Джим Хоган - Шифр Магдалины
— Витамины, — заметил Эстергази.
— А это — нейтрализатор никотина, — объяснил Райнгольд, зажав толстую таблетку между большим и указательным пальцами.
Одну за другой они стали проглатывать таблетки, пилюли, капсулы и шарики, запивая их микроскопическими глотками кофе.
Затем, явно подкрепившись и отдохнув, они вернулись к главному предмету разговора.
Казалось, время остановилось.
— Можем ли мы быть уверены в том, что вы сделали все для сохранения конспирации, соблюдая все меры предосторожности?
Эстергази сделал паузу, перевернул страницу своего блокнота и взглянул Данфи в глаза.
— Несомненно.
— В документации, которая осталась в вашем офисе, нет информации, по которой можно было бы определить, что вы Джек Данфи и что вы как-то связаны с Управлением?
— Ничего. Вся документация, представленная там, велась на мое конспиративное имя.
— Телефонный счет или…
— Я никогда не звонил из офиса домой. И из квартиры тоже. Если мне необходимо было позвонить в Штаты — под именем Джека Данфи, — я пользовался платным телефоном. То же самое касается и разговоров с Карри.
— Вы пользовались компьютером?
— Да. Марки «Амстрад».
— Мне несколько неудобно задавать подобный вопрос, но вы, я надеюсь, ничего не оставили на жестком диске, никаких файлов, записок, сообщений?
— Ничего. Все на диске было зашифровано. И шифр был достаточно серьезный. Я пользовался стосорокабитовым алгоритмом…
— Системой PGP?
Данфи отрицательно покачал головой.
— RSA. И уходя, я все стер.
Райнгольд наклонился вперед, нахмурившись.
— Уезжая из Лондона, Джек, вы ничего не забирали с собой? Я хочу сказать, все осталось примерно в том виде, в каком оно было во времена работы компании?
Джек?
— Я взял с собой свой дипломат, — ответил Данфи. — Там моя адресная книга. На квартире у меня осталось много одежды…
— Группа по уборке поработала прошлым вечером у вас на квартире. Она идеально вычищена. Вся ваша одежда и личные вещи прибудут самое позднее в пятницу.
Данфи затаил дыхание.
— Нам необходимо быть уверенными в одном — что в Лондоне, будь то в вашем офисе или где бы то ни было еще, не осталось ничего, что могло бы как-то ассоциировать вас… гм… с вами. Никаких…
— Pas de cartes. Pas de photos. Pas de souvenirs.[10]
— И что это значит? — спросил Райнгольд, в его голосе чувствовались подозрительность и раздражение.
— Всего лишь поговорка. И означает она, что я ничего не оставил.
— Вы сказали, что стерли абсолютно все с жесткого диска на своем компьютере. Что могут найти люди из МИ-5, если просмотрят названный диск с помощью специальных утилит, имеющихся в их распоряжении?
— Диск полностью отформатирован. Он представляет собой совершенную tabula rasa.[11]
— Данные можно получить и с отформатированного диска, даже если они зашифрованы, — возразил Эстергази. — Функция DOS всего лишь уничтожает адреса. А данные остаются на диске. И вы сможете получить их, если знаете как.
Данфи покачал головой.
— Я воспользовался низкоуровневым форматированием, а затем все перекрыл с помощью программы «DiskWipe». Это примерно то же самое, что провести по диску магнитом. Ничего не остается.
Впервые за несколько часов их беседы на лице Эстергази появилось искреннее восхищение.
— У него мозги абсолютно чистые, будьте уверены, — добавил Данфи.
Райнгольд улыбнулся.
— Почему Карри обратился к вам с просьбой организовать наблюдение за профессором Шидлофом?
— Этот вопрос вам лучше задать самому Карри.
— Но ведь подобные услуги не входили в вашу обычную сферу деятельности.
— Да, они не только не входили в мою обычную сферу деятельности, но я ничем подобным никогда до того не занимался. И я совершенно не разбирался в таких вещах.
— И поэтому вы наняли того человека?..
— Томми Дэвиса. Но я и прежде прибегал к его услугам.
— Каким образом?
— Использовал его в качестве курьера. У него хорошие связи в Бейруте, что для меня крайне важно, так как там у меня богатая клиентура. Томми очень мобилен. Он свободно ездил туда и обратно, даже в не слишком добрые старые времена. Без всяких проблем. Но что еще важнее, у него была репутация хорошего связного. И я мог ему доверять. И когда Карри поручил мне наблюдение, я сразу обратился к Томми.
