Матс Ульссон - Наказать и дать умереть
Она так и не позвонила после того вечера в Нью-Йорке. Я опасался, что не позвонит никогда.
Я вспомнил вечеринку Харриет и набрал в «Гугле» фамилию новой знакомой.
«Нэнси Роббинс, Монреаль».
Она обнаружилась и в «Твиттере», и на «Фейсбуке». Внештатный консультант сотрудников иностранных фирм. Этикет и тому подобное… Объясняла американцам, что такое Канада. Что ж, между этими странами действительно большая разница. Для многих американцев канадцы – почти инопланетяне.
Я нашел в «Гугле» ее фотографии: два портрета и снимок, сделанный на какой-то вечеринке. На нем Нэнси стояла с бокалом в руке, словно чокалась с фотографом.
Кинозвезда пятидесятых. Знают ли ее клиенты, чем она занималась в Нью-Йорке?
Мысли уводили меня все дальше. Я вспомнил последний шедевр Роджера Томпсона, который упаковал перед отъездом домой: пять желтых страничек формата А4. Героиню звали мисс Элиот – молодая англичанка, нашедшая работу в Гонконге у некоего мистера Рочестера. Фамилия неслучайна. Роджер намеренно проводил параллели с садомазохистской линией в романе «Джейн Эйр». Героиню одной его книги так и звали, Джейн Эйр. В новом рассказе мисс Элиот влюбилась в работодателя и… Я читал подобное и раньше, но с новыми героями и в новой среде старый сюжет заиграл другими красками. Мисс Элиот сама протянула мистеру Рочестеру трость…
Я уже засыпал, когда услышал шум с улицы.
Похоже, где-то стояла машина с работающим двигателем, а потом что-то лопнуло.
К тому времени я успел пригреться под одеялом, и мне понадобилось несколько минут, чтобы заставить себя надеть штаны.
Я взял рубашку и сунул ноги в тапочки Арне на деревянной подошве.
Еще на крыльце понял, что все четыре шины моей машины проколоты.
– Это ты взял мои тапки?
Я оглянулся. В дверях стоял Арне в длинном халате.
– Ничего другого не нашлось, – оправдывался я.
– В чем дело?
– Кто-то проколол мне шины.
– Я слышал, как подъехал автомобиль.
Я молчал.
– Что происходит? – спросил Арне.
– Не знаю.
Я пошел прочь по улице, но шагать в деревянных сабо на босу ногу оказалось непросто, к тому же они были мне велики. И вообще затея бессмысленна: автомобиль успел скрыться из виду.
Арне снова спросил, что случилось, и я подумал, что дорого бы отдал за ответ на него.
О хулиганской выходке речи быть не могло: в таком случае прокололи бы шины и на других автомобилях. Но злоумышленник выбрал именно мой, и это не случайность.
– Простите…
Я оглянулся. В дверном проеме дома напротив показалась седая женщина в длинном халате.
– Да?
– Это была красная машина.
Я вошел в ее калитку и направился к крыльцу.
– Вы видели?
– Я все вижу, – ответила она. – Из окна. Вы не представляете, как мне бывает больно…
– Больно?
– Я видела эту машину, – кивнула женщина.
Я поднялся по ступенькам и протянул ей руку:
– Харри Свенссон.
Ее ладонь оказалась легкой и прозрачной, как снежинка.
– Йордис Янссон, – представилась женщина. – Я знаю, вы живете у Арне.
– Вы все знаете, – отозвался я.
– Я болею, понимаете ли, молодой человек. Долго сидеть или лежать на одном месте нет сил. Поэтому хожу по дому и, конечно, часто смотрю на улицу. – Она показала на окно рядом с дверью. – Здесь была красная машина.
– Какая именно?
– Я не видела, что произошло возле дома Арне, только машину, – продолжала женщина. – Думала, это мальчишки-хулиганы.
– Кто-то проколол мне шины, – пожаловался я.
– Но почему?
– Самому хотелось бы знать. Так что за красный автомобиль?
– О, автомобиль… Муж хорошо в них разбирался, но он давно умер. Эту машину иногда видят в поселке. Рухлядь, на каких разъезжают раггары[61]. Сплющенная, красная.
Я тряхнул головой:
– Что-то я плохо соображаю. Вернемся к этому завтра, хорошо? Мне пора домой, Арне волнуется.
– Обратитесь в полицию, – посоветовала женщина.
