Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания
— Значит, будем говорить на «мандаринском» языке. Вы ждете Чун То? Это я. Деньги с собой?
Линьчунь положила розовый портфель на стол. Китаец раскрыл его, проверил содержимое, кивнул и отодвинул портфель.
— Хорошо. Отдайте старику, он пересчитает.
Линьчунь повиновалась, и старик исчез. Линьчунь снова обернулась к владельцу корабля, не в силах оторвать взгляда от его необычных глаз. Он понял причину ее смущения и тихо рассмеялся.
— Интересно? Зеркальные контактные линзы. Новинка. Я не выношу яркий свет. Рад, что вам понравилось здесь. Знаете, что это за корабль?
Линьчунь покачала головой.
— Переоборудованный «Храбрый». Раньше был в английском королевском флоте. Теперь — пережиток прошлого… извините, старомодная ненужность. Однако быстроатакующее судно. Прекрасный корабль. Скорость — пятьдесят узлов в час, максимум.
— Так это… военный корабль?
— Уже нет. Он переоборудован. Курите?
— Нет. Спасибо.
— А я закурю. — Чун порылся в нагрудном кармане рубашки и вытащил тонкую сигару. — Вы лично знаете эту Мо Мэйхуа? — спросил он.
— Да. Она моя подруга.
— Неужели? Повезло вам. — Чун, прищурившись, рассматривал Линьчунь сквозь колечки дыма. — Прекрасная актриса. Великолепные фильмы. Однажды видел ее в кабаре. Замечательный голос…
— Да.
— Как она впуталась в это дело?
Линьчунь молчала, опустив глаза. Через некоторое время Чун сказал:
— Ладно, неважно.
— Мне нужно идти, мистер Чун.
Вдруг в салоне раздался вибрирующий гул, вслед за ним под ногами Линьчунь что-то взревело и тут же почти стихло. Чун улыбнулся.
— Думаю, это означает, что с деньгами все в порядке. Иначе он не отдал бы приказ к отплытию.
— Не хочу вас задерживать, — быстро отреагировала Линьчунь.
— Наверное, вы еще не совсем поняли, госпожа. Эта операция секретная, мистер Юнг не хочет, чтобы в Тайбэе болтали об этом.
Сначала Линьчунь не поняла смысла его слов, а потом вскочила и бросилась к выходу. Дверь оказалась заперта. Линьчунь резко обернулась.
— Мистер Юнг?..
— Нет! Он тут ни при чем, зато я парень нервный, и когда мы встретимся с рыбацкой лодкой, я хочу, чтобы кто-нибудь мог опознать этих людей. Так-то. В моем контракте сказано: подобрать госпожу Мо Мэйхуа и мистера Мэттью Юнга. Никаких подмен и двойников. А если это ловушка… — Он улыбнулся.
— Это не ловушка!
— Нет?
— Выпустите меня. Я требую, чтобы меня выпустили!
— Вы уверены?
— Что за глупости, конечно, уверена. — Линьчунь была близка к истерике. — Выпустите меня немедленно!
— Ну что ж, если вы уверены… — Чун встал.
Линьчунь двигалась вдоль стены, стараясь не упускать китайца из виду. Он достал ключ из кармана брюк и открыл дверь. Едва шагнув в коридор, Линьчунь поняла, что они плывут. Берег был уже безнадежно далеко.
— Идемте, — позвал ее Чун. — Взгляните, это вас развлечет.
Ошеломленная Линьчунь прошла за ним на мостик, где яркий неоновый свет сменило бархатисто-зеленое освещение. Стальные ставни иллюминаторов исчезли — за окнами плескалось открытое море. Линьчунь, увидев, что они миновали нейтральные воды, всхлипнула.
— Куда вы везете меня?
— На Цюэмой, как было условлено.
Чун опустился на высокое вращающееся кресло механика, рядом со стариком.
— Встаньте сзади, вот так.
Линьчунь оглядывала тесную кабину, приборные панели, светящиеся зелеными, красными и янтарными огоньками, но все эти вспышки представлялись ей бессмысленными и хаотическими. Она заметила вдруг навесное орудие — замаскированную пушку.
— А это зачем? — придушенным голосом спросила Линьчунь.
— Что? А, это! «Янки ФЦ-180». На всякий случай, знаете ли.
— На случай чего?
Чун только усмехнулся, не отводя взгляда от приборной доски. Он пробормотал старику несколько слов на кантонском, и тот сбавил ход настолько, что «Золотой орел», казалось, застыл на месте.
— Вам должно понравиться, — обратился к ней Чун. — Но следует держаться за что-нибудь. Хватайтесь за ремни на креслах, и покрепче, вот так! Готовы?
— Великий Боже, к чему?
