Джон Тренейл - Свиток благоволения
– Захватить моего человека Чан Пина… и Диану Юнг тоже. Используй любые средства, только не доводи дело до объявления войны. Избавь меня от них.
Глава 35
Ожидание в Кантоне и при обычных обстоятельствах было бы выматывающим. А находясь рядом с Чан Пином, которому сейчас было очень плохо, и чиновниками китайской иммиграционной службы, дежурившими не далее чем в двух метрах от нее, Диана узнала, что такое настоящий страх.
По утренней прохладе это казалось такой блестящей мыслью. Уоррен засек судно на подводных крыльях, принадлежавшее «Стейтвинг» и направлявшееся в Кантон. Он вышел на связь с его капитаном. Боб Керрик был не только его сотрудником, но и другом; он с готовностью согласился с мыслью спрятать Диану и Чан Пина на борту своего судна, избавив таким образом от их присутствия караван, который теперь, должно быть, «засветился» дальше некуда. Переправка заняла какие-то минуты, и судно на подводных крыльях направилось в Кантон, выбиваясь из графика, но не настолько, чтобы вызвать какие-то подозрения. Диана знала, что они рискуют, но чувствовала себя в безопасности. Китайцы способны разыскивать караван барж, но они никогда не додумаются, что два беглеца вернутся по своему же следу во вражеский город.
Она и не представляла себе тогда, на что будет похоже двухчасовое ожидание у терминала Чжоутоудю.
Маленькая каютка Керрика для отдыха днем находилась за мостиком. Там был раскладной стол, маленькая кушетка и больше почти ничего. Он запер своих нелегальных пассажиров и предупредил их о том, что они должны вести себя тихо и не попадаться никому на глаза.
Чан Пина лихорадило – это был скорее лихорадочный озноб, нежели обычная температура. Иногда его тело сотрясалось в приступах больше минуты. Он напоминал котел – струи пота стекали по его лицу, а изо рта вылетали несвязные речи, адресованные ей, самому себе, демонам, преследовавшим его. Один или два раза у него начинались судороги. Каждый раз при этом губы его растягивались, обнажая зубы. Челюсть и шея каменели.
Она заставила его лечь на кушетку и пыталась вытирать пот полотенцем Керрика, но меньше чем за полчаса оно промокло. В каюте не было иллюминаторов, и, несмотря на кондиционер, она напоминала турецкую баню.
Диана не могла понять, что происходит с Чан Пином. Ему стало плохо начиная со смерти Линя, еще в Лючжоу, но то была совсем другая болезнь. Он то находился в сознании, то уплывал куда-то, его мучили кошмары. Однажды ей пришлось сесть ему на ноги, применив весь вес своего тела, чтобы не дать ему скатиться на пол.
Она продолжала вспоминать их разговор насчет столбняка. «Тебе делали противостолбнячную прививку?» – спросила она у него, и он тогда ответил: «Я не уверен. Может быть, когда я был маленьким…»
А какие симптомы у столбняка? Сколько требуется времени, чтобы болезнь проявила себя, какой у нее инкубационный период? А может, это укус змеи?
Его необходимо было срочно доставить в госпиталь. Диана постучала в дверь, она хотела спросить у Керрика, сколько они еще будут находиться в Кантоне, но никто не ответил на ее стук. Чан Пин затих на время. Казалось, он впал в дрему; его глаза были закрыты, и, хотя дыхание и было затрудненным, по крайней мере, оно стало ритмичным.
Тут она услышала раздававшиеся снаружи голоса людей, говорящих по-китайски.
Диана выключила свет и прижалась ухом к двери. По палубе прошли мужчины, теперь они перешагнули через высокий комингс и прошли на мостик. Они спорили друг с другом. Похоже было, что говоривших трое: Керрик и двое других. Керрик бегло говорил на кантонском диалекте, но Диана поняла, что он не добился особых успехов. Спор становился все более жарким.
Примерно через минуту спорящие зашли в тупик. Диана услышала шаги, приближающиеся к двери. Керрик говорил сам с собой.
– Паспорт, паспорт, этот долбаный паспорт… говорю вам, если вы видели мой паспорт один раз, значит, вы видели его сто раз. – Следующие несколько слов он прокричал, и Диана поняла с внезапным уколом тревоги, что этими словами он предупреждает ее. – Хорошо, хорошо, я принесу его вам!
Он толкнул дверь в каюту.
Диана скользнула назад к стене, стараясь стать как можно более плоской, но места для укрытия было слишком мало. Она глубоко вдохнула, стараясь не обращать внимания на боль в руках, прижатых дверью, и мысленно взмолилась.
В темноту каюты попадал только тонкий луч дневного света: уж точно его было недостаточно, чтобы осветить койку, которая стояла у стены. Икра Дианы прижималась к ее торцу. Керрик не стал включать электричество. Он направился к своему плащу, висевшему на крючке за дверью, и достал из кармана паспорт.
