Татьяна Степанова - Царство Флоры
– Кто из них Аркаша Козырной, а кто Арнольд?
– Этот вот босс, а этот водила. У босса сквозное ранение в живот, несовместимое с жизнью, и в голову, в висок, – похоже на контрольный выстрел. Бойко – Арнольд – убит выстрелом в затылок.
Мертвецы на снимке были похожи, словно двое из ларца. Оба здоровенные, толстые. На Суслове были белые брюки, дорогая замшевая куртка рыжего цвета. Бойко был в черном костюме и белой рубашке с отложным воротником – все явно известных марок.
– У них что-нибудь похищено?
– Машина, как видишь, джип «Мицубиси Паджеро», на месте, ключи от дома целехоньки, и дом не вскрыт, цепи на них золотые на обоих, у Суслова «Ролекс» на руке. Ничего не взято, кое-что даже добавлено.
– Добавлено? Ой, а почему это у них в машине так много цветов? Словно на похороны.
– Суслов домой вез. У него жена родила, может, ей вез презент? А может, сажать хотел у себя на участке?
– Такие цветы никто не сажает. Они же срезаны, в букетах уже, – возразила Катя, разглядывая снимок.
Ей показалось, что на фоне рыжей замшевой куртки мертвеца что-то выделяется – желтое, как цыпленок.
– Чего это за пятно тут такое? Дефект пленки?
– Снимки цифровые, это не дефект, это вот что. – Колосов показал на мониторе новый снимок крупным планом.
– Еще цветок? Надо же. – Катя вгляделась. – Желтый?
– Желтый. Вроде как искусственный.
– Искусственный? Бумажный, что ли?
– Из пластмассы. Следователь его изъял как улику. И еще изъял вот что.
На новом снимке крупным планом на фоне белой сорочки мертвого Бойко-Арнольда было заснято что-то непонятное, похожее на кусок зеленой веревки с листьями.
– А это что за дрянь? Смотри, прямо у него на груди лежит. Это так было, да?
– Так и обнаружено. Не знаю, что это, вроде какое-то растение.
– Тоже из пластика?
– Нет, в протоколе записано, что натуральное. Живое, в общем.
– И что это, по-твоему, может означать? – спросила Катя.
– Будем разбираться. Вещи положены на трупы непосредственно сразу после убийства, так что это не что-то случайное. Смахивает на какую-то демонстрацию.
– Демонстрацию чего?
– Катя, мы будем разбираться. Я буду разбираться.
– А может, это у них какой-то мафиозный знак? Символ свершенной мести? Эти двое – они же типичная мафия. Ну, вот и получили от своих же, – с ходу нашла решение Катя. – «Цветок у него во рту».
– У кого?
– Фильм был такой про сицилийский клан. Мафиози тем, кому мстили, гвоздику засовывали в рот. Только вот не помню – красную или белую. А цвет как раз и важен. А тут у нас желтый. Как этот цветок называется?
– Понятия не имею.
– Ты про мафию сицилийскую не забудь. Наши братки сейчас их вовсю копируют. Возможно, и тут что-то слизали.
– Пули и одна стреляная гильза с места изъяты. Тебя оружие интересует или одни только гвоздики во рту?
– Что-то не так с оружием?
Ответить Колосов не успел, в кабинет заглянул дежурный.
– Владимир Федорович из прокуратуры приехал, – доложил он (Владимиром Федоровичем звали начальника управления, непосредственного шефа Колосова). – К себе в кабинет пошел, просил срочно вас найти.
– Иду. Катя, подожди меня. – Колосов показал на снимки. – Эти можешь скачать, а вот это и это пока рано. Позже, если раскроем.
«Да уж, если раскроете», – подумала Катя, глядя ему вслед.
Глава 5
СКАЗКА, РАССКАЗАННАЯ НОЧЬЮ
Направляясь к шефу, Никита Колосов не сомневался, что перспективы для раскрытия этого дела пусть и не самые радужные, но вполне реальные. Он и не подозревал, чем обернется для них эта на первый взгляд самая типичная криминальная разборка. Он сразу уверил себя, что это именно разборка. А что же еще – при таких обстоятельствах?
В разговоре с Катей он поскромничал, ведь он не только «мельком» глянул материалы, но сразу же вечером вызвал к себе на встречу агента Пашку Губку. Губка – пацан был не промах, но однажды крупно погорел. Пекся он всегда только о своих интересах, верно сек текущий момент и поэтому порой давал довольно ценную информацию. Однако, когда Колосов напрямую спросил его, что ему известно об убийстве Аркаши Козырного и Арнольда, только пожал плечами, скривился – ой, не спрашивай, начальник, хрен его знает, что там с ними стряслось. Пашку Губку они с коллегами основательно выжимали и в прошлый раз, когда Аркаша Козырной, еще целый-невредимый, проверялся на причастность к убийству в Адлере. О его подручном Арнольде тогда, помнится, вообще речи не шло.
– Не знаю, ничего про них обоих не знаю, Никита Михалыч. Феня едрена, да если б было что – а то нет, глухота, полный п… – частил Губка, быстро облизывая тонкие губы. – Не наш ведь он, пришлый.
– Крутой?
