почтовые расходы? Узнать польку в этом парике невозможно. Однако у журналиста получилось. Может, ему кто-то помог, подсказал? Или он не такой плохой журналист, как поначалу думал Герт-Инге?
И все-таки он ничего не докажет.
Или…
В ту ночь Герт-Инге решился: он привезет Лизен Карлберг к себе.
А если откажется, применит силу.
Герт-Инге уже не сомневался, что прошлую ночь она провела с мужчиной. «Она такая же, как и все бабы». Эта мысль иглой пронзила ему мозг.
Он припарковался через три места от ее «собачьей конуры». Хотел позвонить, но испугался, что Лизен неправильно истолкует его предложение.
Он не должен идти у нее на поводу.
В окне мелькнула пижама. Лизен подняла жалюзи, пригладила рукой волосы и исчезла.
Прошло час и двадцать пять минут, прежде чем она вышла на улицу, в узких черных брюках, заправленных в зашнурованные полусапожки, и чем-то похожем на пончо. С правой стороны волосы заложены за уши. С той же сумкой, которая была у нее в Мальмё, через плечо.
Лизен направилась к машине, больше на парковке никого не было.
Герт-Инге включил мотор и пошел к ней:
– Эй, Лизен!
Она удивленно повернулась к нему. Хотела что-то сказать, но не успела.
Сжав правую руку в кулак, Герт-Инге ударил девушку в солнечное сплетение. Потом подхватил, падающую, подтащил к машине и уложил на заднее сиденье. Наручники он заранее прикрепил к ремню безопасности. Осталось завести ей руки за спину и защелкнуть замки. Лизен раскрыла рот, но Герт-Инге тут же залепил его скотчем. Нащупав кнопку, расстегнул ей брюки. Потом расстегнул молнию и спустил их до щиколоток. Этот прием Герт-Инге вычитал в книге, им пользовались полицейские американского штата Луизиана. В наручниках и со спущенными штанами задержанный далеко не убежит.
Герт-Инге гордился своей находчивостью.
Он посмотрел на трусы Лизен, из блестящей ткани, с кружевами. Почти прозрачные. Зачем носить нижнее белье, если сквозь него все видно?
Герт-Инге накрыл Лизен пледом и поехал домой.
Он взял дело в свои руки.
Глава 62
Андерслёв, ноябрь
Когда я вернулся, Арне решал на кухне кроссворд.
Уснуть мне не удалось, но я полежал, расслабился и на некоторое время избавился от навязчивых мыслей. Обнулил, так сказать, систему, что мне и требовалось.
Иногда, как в этот раз, это срабатывало, хотя чаще нет.