Он уже повесил свой плащ и повернулся, чтобы выйти, когда Диана увидела, как что-то пересекло тонкую полоску света, пробивавшуюся между дверным косяком и дверью с той стороны, где она висела на петлях. Кто-то заглядывал в каюту.
Она боялась дышать. Если бы Керрик открыл дверь на сантиметр пошире, клин света расширился бы, и в него попала койка.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Но он закрыл ее не полностью. Диана смотрела на полоску света на полу, теперь она была уже, но все же она была. Идиот! Чан Пин в его состоянии был очень чувствителен даже к тихим звукам, он может очнуться в любую секунду… А вдруг чиновники на мостике примут эту открытую дверь за приглашение осмотреть каюту?..
Вдруг она поняла, почему Керрик оставил дверь приоткрытой. Это было сделано для того, чтобы усыпить подозрения: мол, смотрите, мне нечего скрывать…
В этот момент Чан Пин пришел в себя.
Диана услышала, как он засучил ногами под тонкой хлопковой простыней. Когда он лязгнул зубами и сглотнул, она поняла, что сейчас он застонет. Она упала на койку и закрыла ему рот обеими руками.
– Чан Пин, – зашептала она в его правое ухо, – не шевелись. Тихо.
Мгновение он лежал спокойно. Потом начал вырываться.
Диана все еще слышала голоса, раздававшиеся снаружи. Теперь они звучали спокойнее, как будто какая-то трудная преграда была успешно преодолена.
Она знала, что она должна сделать все, абсолютно все, чтобы не позволить Чан Пину издать хоть малейший звук. Она осталась лежать на нем, надеясь, что ее веса хватит, чтобы не дать ему пошевелиться. Но он не понимал, кто она такая и что происходит. Он очнулся и пришел в себя в темном душном помещении. Он был напуган. Это было похоже на попытку успокоить грудного ребенка.
Она стискивала его ноздри и зажимала ему рот предплечьем правой руки, едва не плача от досады, потому что он уже почти высвободился. Она добралась почти до ворот Гонконга и прошла такой длинный путь, оказавшись наконец так близко к спасению для того, чтобы сейчас все сорвалось…
– Хао-лэ, хао-лэ, – произнес кто-то на мостике, и она вспомнила из своего детского «кухонного кантонского» эти два слова. Прозвучавшие слова означали одобрение и согласие. Чиновники уходили. Шаги. Затихающая речь, теперь звучащая как дружеская болтовня. Тишина.
Диана скатилась с койки и закрыла глаза.
– Зачем? – прозвучал слабый голос.
– Так было надо, – вяло ответила она. – Там снаружи были люди. По-моему, из полиции.
Прежде чем он смог что-либо произнести, заработали турбины. Диана заставила себя встать и подошла к щели. Керрик повернулся к ней, оторвавшись от разложенной перед ним карты, и одарил ее натянутой улыбкой.
– Что с ним было, сердечный приступ или что-то еще?
– Вы слышали?
– И чертовски хорошо! Никогда не пойму, как эти парни из иммиграционной службы не услышали это.
Он повернулся к своему старпому и кивнул. Китаец перегнулся через левый борт и приказал выбирать якорь. Судно двинулось.
– Был сеанс радиосвязи. – Керрик произнес это, глядя в стекло перед собой, но Диана знала, что слова эти адресованы ей. – Не волнуйся, я использовал код. На границе китайских территориальных вод и обороняемого морского района Гонконга находится комиссия по встрече, просто так, на всякий случай. Два полицейских катера, да еще Королевские ВМС послали патрульное судно класса «Павлин», корабль Ее Величества «Свалоу». На нем есть «сирайдеры».
– Что?
– «Морские всадники» – надувные резиновые лодки.
– А какая от них польза, если что-то случится?
Его плечи поднялись и опустились.
– В состав снаряжения входят автоматы «стерлинг» и газовые гранаты. – Он обратился к рулевому. – Следи за погодой и не рыскай на курсе. – Потом снова повернулся к Диане. – Нас, похоже, поболтает, так что держитесь. Еще мне нужно, чтобы вы были готовы двигаться сразу же по моему сигналу. Ясно?
Судно на подводных крыльях медленно удалялось от причала, пробираясь по фарватеру среди двигавшихся по нему сухогрузов и джонок, сампанов и катеров, больших и малых судов. Наконец берега по обе стороны стали расходиться, предоставив свободный проход по эстуарию Жемчужной реки. Унылый простор водной поверхности прямо по курсу оживлял лишь случайный бакен или рыбачья лодка. Утренний туман рассеялся, желтое солнце освежало ландшафт, отсвечивающий ярко-зелеными рисовыми чеками.
