Урсула Познански - Игра 14.0
Может, лучше попробовать разобраться с этим проклятием. Всё было как минимум логично. Сломанные ноги и кожа, покрывшаяся волдырями. Разверстые могилы и люди, провалившиеся сквозь землю. Как я сейчас.
Что это за шум? Странное гудение. Затем снова тишина.
Об этом и Варце рассказывал. Но лучше пусть это гудение, чем голоса.
Вскоре Бастиан уже не был уверен, вправду ли он слышал странные звуки или ему померещилось. Всё это больше не играло никакой роли.
Он подумал о мертвых, упокоенных в склепе над его головой, и почувствовал странное утешение, словно его с ними что-то соединило. Голые кости — это всё, что в конце концов останется от всех них.
Кости. Это слово снова и снова вертелось в мозгу. В воспоминаниях вдруг возник Родерик, гордо повиливающий хвостом, с бедренной костью в пасти.
Я идиот! Бастиан ударил кулаком по стене ямы и резко вдохнул от боли.
Почему он раньше об этом не подумал?
Родерик наверняка разжился той костью в склепе. Это ж настоящий собачий рай, полный костей. Значит, он спустился туда — и выбрался наружу. А значит, здесь есть какой-то выход, куда может забраться, а затем вернуться собака. Шахта, через которую они сюда попали, естественно, исключалась.
Боже, как я глуп, какой я наивный дурак!
Бастиан попытался найти на ощупь что-нибудь, чем можно было постучать; ничего, кроме камня, не нашел и стал колотить им по стенам тюрьмы. Раз, два, три. Пауза. Снова три раза. Прислушаться.
Ничего.
Черт побери, они же слышали, как стучала Сандра! Он улегся на живот, вытянул руки, снова стал ощупывать всё вокруг и нашел металлический сосуд — кувшин Сандры. Наконец-то!
Снова ударил о скалу, на этот раз звук был гораздо громче. Раз. Два. Три. Подождал.
Ничего.
— Здесь есть выход! — прокричал он. — Должен быть выход! Пустите собаку поискать!
Никакого ответа.
Он вздохнул. Вновь прокричал изо всех сил:
— Здесь есть выход! Мы не умрем! Вы меня что, не слышите?
Мертвая тишина.
Потом голос, передразнивающий его, почти рядом. Хриплый, монотонный:
— Вы меня что, не слышите? Вы меня что, не слышите?
Хихиканье.
— Ты, к сожалению, слегка промахнулся. Единственный, кто тебя слышит, — это я.
Свет, пробивавшийся сквозь деревья, окрашивал лес в оранжевые тона. Уже недалеко, сказала себе Айрис. Она успеет до захода солнца. Девушка вновь остановилась и прислушалась, не нагоняет ли ее Пауль со спутниками. Нет. Во всяком случае, ничего не слышно.
Она прислонилась к дереву и на мгновение закрыла глаза. Плохая идея: Айрис сразу ощутила, как ноют ноги, каждая мышца, и эта усталость сразу распространяется по всему телу. Надо идти дальше — таков на сегодня ее девиз. Ждать остальных? Ну вот еще. Бастиану нужны вода и свет, а самое главное — надежда.
Теперь тропа слегка поднималась в гору; хорошо хоть нет необходимости пробираться сквозь высокую траву и кусты. Повезло! Не нужно каждый раз высоко поднимать ноги, словно пробираясь по рыхлому снегу.
Взобравшись на вершину холма, Айрис снова сделала короткую остановку. Отсюда уже почти виден луг.
Ветер смахнул прядь волос со лба девушки. Она с благодарностью подставила лицо прохладному дуновению — и вздрогнула.
Запах.
Табак «Холстон», самый дешевый сорт с отвратительным ванильным ароматизатором. Запах, похожий на запах рвоты, — будто человек съел пудинг, и его тут же вырвало.
Она невольно сжалась. Только бы не быть здесь, стать невидимой, неприметной, как легкий ветерок.
Где он прячется?
Медленно, затаив дыхание, миллиметр за миллиметром Айрис выпрямилась и стала всматриваться в ту сторону, откуда донесся запах.
Оранжевые лучи заката отлично маскировали его волосы. В полусотне метров от нее Симон прислонился к дереву и курил, повернувшись к ней спиной.
Он меня не видит.
Айрис пришлось отвести взгляд от Симона, иначе бы он почувствовал, что она смотрит на него, и тогда…
Теперь она услышала его голос. Только сейчас девушка заметила, что Симон не один. Рядом с ним, почти закрытый деревом, стоял кто-то еще. Мужчина, и довольно высокий.
Кто бы он ни был, это ее спасение: он отвлекает внимание Симона. Надо воспользоваться удобным моментом.
