Стив Берри - Измена по-венециански
— Здесь нет электричества, — пояснил Эли. — Готовлю я на газовой плитке, а обогреваюсь дровами. Зато здесь много чистой воды и уединения.
— Почему ты здесь? — поинтересовался Торвальдсен. — Тебя тут насильно держит Зовастина?
На лице мужчины появилось удивленное выражение.
— Вовсе нет. Она спасла мне жизнь. Она защищает меня.
Они выслушали рассказ Эли о том, как в его дом в Самарканде вломился какой-то человек и наставил на него пистолет, но до того, как он успел спустить курок, появился другой мужчина и застрелил нападавшего. Затем его дом сожгли вместе с телом злоумышленника. Эли отвели к Зовастиной, которая объяснила, что его взяли на мушку ее враги. Его тайно привезли в эту избушку, где он и жил на протяжении последних месяцев. Лишь охранник, поселившийся в деревне, дважды в день навещал его и приносил припасы.
— У охранника есть мобильный телефон, и именно с его помощью мы общаемся с Зовастиной.
— Это вы рассказали ей о загадке Птолемея? — поинтересовалась Стефани. — И о слоновьих медальонах, и о потерянной могиле Александра?
— Да, об этом она любит поговорить, — улыбнулся Эли. — Ее страсть — «Илиада», да и вообще все, что связано с Грецией. Она задавала мне множество вопросов, да и сейчас задает — почти каждый день. И вы правы — это я рассказал ей о медальонах и потерянной могиле.
Стефани видела, что Эли не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит, об опасности, нависшей над ними, включая и его.
— Кассиопея — в плену у Зовастиной. Ее жизнь, возможно, под угрозой.
У Эли вытянулось лицо.
— Кассиопея — здесь? В Федерации? Но с какой стати верховному министру причинять ей вред?
— Эли, — заговорил Торвальдсен, — скажу лишь, что Зовастина не является твоей спасительницей. Она твой тюремщик, хотя темница, которую она для тебя соорудила, очень хитра: ты находишься в ней по собственной воле.
— Вы не представляете, сколько раз я хотел позвонить Кассиопее. Но верховный министр говорила, что до поры до времени мы должны хранить секретность, иначе могут пострадать многие люди, включая Кассиопею. Она уверяла меня, что скоро все будет позади, после чего я смогу звонить кому захочу и вернуться к работе.
Стефани решила перейти к главному.
— Мы разгадали загадку Птолемея. Нам удалось найти скайтейл, который содержит всего одно слово. — Она протянула ему листок, на котором было написано: ΚΛΙΜΑΞ. — Вы можете перевести это?
— Климакс. По-древнегречески — лестница.
— И что это может означать?
Он стряхнул с себя задумчивость.
— Это связано с загадкой?
— Предположительно, это место, где находится могила. «Прикоснись к сокровенной сути золотой иллюзии. Разъедини феникса. Жизнь является мерилом подлинной могилы». Мы проделали все это, и вот, — она указала на бумагу, — что нашли.
Эли, похоже, понял значение происходящего без дополнительных подсказок. Он подошел к столу, взял из стопки какую-то книгу, полистал ее и, видимо, найдя то, что искал, положил на стол.
Стефани и Торвальдсен подошли ближе и увидели карту с надписью «Походы Александра в Бактрию».
— Александр двинулся на запад и захватил территории, на которых сегодня расположены Афганистан и Федерация, объединившая бывшие Туркменистан, Таджикистан и Киргизстан. Он не стал пересекать Памир, чтобы вторгнуться в Китай. Вместо этого Александр повернул на юг, в Индию, где и закончились его завоевания после того, как армия взбунтовалась. — Эли указал на карту. — Вот эту территорию, расположенную между реками Окс и Яксарт, называемыми ныне Амударьей и Сырдарьей, Александр покорил в триста тридцатом году до Рождества Христова. К югу лежала Бактрия, к северу — Скифия.
Стефани мгновенно поняла, что к чему.
— Это там, где Александр получил от скифов секрет снадобья?
Ее осведомленность произвела на Эли должное впечатление.
— Совершенно верно. Самарканд находился тогда в области, называвшейся Согдиана, а сам город носил тогда имя Мараканда. Александр основал там одну из своих многочисленных Александрий и назвал ее Александрия Эсхата, то есть Крайняя Александрия. Это была одна из последних основанных им Александрий и самая отдаленная.
Эли провел кончиком ручки по карте и остановил его на месте, помеченном крестиком.
