Питер Джеймс - Прыжок над пропастью
Дальше – преграда. Наглухо запертая дверь. Не пускает. Не дает вспомнить.
Спустил ноги на пол, на ковровое покрытие. Туфель не было. Пол вдруг ушел из-под ног. Росс споткнулся, его качнуло вперед, потом вбок; схватился за что-то – не понимая, что это – прикроватный столик… упал, потянув столик за собой… ударился об пол. Звон разбитого стекла.
Вдруг комнату залил яркий свет.
Он поднял голову. Над ним склонилась медсестра в клетчатой форменной блузке с поясом. Он узнал ее в лицо, но имени вспомнить не смог. Сестра смотрела на него так, словно он был ребенком. Потом она нагнулась и помогла ему подняться на ноги.
– Вы в порядке, мистер Рансом?
– В п-рядке.
– Вы порезались… Сейчас заклею щеку пластырем. Ложитесь-ка снова. Давайте ляжем в постель.
Он оттолкнул ее. Его наполнял ужас. Память возвращалась. Капельница! Он должен был поменять капельницу в половине седьмого…
С трудом удерживаясь на ногах, он сказал:
– Вера, моя жена… я должен пойти к жене. – Вдруг он понял, что пиджака нет.
Мешочек для капельницы был в кармане пиджака.
– Где мой пиджак?
Она показала за дверь. Росс подошел к вешалке, снял пиджак и сразу, по весу, догадался, что мешочек исчез. Его унесла медсестра? Она как-то странно смотрит на него.
– Пойду принесу пластырь, и мы заклеим вам щеку, – сказала она и вышла.
Он сунул руки в карманы. Правый карман. Что-то влажное, мятое. Вытащил. Пустой мешочек.
Страх поутих. Облегчение. Должно быть, я заменил мешок!
Сестра вернулась с липким пластырем, ватным тампоном и бутылочкой какого-то антисептика. Он сидел на кровати, пока она обрабатывала порез.
– К-как… как моя жена? – Он прочел фамилию сестры на беджике. Палатная сестра Шила Даррент.
– Ее нет, мистер Рансом.
До него не сразу дошел смысл его слов.
– Н-не понимаю. Как «нет»? Где она?
– Она ушла. Исчезла. Пропала.
– Что-о-о-о?!
– Извините.
Он встал, пошатнулся. Ярость клокотала в нем.
– Что-о-о-о?! Ушла? Ушла?!
– К ней приезжал ее лечащий врач. Доктор Кэбот. Они оба пропали.
– Вы шутите?
– Боюсь, что нет.
Он крепко сжал кулаки:
– Как она могла уйти? Ради всего святого, здесь же клиника… Как? Как? Как?!
– Никто не знает.
– Она на принудительном лечении… она не имеет права уходить! – Голова опять бешено закружилась. – Где она?
– Неизвестно.
– В полицию сообщили?
– Да.
Он споткнулся о стену, и стена начала вращаться, как громадная центрифуга.
– Подонок Кэбот, шарлатан… он ее любовник. Они спят вместе. Он трахает мою жену. Вы пустили сюда ее любовника и позволили ему увезти ее?
– Извините, мистер Рансом. Вы прибыли сюда, мягко говоря, не в том состоянии, и всем сотрудникам пришлось ради вашего же блага укладывать вас в постель… чтобы вы избежали неприятностей.
– Оч-чень мило с вашей стороны, мать вашу!
– Если будете ругаться, я сейчас уйду и вернусь, когда вы протрезвеете. Понятно?
– Н-ничего не понятно, мать вашу…
Она вышла и захлопнула за собой дверь.
Росс сел на кровати. Комната подпрыгивала то вверх, то вниз; в черепе у него что-то гудело, как будто туда попало насекомое – мотылек или пчела; насекомое летало и билось о черепную коробку. Он увидел, что на полу валяется мобильный телефон, и понял, что телефон его собственный.
Он поднял трубку и вошел в меню, нашел рубрику «Принятые вызовы», нашел нужный номер и набрал его.
Хью Кейвен ответил со второго звонка:
– Да, алло.
– Кейвен, нам надо встретиться сегодня, сейчас. Я принесу все деньги, которые я вам должен, и даже больше.
– Насколько больше?
– Еще тысячу.
– Где вы хотите встретиться? – спросил Кейвен.
– Я… ох…
– Где вы?
– Клиника «Роща»… между… Веллингтон-роуд и Мейда-Вейл…
– Возле вас есть отель «Хилтон», напротив крикетного клуба «Лордз». Знаете?
– Н-найду.
– У входа есть кафе и бар. Через полчаса я подъеду туда, но не заставляйте меня ждать. Сегодня в полночь по каналу «Скай» фильм «Вудсток»; его показывают очень редко, и я не хочу его пропустить. Вы хорошо меня слышите, мистер Рансом? Вам ясно?
