Майкл Коннелли - Поэт
— Раз так, то не рассчитывай получать данные от своего источника, — сказал я. — Придется опустить Торсона на землю. Вообще-то я уже держу его за яйца. Как стало известно, он звонил тебе в отель еще в субботу вечером. Он мой.
— Не имею понятия, о чем ты говоришь. Кстати, я не даю информации об источниках. Никому.
— Это не требуется. Я разберусь с ним сам. Отымею его и высушу. Захочешь поговорить с ним, будешь звонить потом в охрану какого-нибудь банка в Солт-Лейк-Сити. Там его место.
Я позаимствовал выражение, которое Рейчел использовала для эквивалента сибирской ссылки. Челюсти опять сводило судорогой, а ответа все не было.
— Спокойной ночи, Джек, — произнес наконец Уоррен. — Все, что я могу сказать: постарайся это пережить и вернуться к гребаной реальности.
— Минуту, Уоррен. Ответь на один вопрос.
В своем голосе я отметил умоляющие нотки, которые сам же и ненавидел. Тем не менее Уоррен остался на связи, и я продолжил:
— Как насчет страницы из моего блокнота, той, что ты оставил в хранилище фонда? Это не случайность? Что, с самого начала готовил свой старт?
— Уже два вопроса, — сказал Уоррен, и в его голосе я услышал улыбку. — А мне пора.
Он положил трубку.
Десятью минутами спустя, когда самолет начал снижение, я начал понемногу отходить. Не без помощи доброй порции «Кровавой Мэри». Факт, что мои обвинения в адрес Торсона отныне подкреплялись конкретными доказательствами. Это успокаивало само по себе. На самом деле я не мог осуждать одного Уоррена. Он использовал меня, хотя, как известно, этим грешат все репортеры. Кто, как не я, имеет право судить об этом?
Впрочем, я не мог не осуждать и Торсона, что совершенно естественно. Я не знал, как и каким образом, но собирался довести до Боба Бэкуса факт телефонных переговоров Торсона или их смысл. Мне хотелось видеть падение агента.
Допив порцию, я вернулся к распечаткам, лежавшим в кармане за передним креслом. Решив продолжить исследование с той же точки, я стал изучать звонки Торсона, сделанные после переговоров с Уорреном.
За пару дней, проведенных в отеле, он сделал всего три междугородных звонка, причем все укладывались примерно в получасовой промежуток времени. Звонок Уоррену зафиксировали в 00.41 субботней ночи, можно сказать, в воскресенье утром, а за четыре минуты до этого он звонил по коду 703. В 00.56 — набрал зону с кодом 904. Вероятно, 703 — это центр ФБР в Виргинии. Мне не оставалось ничего, как попробовать самому. Набрав указанный в счете номер, я тут же услышал на том конце провода:
— ФБР, Квонтико.
Я повесил трубку. Что же, значит, ошибки нет. Потом, не имея понятия, что может скрываться за кодом 904, набрал третий, последний, номер. После третьего гудка на вызов ответил высокочастотный сигнал, тот самый, язык которого знают лишь компьютеры. Я слушал долго, пока трель не замолкла окончательно. Не получив ответа на протокол, компьютер разорвал соединение и повесил трубку.
Несколько озадаченный, я позвонил оператору и попросил назвать самый крупный из городов зоны 904. Оказалось, это Джексонвилл. Когда я спросил, находится ли в этой же зоне Рейфорд, ответ оказался положительным. Поблагодарив за информацию, я повесил трубку.
Из газетных публикаций о Горации Гомбле я уже знал, что Объединенное исправительное учреждение располагалось именно в Рейфорде. Именно там содержался Гораций Гомбл, туда же направили для отбывания наказания человека по имени Гладден. Я предположил, что Торсон дозванивался до компьютера неспроста, наверняка этот компьютер должен был связать его с тюрьмой, где сидели Гладден и Гомбл.
Пришлось еще раз позвонить оператору с вопросом по зоне 904. Теперь я задал вопрос, как позвонить на коммутатор Объединенного исправительного учреждения. Оказалось, все его номера начинались с цифры 431, что соответствовало цифрам, набранным Торсоном с гостиничного телефона.
Откинувшись на спинку кресла, я задумался об этом совпадении. Зачем нужно было звонить в тюрьму? Вряд ли прямое соединение понадобилось, чтобы убедиться, на месте ли Гомбл. Или он хотел проверить файлы с данными на Гладдена?
Я вспомнил слова Бэкуса, что он проверит данные на заключенного Гомбла. Вполне возможно, он перепоручил это Торсону, в субботу вечером забирая его из аэропорта.