— Климакс — это гора. Раньше она располагалась в Таджикистане, теперь это территория Федерации. Место, которое глубоко почитали скифы, а потом, после заключения с ними мира, и сам Александр. По преданиям в этих горах скифы хоронили своих царей, хотя никаких свидетельств тому до сих пор не обнаружено. Самаркандский музей посылал туда пару научных экспедиций, но они ничего не нашли. Очень неприветливые места, должен вам сказать.
— Именно туда указывает скайтейл, — заметил Торвальдсен. — Ты сам-то там бывал?
Эли кивнул.
— Два года назад, в составе одной из экспедиций. Сейчас, как я слышал, эта территория принадлежит частным лицам. Один из моих коллег по музею говорил, что у подножия горы строится огромное поместье чудовищных размеров.
Стефани вспомнила то, что рассказывал ей Эдвин Дэвис о Венецианской лиге, члены которой покупали земли на территории Федерации, и решила положиться на свою интуицию.
— Вы знаете, кому принадлежит это поместье?
— Понятия не имею, — мотнул головой Эли.
— Нам нужно отправляться, — сказал Торвальдсен. — Эли, ты можешь проводить нас туда?
Молодой человек кивнул.
— Это в трех часах езды к югу.
— Как ты себя чувствуешь?
Стефани поняла, какой смысл старик вложил в свой вопрос.
— Она в курсе, — сказал датчанин. — В обычных условиях я не сказал бы никому ни слова, но нынешние времена далеки от обычных.
— Зовастина ежедневно снабжает меня лекарствами. Я же говорю, она очень добра ко мне. А как Кассиопея?
Торвальдсен горестно покрутил головой.
— Боюсь, состояние здоровья должно беспокоить ее сейчас в последнюю очередь.
Снаружи послышался нарастающий звук автомобильного двигателя. Стефани напряглась и бросилась к окну. Из подъехавшей «ауди» вышел мужчина с автоматом в руке.
— Это мой охранник, — бросил через плечо Эли. — Из деревни.
Приехавший прострелил шины их автомобиля.
72
Самарканд
В голове у Кассиопеи не было ни одной сколько-нибудь внятной мысли относительно того, что могла задумать Зовастина.
— Меня только что посетил заместитель советника по национальной безопасности американского президента. Он повторил то же самое, что сказали мне вы в аэропорту. Что я, дескать, что-то упустила в Венеции, и вам известно, что это такое.
— И вы думаете, что с помощью такого аргумента заставите меня рассказать вам это?
Зовастина оценивающе посмотрела на два крепких дерева, стволы которых удерживала почти у самой земли толстая веревка.
— Я велела вырубить эту опушку много лет назад. Уже несколько человек испытали ужас перед тем, как были разорваны надвое. Двое, правда, умерли не сразу — у них оказались всего лишь вырваны руки, но и они очень быстро погибли от потери крови. — Она покрутила головой. — Ужасный способ покинуть этот мир.
Кассиопея была совершенно беспомощна. Единственное, что ей оставалось, это блефовать. Виктор, который, как предполагалось, должен был помочь ей, не только ничего не сделал — он даже усугубил ее положение.
— После смерти Гефестиона Александр казнил своего личного лекаря именно таким способом. Он показался мне чрезвычайно изобретательным, и я возродила практику.
— Я — это все, что у вас есть, — проговорила Кассиопея тусклым голосом.
— Вот как? — с интересом переспросила Зовастина. — А что есть у вас?
— Видимо, Эли не рассказал вам о том, что он сделал со мной?
Зовастина подошла ближе. Она была мускулистой женщиной с желтоватым лицом и пугающими искорками безумия, время от времени вспыхивавшими в беспокойных темных глазах. Особенно сейчас, когда ее буквально скручивало в бараний рог от любопытства и злости.
— Вы знаете «Илиаду»? Когда Ахиллес наконец дает выход своему гневу и убивает Гектора, он говорит кое-что весьма интересное.
Сам я, коль слушал бы гнева, тебя растерзал бы на части,
Тело сырое твое пожирал бы я — то ты мне сделал!
Нет, человеческий сын от твоей головы не отгонит
Псов пожирающих! Если и в десять, и в двадцать крат мне
Пышных даров привезут и столько ж еще обещают.
— Вы сами привезли меня сюда.
— А вы не сопротивлялись.
— Вы многим рисковали, отправившись в Венецию. Почему? Ведь не только же из-за политики?
Взгляд Зовастиной стал чуть менее угрожающим.
— Иногда, — заговорила она, — чувство долга заставляет нас рисковать ради других. Не бывает подвигов без риска. Я искала могилу Александра, надеясь, что смогу обнаружить там разрешение сложных проблем. Эли наверняка рассказывал вам про снадобье Александра. Кто знает, есть ли оно, но найти хотя бы само место… Какое величие это может подарить!