Он засмеялся, протянул руку и выключил зеленый свет, освещавший кабину. В течение нескольких секунд Линьчунь ничего не слышала — только плеск волн, бьющих о борт, и легкий шорох антенн над головой, похожий на шепот ветерка. Потом Чун поднес руку к двойному дросселю, снял предохранитель и до отказа отжал рычаг.
Секунд десять корабль плавно набирал ход, а потом внезапно рванул с такой силой, что Линьчунь едва не упала. Ей показалось, что тело осталось где-то позади, а душа улетела вниз с горы на санках. Ухватиться за ремни оказалось непросто, потому что вспотевшие руки скользили. Корабль разрезал воду, поднимая фонтан фосфоресцирующих брызг. Неспокойное море казалось теперь ровным и неподвижным под корпусом «Золотого орла».
Судно взмыло и с плеском опустилось ярдах в двадцати впереди. Линьчунь, словно загипнотизированная, не отрывала глаз от зеленого светящегося циферблата, который находился посередине между двумя креслами. Ярко-красная стрелка скользнула на сорок, сорок пять, сорок семь… сорок девять… пятьдесят! Пятьдесят узлов!
Линьчунь подняла глаза от циферблата, но увидела лишь бесконечную полосу белой пены на таинственной поверхности моря. Через некоторое время ей показалось, что Тайвань остался где-то слева, а потом и вовсе потонул в темноте. Теперь их окружала только ночь.
— Интересно?
Линьчунь не смогла ответить сразу. Возбуждение, которое она испытала за последние несколько минут, сменилось чувством опустошенности.
— Пятьдесят узлов — какая же это скорость?
— Шестьдесят миль в час.
— Сколько нам потребуется времени?
— Чтобы добраться до Цюэмоя? Это зависит от погоды, от ветра, от встречных кораблей. Пять часов, а может, меньше. До острова около ста семидесяти морских миль.
— Но вы же не можете все время держать такую скорость?
— Напротив. У нас вся палуба забита горючим.
Через некоторое время Чун отвел ее обратно в салон и приготовил чай, смешав его с виски, но тайком, чтобы Линьчунь не заметила. Девушка оказалась вполне подходящей спутницей для морских прогулок, а алкоголь взбодрял ее: в глубине души она даже наслаждалась новыми ощущениями.
Наконец рулевой развернул «Золотого орла» на двадцать градусов левее прежнего курса и снизил скорость до пятнадцати узлов. Линьчунь поняла, что они приближаются к цели.
Чун поспешил вернуться с ней вместе на мостик и занял свое кресло. Мерцание циферблатов на приборной доске освещало его лицо, серьезное, но спокойное. Чун внимательно оглядел окружающее их морское пространство, открыл ближайшее окно и на несколько секунд высунул голову.
— Земля, — пробормотал он. — Носом чую. Мы прибыли слишком рано.
— А патрулей здесь нет? — спросила Линьчунь так тихо, словно боялась, что ее услышат.
— Конечно есть. И береговые радары тоже, хотя мы находимся вне сферы их досягаемости. Патрульные корабли в основном стоят на другой стороне острова, ближе к материку, а у нас достаточно мощные радары, чтобы засечь их задолго до того, как они подойдут слишком близко. Я проверю, где мы находимся.
Чун выключил двигатели, и «Золотой орел» замер. Сверяясь с картой, он время от времени поглядывал на экран радара. Вдруг Чун тихо присвистнул. — Приближается грузовое судно.
Линьчунь смотрела на бегающий лучик, пытаясь понять, что это значит.
— Эти точки… вот здесь, — показал Чун.
— Что это?
— Ночная рыбацкая флотилия, с Цюэмоя. Видите вот это? Судно сошло с курса.
— Откуда вы знаете, что это лодки?
— Потому что они маленькие и двигаются. Ничего другого быть не может! Тс-с!.. — Чун поднял голову и прислушался. — Шума моторов не слышно. Маленькое судно… Это они! — Он нахмурился. — Они сошли с курса. Надо срезать угол и нагнать их.
Он включил двигатель, и «Золотой орел» заскользил по воде со скоростью пятнадцать узлов. Старик стоял у руля, а Чун, склонившись над радаром, бормотал указания, корректируя курс.
Линьчунь смотрела в окна. Неужели там действительно что-то есть? От напряжения в глазах появилась резь. Чем отчаянней она пыталась проникнуть взглядом за черную пелену, расстилавшуюся перед ней, тем меньше видела.
Крошечная светящаяся точка вспыхнула где-то впереди, слева по борту. Линьчунь моргнула: почудилось?.. Нет, опять…
— Я вижу свет, — шепнула она.
Чун тут же оказался рядом, с мощным прибором ночного видения в руках.
— Где?
Линьчунь показала. Чун прислонился к переборке, стараясь не шевелиться, и принялся обследовать поверхность моря. Несколько минут, которые показались Линьчунь вечностью, он, ни слова не говоря, стоял в том же положении. У Линьчунь упало сердце. Так и есть: ее подвело воображение.