— Он все еще в Лондоне?
Данфи пожал плечами, ему снова внезапно сделалось не по себе.
— Не думаю. Полагаю, что он уехал.
Райнгольд и Эстергази сверлили его взглядами, но Данфи остался непоколебим. Если работа в Управлении его чему-то и научила, то прежде всего умению сидеть тихо, а если это не удается, то:
Все отрицать.
Ничего не признавать.
Выдвигать ответные обвинения.
Наконец Эстергази прервал возникшую паузу:
— Так как очень важно, чтобы мы нашли его раньше столичной лондонской полиции.
Данфи кивнул.
— Понимаю, — сказал он.
Лоб Райнгольда покрылся множеством морщин, и он громко кашлянул.
— Видите ли, Джек, на телефоне профессора было обнаружено подслушивающее устройство.
— Я знаю, — ответил Данфи. — Джесси сообщил мне.
— И… ну, полиция полагает, что оно имеет определенное отношение к… гм… происшедшему.
— Понимаю.
— Что, конечно же, полный абсурд.
— Конечно.
Снова молчание. Райнгольд постучал концом карандаша по столу. Эстергази нахмурился, потушил сигарету и покачал головой.
— Мне казалось, что вы постараетесь нам помочь, — заметил он. — Так как для вас, откровенно говоря, это дело может стать довольно обременительным.
Данфи озадаченно взглянул на них.
— С точки зрения вашей карьеры.
— Я, собственно, ничего не мог сделать, — сказал Данфи. — И я ничего не могу сделать сейчас.
— И тем не менее…
— Что сделано, то сделано, — заметил Райнгольд. — Но вся проблема в том, что подслушивающее устройство на телефоне профессора Шидлофа выводит на мистера Дэвиса и через мистера Дэвиса на вас. Ну и так далее…
— И тому подобное…
— И так далее… И практически невозможно сказать, где эта цепочка заканчивается.
— Она ведь может довести и до самого верха, — добавил Эстергази.
Данфи кивнул, склонил голову набок, поднял и опустил брови. И только едва слышно пробормотал, как будто извиняясь:
— М-да… — А потом сказал: — Я, конечно, понимаю всю серьезность проблемы, но… но я просто не знаю, где находится Дэвис. Не знаю.
Эстергази нахмурился. Пожав плечами, он сменил тему:
— Расскажите нам о профессоре.
Данфи промычал что-то неопределенное.
— Почему он был под наблюдением?
Данфи покачал головой:
— Мне не объяснили.
— Но вы ведь прослушивали его телефонные разговоры. Вы должны были получить определенное представление о причинах прослушивания.
— Вовсе нет.
— Наверняка…
— Нет. Вы ошибаетесь, если полагаете, что я слушал его телефонные разговоры. Я только проверял пленки, чтобы убедиться, что на них имеется запись, а затем передавал их Карри. Из того, что мне говорили и что я почерпнул из прессы, бедняга преподавал в Кингз-колледже. Кажется, газеты писали, что он работал на психологическом факультете. Или что-то в этом роде.
Эстергази наклонился вперед.
— Расскажите нам все, что вы знаете.
— О чем?
— Об интересах профессора Шидлофа в психологии.
Данфи переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. После долгой паузы он произнес:
— Откуда, черт побери, я могу знать о его интересах в психологии?
— Ну…
— Повторяю, я знаю об этом парне только то, что прочел о нем в газетах.
— Неужели в вас не пробуждал ни малейшего любопытства человек, за которым вы вели наблюдение?
— Любопытство? Относительно чего? Того, чем занимается преподаватель психологии? Сомневаюсь. Единственное, что могло пробудить во мне хоть какой-то интерес к нему, было то, как его искромсали.
— Искромсали? — переспросил Райнгольд.
— Да.
— Почему вы употребили это слово?
— А какое слово я должен был употребить?
— Ну к примеру, «убили».
— Потому что его не просто «убили». Его буквально разорвали на части. Руки, ноги… Его и кастрировали в придачу. Хотите услышать мое мнение? Полиции следует пройти по продовольственным магазинам и тщательно допросить рубщиков мяса в мясных отделах на предмет того, где они были прошлой ночью! Потому что его не просто убили. Его практически вскрыли живьем!
Собеседники Данфи нахмурились.
— Да, конечно… Уверен, все это было крайне неприятно, — пробормотал Райнгольд.
Эстергази отвернулся, и в комнате на какое-то время воцарилось молчание.
Наконец Данфи спросил:
