Антон Фарб - Глиф
Радомского моментально бросило в жар; вены на лбу вздулись, застучало в висках, затрещали, начиная тлеть, волосы на голове… Белкин убрал зажигалку, и Радомский рухнул на колени, извергая на пол выпитую водку и желчь.
— Ты, — повторил Белкин. — Приведи мне жертву. Пока еще не поздно все исправить…
15
Марина сошла с ума. Или, как выразился бы в такой ситуации Ромчик, у нее сорвало крышу нафиг. К такому выводу Ника пришла, когда Марина начала разговаривать (громко и эмоционально) с кем-то невидимым.
Ситуация и без того складывалась безумно-сюрреалистическая: убираясь подальше от рушащегося здания библиотеки (обломки бетонных плит падали вверх, подхваченные самым натуральным смерчем, который вырвался из подвала и в один миг взмыл до небес черной воронкой — и все это в почти абсолютной, гробовой тишине) Ника, Влад, Шаман и Марина перебежали Новый бульвар, рухнули на ступеньки банка и замерли, созерцая локальный апокалипсис, больше всего похожий на ожившую иллюстрацию к «Волшебнику Изумрудного города».
Ника, скомкав в руке собственную фотографию, пыталась восстановить дыхание и убедить себя в том, что все происходящее — не сон; проснуться не получится. Влад кряхтел, ощупывая ребра. Шаман стоял неподвижно и молча, как деревянный истукан.
— Нет! — сказала Марина. — Вы кто?!
Она смотрела куда-то в сторону, и взгляд у нее был дикий.
— Назад! — крикнула она. — Ближе не подходи!
Вязгин покосился на нее, а потом обменялся недоуменным взглядом с Никой. Чего это с ней, читался немой вопрос на его помятом лице. Не знаю, состроила гримаску Ника.
Шаман не прореагировал никак.
— Это мое!!! — заверещала Марина, схватив длинный сверток и выставив его вперед, как ружье. — Мое!!! Не отдам!
Карта, одними губами произнес Влад. Ника кивнула. И ключи, мысленно добавила она, глядя на коробку в руках Шамана. Власть над миром в руках психованной истерички. Зашибись.
Влад придвинулся поближе к Нике (охнув и опять схватившись за ребра — видимо, сломал парочку) и шепотом спросил:
— Как ее зовут?
— Марина.
— Марина, — негромко повторил Влад. — Марина!
— Какие еще правила?! — возмущалась Марина, адресуя свой вопрос пустой улице. — Нет никаких правил!
Точно, спятила, решила для себя Ника. Или нет? Она вдруг вспомнила тот дурацкий спиритический сеанс. Девочка-эмо. С рунным браслетом. Которую никто не видел и не запомнил, кроме Ники. И прочие странные субъекты из таблички, что они составили вместе с Ромой. Горбун, коротышка, безногий-безрукий старик… Кто-то их мог видеть, кто-то — в упор не замечал; и даже на фото они появлялись не всегда. По рабочей гипотезе (развить которую Ника с Ромчиком не успели из-за вторжения «Мажоров»), это были «рабочие сцены», обслуживающий персонал Игры…
Уж не с ними ли ругалась сейчас Марина?
— Марина! — гаркнул Влад. Он оперся на плечо Ники и с трудом встал. — Уймись! Там никого нет!
Марина обернулась. Глаза ее дико бегали по сторонам.
— Вы что, не видите их?! — спросила она.
Их, повторила для себя Ника. Неужели действительно?..
— Карта, — с нажимом произнес Влад. — Нам нужна карта и ключи. Отдай их нам.
Нет, захотелось сказать Нике. Не делай этого. Не дави на нее. Она и так — на грани. Не дави. Сейчас случится что-то очень-очень плохое, поняла Ника. У нее в животе вдруг появился огромный кусок льда. Не дави, захотела сказать она — но не успела.
— Убей его, — приказала Марина Шаману, и тот послушно воткнул нож прямо в сердце Влада.
16
Сбывались худшие опасения Марины. Они сделали это. Они — глупые, бездарные, самонадеянные, безграмотные они — все-таки добились успеха.
Подобрали код. Сломали замок. Прошли фаервол. Впустили дьявола в этот мир.
Кто бы мог подумать, что библиотека — скучная, унылая, постылая библиотека — окажется Вратами Ада. Одними из многих. Глиф на площади. Школа по соседству. Зарево пожара на Корбутовке. Много. Слишком много дырочек в этой плотине. Не заткнуть пальчиком.
Зло, погребенное под городом, просачивалось в наш мир. Пока еще медленно. Но уже — необратимо.
Демоны были повсюду. Марина видела троих: девчонку с черными волосами и бледной кожей; мужчину в комбинезоне с кучей карманов и «молний»; горбуна в светлом костюме. Остальные — сучка Ника, ее дружок с глазами убийцы и даже Шаман — не видели их.