Айрис прокралась немного назад, все время стараясь ступать бесшумно, что было практически невозможно. И все-таки она двигалась достаточно тихо, Симон и тот неизвестный ее не заметили.
Есть! Там, впереди, скалы. Она могла перелезать с одной на другую, а в случае чего даже перепрыгивать, не создавая особого шума.
Быстро оглянуться. Нет. Никто ее не преследует. Хорошо! Идем дальше.
Всякий раз, перебегая от скалы к скале, Айрис прижималась к земле. Она давно уже была вне поля зрения Симона, и на таком расстоянии он, разумеется, не мог ее услышать, тем не менее девушка не отваживалась просто так выбежать на луг. Она знала его, он мог быть везде, молниеносно возникнуть и снова исчезнуть. Ей по-прежнему казалось, что она чувствует запах его табака, как будто тот пропитал всю ее одежду.
Прежде чем выйти на опушку, Айрис остановилась и попыталась еще раз всё обдумать и понять, как такое могло случиться. Симон в самом деле здесь, и был тут, наверное, всё это время. Но ни разу не попался ей на глаза.
Как же так? Должна же быть какая-то связь между ним и случившимися с ними несчастьями, но какая? Девушка ничего не понимала.
Озарение пришло внезапно, и тут же всё внутри у нее налилось свинцовой тяжестью. Неужели Симон знает, что Бастиана посадили в подземную темницу? Видимо, да. Возможно, он даже побывал у него…
До поляны, где находился лагерь, оставалось еще метров сто. Быстро темнело — раньше, чем она рассчитывала.
Айрис в последний раз оглянулась и прошмыгнула на опушку леса. Промчалась по лугу, метнулась к могилам, прыгнула во вторую слева.
Там был лаз. Туннель.
Она собиралась всё время радостно кричать, распевать громкие песни, чтобы Бастиан как можно раньше ее услышал, чтобы знал, что она идет к нему. Но теперь Айрис на это уже не решалась.
Включить фонарик. Яркий луч света выхватил растрескавшиеся каменные стены. Громадная многоножка, напуганная светом, поспешила спрятаться в щель. Айрис посветила себе под ноги. Ровная площадка — такой она ей и запомнилась. И все-таки туннель сейчас выглядел жутко — не то что раньше, когда его освещало пламя факела. В холодном свете карманного фонарика он казался страшной пастью, ненасытной глоткой, в которой она вот-вот исчезнет.
Айрис бросилась вперед. Надо добраться до Бастиана, и тогда всё будет хорошо, тогда она будет не одна. Скоро и Пауль окажется здесь, вместе с Кариной и Ларсом. Может, и Варце придет. Ждать осталось недолго, и они всё сделают.
Луч света, подрагивая, плясал на стенах туннеля. Когда же будет проем, который ведет наверх? Он должен находиться с левой стороны, примерно на уровне ее плеч.
Вот оно, черное пятно, темнее окружающих стен. Она нашла проем. Зажав зубами фонарь, Айрис вскарабкалась по стене и подтянулась. Сделать это оказалось нелегко и удалось не с первой попытки, однако она помнила, что там, снаружи, в лесу, был Симон и он когда-нибудь однозначно здесь появится. Мысль об этом заставляла девушку торопиться.
Забравшись наверх, она осветила свод подвала лучом фонарика. Сориентировалась. Здесь были остатки первого костра, который они разожгли; там, наверху, находилась шахта. Она посветила гуда, осмотрела камень, преградивший им выход.
Отыскав нужный проход, она побежала по нему, перелезла через завал. Перед ней простиралось большое подземелье. С нишами. Со склепом.
Очутиться один на один с останками людей, убитых во время давней резни, неожиданно оказалось страшнее, чем ожидала Айрис. Однако нужно миновать склеп, если она хочет добраться до Бастиана.
— Привет, Тристрам, — прошептала девушка. Звук собственного голоса вселил в нее мужество. — Прости, что я снова нарушаю твой покой. Подобное больше не случится, обещаю.
Сумка с арфой стояла возле стены, у входа в старинную часовню. Сквозь кожу футляра Айрис почувствовала гладкую древесину резонатора и перекинула сумку через плечо. Уверенность понемногу к ней возвращалась.
Луч света скользнул по останкам убитых людей. А вот скелет того парня с отрубленной ногой. Разве он не лежал чуть по-другому? Да нет, ерунда.
Айрис замедлила шаг. Что, если она сейчас войдет в темницу, а там уже никого нет? Если с Бастианом что-то случилось? Если там, внизу, ее ожидает еще одна ужасная сцена?
Спокойно, спокойно, спокойно. Она облизала пересохшие губы. Ничего ужаснее тех сцен, которые она и так прокручивала в голове, быть уже просто не могло.