– Кто его поймет, феня едрена, вроде да, вроде нет. Денежный. Деловой.
– Кто-нибудь на его бизнес не пытался наехать в последнее время?
– Да вроде нет, слухов таких не было.
– И все же узнай, Паша.
– Само собой, узнаю, только нет… Наоборот, вроде другие слухи ходили.
– Какие же?
– Мол, Козырной с томилинцами и с людьми Горелого полюбовно договорился обо всем. И они его приняли.
Томилинская и гореловская ОПГ были на тот момент самыми влиятельными в столичном регионе, и между ними то яростно вспыхивала, то тускло тлела вражда за первенство. Но если «пришлый» Козырной сумел договориться с обеими сторонами, то…
– Адлеровский след?
– Там вообще ништяк, глухота. Феня едрена, да когда еще разговор-то об этом грузине был, неужели бы я, если что узнал, не… – Губка обиженно оттопырил губы. – Рази я когда подводил?
– А то нет, – хмыкнул Колосов.
Пакостно было общаться с Губкой, и воняло вечно пакостью какой-то от него, тухлятиной, несварением желудка, наскоро заглушенным дорогим французским парфюмом.
– По Арнольду что знаешь? – спросил он.
– В казино он одно время подвизался. Это уже тут, в Москве. Потом Козырной его к себе взял. Земляки они, дела их прошлые связывают.
– Сам-то что думаешь об их смерти?
– Мое дело десятое. Жили-жили, были-были, да сплыли.
– По какой причине сплыли?
– Видно, помешали кому-то, на пути встали капитально.
Тогда-то Колосов и вспомнил снова о цветах в машине Козырного. «У него ведь жена молодая осталась с новорожденным. Черт, а может, все гораздо проще, а? На пути встал… На это самое вон и Губка намекает. Надо будет к этой новоиспеченной вдове съездить, допросить».
– Ладно, по этому делу работай, Паша, в поте лица. И если что не так, ты меня знаешь.
– Да феня едрена, Никита Михалыч, и вы, что же, первый раз меня знаете?
Напоследок Колосов показал агенту снимки с места убийства. Губка разглядывал покойников, жалостливо цокал языком.
– А это чегой-то на них такое лежит? – спросил он с любопытством.
Улики и правда были странные – желтый искусственный цветок и какая-то ползучая зеленая лиана.
– Прокатились на джипе с букетами, пацаны, – резюмировал Губка. – Эх, все там будем когда-нибудь.
Об оружии Колосов не стал задавать ему вопросов. И сейчас, идя к шефу в кабинет, думал – правильно сделал, что не спросил.
В приемной его окликнула новая секретарша шефа. «Звонили из министерства, от самого Сизова, – зашептала она. – Владимир Федорович просил поставить вас в известность. Чтобы вы были в курсе и там у него сейчас, – она многозначительно кивнула на дверь, – лишних вопросов не задавали».
– Лишних?
– Там у него двое. Из министерства звонили как раз насчет одного из них – Балмашова. Владимир Федорович, – она включила переговорник, – Никита Михайлович здесь.
Колосов зашел в кабинет. А это еще что за новость? Блатные? Шеф блатных, то есть тех, по поводу которых звонят «сверху», не переваривает. А кто, скажите, их переваривает?
Напротив шефа в креслах сидели двое мужчин. Перед ними на столе дымились чашечки кофе.
– Это майор Колосов, начальник отдела убийств, человек опытный. – Шеф представил Никиту посетителям. – Вот ему и расскажете все, что с вами случилось. Не беспокойтесь, не волнуйтесь, меры мы обязательно примем. А теперь, извините меня, я должен срочно ехать в прокуратуру.
«Ты же только что оттуда, – подумал с досадой Никита. – Понятно, сбагрить хочешь визитеров-позвоночников».
– Пройдемте ко мне, – буркнул он. Ей-богу, ему сейчас тоже было не до блатных!
Катя скачала файлы на свободный диск. Посмотрела фотоснимки. Джип, наполненный цветами, выглядел как катафалк. На одной из фотографий были запечатлены густые кусты, росшие вдоль глухого бетонного забора, из-за которого выглядывала крыша дома. «Что там может быть не так с оружием? – подумала она. – Они провели баллистическую экспертизу, и результаты в чем-то вошли в противоречие с данными осмотра тел, так, что ли?» Но развить эту тему глубже не пришлось – Никита неожиданно вернулся в кабинет не один, а в сопровождении двух мужчин. Оба были высокие, на вид весьма приличные, ненамного старше Колосова. Один – тот, что поплотнее, покрепче – был одет в летний серый костюм, галстук в тон, чуть ослаблен из-за жары, а может, от волнения. Светлые волосы – на прямой пробор, черты лица немного расплывчатые – курносый нос, пухлые румяные щеки. В руке – портфель дорогой кожи и стильного дизайна. Второй заинтересовал Катю больше – высокий, худой, слегка сутулый зеленоглазый шатен. Нервный и порывистый, как юноша. И одет по-молодежному в потертые рваные джинсы и коричневую толстовку с капюшоном. Лицо, в общем, очень неординарное, даже красивое, а вот взгляд странный – болезненный какой-то, неспокойный, затравленный.