Тут в голову пришла еще одна возможность. Менее часа назад Торсон проговорился, что уже проверил Гладдена, подозревая, что тот и есть Поэт. Может статься, звонок был частью этой проверки. Какой частью, я затруднялся даже предположить. Ясно одно: меня не собирались посвящать в задания, назначенные агентам. Находясь в гуще событий, я не знал самого интересного.
Второй счет не принес ничего нового. Из комнат Карсона и Томпсона звонков сделано не было. Ни одного.
Что касается Бэкуса, он звонил по тому же номеру в Квонтико, что и Торсон, ближе к полуночи, в субботу и воскресенье. Интересно. Не раздумывая я набрал номер.
— Квонтико. Дежурный слушает.
Не говоря ни слова, я повесил трубку. Достаточно факта, что Бэкус, так же как и Торсон, звонил в свой офис. Наверное, проверял, нет ли сообщений, или, наоборот, отдавал указания. Возможно, он просто интересовался делами в бюро.
Наконец я добрался до счетов, относившихся к номеру Рейчел. Тут мной овладело необычно сильное волнение. Я не чувствовал особых эмоций, анализируя бумаги остальных. Теперь же на мгновение представил себя подозревающим жену мужем, занятым проверкой ее личных дел. Чувство вины смешивалось с возбуждением завзятого вуайериста.
Из номера Рейчел звонила четыре раза. Все вызовы шли в Квонтико, причем дважды она набирала тот же номер, что и Бэкус. То есть коммутатор. Я попытался дозвониться по одному из двух оставшихся неизвестными номеров. Ответил голос, записанный на пленку:
— Это ФБР, специальный агент Рейчел Уэллинг. В настоящее время я нахожусь вне офиса, однако если вы оставите свое имя и короткое сообщение, я перезвоню, как только смогу. Спасибо.
Автоответчик. Конечно! Она проверяла сообщения, оставленные на пленке.
Набрав последний из номеров, тот, на который Рейчел звонила в воскресенье, в 6.10 утра, я услышал женский голос:
— Профилирование, Доран.
Отключившись без единого слова, я тут же пожалел об этом. Мне понравилась Брасс, но не следовало дергать ее из-за простой проверки связей коллег-агентов.
Покончив со счетами, я сложил бумаги обратно в сумку ноутбука, а телефон вернул на место, в карман на кресле перед собой.
Глава 35
К моменту когда я оказался у входа в голливудское отделение полицейского департамента Лос-Анджелеса, на часах было около восьми тридцати. Оглядев сложенные из кирпича оборонительные сооружения комплекса Уилкокс-стрит, я задумался, чего ждать дальше.
Трудно сказать, должен ли Томас оказаться на месте, учитывая, что время позднее, однако была такая мыслишка: раз детектив возглавляет расследование совсем еще свежего преступления, он скорее сидит за этими кирпичными стенами, чем бродит по улице в поисках Гладдена.
За дверью открылся коридор с серым линолеумом на полу, двумя диванами из зеленого кожзаменителя и стойкой с барьером, за которым сидели три офицера в форме. Слева я заметил проход и указатель с надписью «Бюро детективов». Едва взглянув на единственного не разговаривавшего по телефону офицера, я слегка кивнул — так, словно совершал свой обычный вечерний обход — и двинулся в сторону, куда указывала стрелка.
Не сделал я и трех шагов, как меня остановил голос:
— Постойте, коллега. Чем могу служить?
Обернувшись, я ткнул в указатель:
— Мне в бюро детективов.
— Зачем?
Пришлось подойти к барьеру, чтобы разговор никто не услышал.
— Желательно увидеть детектива Томаса.
Сказав это, я вытащил свою пресс-карточку.
— Денвер, — прочитал полицейский, словно я сам не знал, откуда явился. — Дайте проверить, на месте ли он. Вам назначена встреча?
— Насколько я знаю, нет.
— А что Денверу нужно от... Детектив Томас на месте? Есть кое-кто из Денвера, и он хочет пройти к Томасу.
Несколько секунд коп слушал, морща лоб и переваривая то, что ему говорили, а потом положил трубку.
— О'кей. Идите по коридору. Вторая дверь налево.
Я сказал ему «спасибо» и отправился по коридору в указанном направлении. Там я заметил множество фотографий, висевших по стенам, в черно-белых тонах представлявших газетные снимки известных артистов вперемежку с фотографиями убитых при исполнении обязанностей полицейских.
Дверь, в которую мне следовало войти, была отмечена как «Убийства».
Я постучал и, выждав для приличия небольшую паузу, перешагнул порог.
За одним из столов в ожидании сидела Рейчел. Больше в комнате никого не было.
— Джек, привет.
В ответ я кивнул. Встреча нисколько не удивила.
— Что ты делаешь в таком месте?
— Собственно говоря, это очевидно. Тем более что ты ждала моего появления. Где Томас?