– «Вудсток», в полночь. Про поганых хиппи. Ясно, – ответил Росс. – Уже еду. Вы, наверное, больной, Кейвен, раз любите такие фильмы.
94
Прошло двадцать пять минут. Оливер молча вел машину, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида – не преследует ли их полиция. Почти половина двенадцатого. Даже если охранник в клинике «Роща» и не запомнил номер джипа, мать Веры наверняка включила один из телефонов или пошла к соседям и уже успела позвонить в полицию.
Осталось проехать всего восемь километров.
Меньше пяти минут.
Он осторожно увеличил скорость со ста двадцати до ста тридцати километров в час. Алек за его спиной увлеченно играл в «Гейм-Бой». Вера, как ему показалось, спала.
Впереди показался еще один щит; стрелка с нарисованным самолетом указывала влево. Аэропорт Гатуик.
Нервы у него были на пределе. Всего какая-то минута, и конец. В зеркале заднего вида показалось что-то с фонарем на крыше… Черт! Он с облегчением выдохнул. Всего лишь такси.
Они въехали на территорию аэропорта; в ноздри сразу ударил запах керосина. Следуя указателям, он вырулил на долговременную стоянку и остановился у парковочного автомата. Обычная супружеская пара с ребенком; они оставляют машину и, подобно тысячам других семей, спешат на ночной рейс. Оливер вытянул из автомата билетик и, когда поднялся шлагбаум, проехал несколько метров вперед. Целых две площадки; есть из чего выбирать.
Оливер наугад выбрал стоянку и поехал по периметру. Вокруг были припаркованы сотни машин.
Прекрасно!
Он медленно двинулся по проходу; все машины были четко видны в неоновом свете. Проехал мимо «джипа-чероки», такого же, как у него, но другого цвета и года выпуска. Соблазнительно, но, может, удастся найти что-то получше. Он проехал вдоль следующего прохода. Еще два джипа, один тоже другого цвета и года. Еще один находится слишком близко к автобусной остановке, где стоит мужчина с чемоданом.
Вдруг, на противоположном конце площадки, в сравнительно неосвещенном месте, у самой ограды, он увидел темно-синий «джип-чероки», такой же, как у него. Он объехал кругом и медленно приблизился к цели. Судя по номерным знакам, год выпуска тот же, что и у него. И свободное пространство рядом имеется; места много – могли бы встать три машины.
Вроде бы вокруг никого.
– Мы полетим на самолете? – взволнованным голоском спросил Алек.
– Не сегодня, – ответил Оливер. – Но скоро обязательно полетим.
– Куда?
– А куда бы ты хотел?
– М-м-м… – Мальчик задумался. – Я бы хотел… Не знаю.
Оливер открыл дверцу. Вера вздрогнула, когда он вылез.
– Я скоро, – пообещал он.
Он вытащил с заднего сиденья куртку, достал из кармана бумажник, а оттуда вытащил карточку «Мастер-кард». Потом внимательно оглядел стоянку. Никто не идет сюда, парочки не милуются на расположенной поблизости стоянке для грузовиков. Похоже, все стоящие здесь машины пусты. Над их головами вдруг посветлело: самолет с ревом шел на посадку.
Он подошел к другому джипу и положил руку на капот. Теплый. Хорошо, значит, на нем приехали совсем недавно. Никто не оставляет машину на стоянке для длительной парковки меньше чем на сутки.
Он опустился на колени и, ощупав табличку с лицензионными номерами, нашел слабое место и просунул туда угол карточки. В прошлогоднюю жару у Оливера отвалилась передняя табличка. Тогда-то он и узнал от механика автосервиса, который ремонтировал машину, что лицензионные таблички на большинстве джипов крепятся с помощью обычной двусторонней клейкой ленты.
Карточкой он расширил зазор так, чтобы вошли пальцы. Потом сильно потянул, но не слишком сильно, чтобы не сломать табличку. Лента отлепилась, и табличка оказалась у него в руке вместе с приклеенной к обратной стороне лентой. Он аккуратно положил ее на землю клейкой стороной вверх и проделал то же самое с задней табличкой, затем так же отклеил собственные переднюю и заднюю таблички.
Через пять минут, довольный тем, что на его машине номерные знаки, которые ничего не скажут полиции, он мчал прочь от аэропорта на север, на шоссе М-25, откуда потом можно будет свернуть на запад. Он установил скорость на ста тридцати километрах в час, включил радио «Классика FM» – сделал звук очень слабым, чтобы не разбудить Веру, – и предался размышлениям.
За ним, склонившись над крошечным экраном игровой приставки, Алек спасал человечество от злобного динозавра.
95
– Вы опоздали. Я уже собирался уходить. Я говорил вам, что не хочу пропустить фильм.