Демоны говорили только с Мариной.
— Ты нарушила правила, — сказала девчонка. Черная челка падала ей на глаза.
— Карту придется отдать, — сказал горбун.
— Игра не терпит жульничества, — сказал комбинезон.
Бессмысленно было возражать. Бессмысленно спорить с демонами. Но когда демон в комбинезоне сказал:
— Шаман должен был умереть. Его время вышло. Он уже вне Игры, — Марина не выдержала.
Она сорвалась. Стала кричать, что-то доказывать… Тщетно.
— Он играет за чужой счет, — сказала девчонка. — Ты нарушила правила.
Это было правдой. Шаман умирал — там, в библиотеке, в ее собственном кабинете. Его глиф почти исчез. И тогда Марина спасла его. Она вырубила краеведа Руслана. Вазоном. Сняла с себя колготки (этому ее научил бывалый турист Чекмарев — нейлоновые колготки прочнее любой веревки). Затащила Руслана на стол и привязала за руки и ноги. Потом взяла нож Шамана.
И провела ритуал.
Руслан очнулся в процессе, от боли, и даже успел закричать. Но Марина все равно довела начатое до конца. Она срезала глиф Руслана. Приложила отрезанный кусок кожи к телу Шамана. Кончиком лезвия вырезала глиф по новой. Украла жизнь Руслана — и вернула к жизни своего мужчину.
А теперь они говорят, что я нарушила правила?!
Да пошли вы все!
Демоны, не демоны, да хоть сам дьявол во плоти!
В задницу!
Это мое! Не отдам!
И надо же было такому случиться, что именно в этот момент усатый дружок Ники потребовал отдать ему карту и ключи…
17
Впервые в жизни Нике по-настоящему, без дураков, хотелось убить человека.
Влад был мертв. Она достаточно повидала трупов, чтобы не сомневаться. Шаман ударил точно в сердце и сразу выдернул нож. Влад упал, и кровь выплеснулась из раны одним коротким толчком.
Влад был мертв.
Марина должна была умереть.
Ника так решила.
Но между ней и Мариной стоял Шаман с ножом в руке.
Ну и плевать!
Все равно убью!
Ника двинулась вперед, а Шаман неожиданно выронил нож и обмяк, будто марионетка с оборванными ниточками.
— Нет! — завопила Марина, подхватывая падающее тело Шамана. Он был слишком тяжел для нее, и Марина упала на колени. — Нет! Пожалуйста, нет! Верните его!!! — кричала она в пространство.
Голова Шамана безвольно моталась из стороны в сторону.
— Я больше буду нарушать правила! — выла Марина. — Никогда! Ну пожалуйста!!!
Зрелище было жалкое и отвратительное. Вызывало брезгливость.
И еще более острое желание покончить с Мариной раз и навсегда.
Ника сделала шаг к выпавшему ножу, клинок которого покрывала кровь Влада. Это будет справедливо, подумала она. Так и должно быть.
— Нет, — раздался у нее за спиной до ужаса знакомый голос. — Не надо. Не марайся. С ней уже все. Она доиграет и без тебя…
Ника резко обернулась и не поверила своим глазам:
— Дед?!!
18
Они ушли. Просто, молча, буднично. Повернулись и ушли. Три демона. Сука Ника. И бородатый старик, которого она называла дедом.
Ушли, и оставили Марину с мертвым Шаманом на руках. Убили они его тоже молча и буднично — бледная девчонка провела рукой по груди Шамана (там, где все еще кровоточил глиф Руслана), а горбун и карлик в комбезе равнодушно смотрели, как оседает на асфальт единственный в этом мире человек, которого Марина по-настоящему любила. Ради которого была готова на все.
Они вынули из него жизнь. Стерли глиф. Вычеркнули из Игры.
И Шаман умер.
А после они просто ушли.
Марина не знала, сколько стояла на коленях, баюкая мертвого Шамана. Время прекратило течение свое: вокруг рушился мир, смерчи и наводнения стирали Житомир с лица Земли, а Марина тихо, очень тихо — как будто боясь разбудить спящего ребенка — выла тоскливым воем раненой волчицы.
Шаман был мертв.
Демоны ушли.
Она осталась одна.
Наверное, будь Марина чуть послабее, на этом бы все и кончилось для нее. Раздавленная горем, с вырванным из груди сердцем, другая, слабая и зависимая Марина умерла бы вместе со своим любимым.
Но Марина была слишком сильна, чтобы просто так умереть.
Она нашла в себе силы подняться.
Шамана она оставила на асфальте. Сложила ему руки на груди, закрыла глаза. Поправила растрепавшиеся седые волосы. Поцеловала в холодные губы.
И встала.
Женщина, поднявшаяся с колен, была уже совсем другой Мариной.