Популярный совет в последнее время.
– Какой-то пожилой мужчина следил за вами, – вспомнила Йордис, когда я уже повернулся, чтобы уйти.
– Что-что?
– Пожилой мужчина. Стоял там. – Она показала на тротуар на противоположной стороне улицы.
– И наблюдал за мной?
– Мне так показалось. Он шел за вами со стороны кладбища. Когда вы пошли к дому Арне – я не вижу, что происходит возле двери Арне, но вы вроде бы туда направились, – он остановился здесь и не спускал с вас глаз.
– И вы его узнали?
– Нет… Нет, – повторила Йордис решительнее.
– Но вы говорите «пожилой»…
– Да, за шестьдесят. Высокий такой, широкоплечий. И одет хорошо, не то что местные…
– И что, все время так и стоял?
– Нет, насколько я видела. Я пряталась за гардиной, но мне показалось, он меня заметил. Потом ушел и вернулся в большом черном автомобиле. И сидел в нем, пока вы не уехали.
– Что он делал?
– Наблюдал, как я уже говорила. Звонил по телефону. А один раз вышел и помочился.
– Номер машины, случайно, не записали?
– О нем я не подумала, иначе точно вспомнила бы. Мне девяносто два, управляться с домом помогают социальные службы, но со слухом и зрением у меня все в порядке. Суставы подводят.
Когда я вернулся в дом, Арне сидел на кухне со стаканом молока и бутербродом с сыром.
– Ты разговаривал с Йордис?
– Да, она видела красную машину.
– Йордис больше девяноста, но с головой у нее все в порядке, – проговорил Арне.
– Еще ей показалось, что за мной следил какой-то старик, когда я вышел вчера прогуляться по Андерслёву. Он заметил ее в окне и исчез, а потом вернулся в машине и просидел в ней, пока я не уехал в Копенгаген.
Арне допил молоко и откинулся на спинку кухонной скамейки, сложив руки на огромном животе.
– И что он делал?
– Следил за мной.
– Следил?
– Так утверждает Йордис.
– И ты ничего не видел?
– Нет. Йордис говорит, он сидел в черном автомобиле. Я его не заметил. Вероятно, витал в своих мыслях.
– А что, если он преследовал тебя до самого Копенгагена?
Я пожал плечами.
– Хочешь бутерброд?
– Нет, спасибо.
Какое-то время мы просидели молча.
– Ты знаешь кого-нибудь с красным сплющенным автомобилем? – спросил я.
Арне подумал и покачал головой.
– А я видел такой у братьев Бенгтссон, соседей Бергстрёма.
– Ах да… – Арне закрыл лицо ладонью. – Как их там…
– Сейчас вспомню, крутится в голове.
– Но что они могут иметь против тебя?
– Без понятия… Джонни! – вспомнил я.
– Джонни?
– Того, который с машиной, зовут Джонни Бенгтссон. Его брата – Билл, он еще носит футболку… «это называется негробол».
– Папу зовут Бенгт, – кивнул Арне. – Все они немного странные.
– А ты, случайно, не знаешь, что за машина у Герта-Инге Бергстрёма?
Арне удивленно покачал головой:
– Нет, но…
– …можешь навести справки, – продолжил я за него.
– Примерно так.
Он ополоснул стакан и положил в раковину.
– Насчет шин обратись к литовцу. В том, что касается автомобилей, он мастер.
Но я не слушал.
– Да, его точно зовут Джонни Бенгтссон…
Арне потушил свет на кухне и пошел на второй этаж.
– Тебе бы купить ночной колпак к этой хламиде – будешь вылитый Беппе Вольгерс[62].
– Всего на свете не купишь, – отозвался Арне.
Я вернулся к машине, отыскал в ней клюшку для гольфа и поставил рядом с кроватью.
Глава 48
Дома, ноябрь
Он никак не мог определиться, наведаться ли ему еще раз в Копенгаген.
За последний час он двенадцать раз звонил сербке, но ответа не дождался.
И потом, надо было встретиться с ирландкой. Чего хотел от нее журналист?
Зачем они виделись? Как он вообще на нее вышел? А вторая, которая сидела с ним в кафе, кто?
Что он показывал ей на телефоне и что они забыли у дома гангстерши?
Он вышел, закурил сигару.
Постоял во дворе, потом спустился к пристройке.
Вечер выдался теплый, приятный.
Он вообще молодец: даже скамейку соорудил сам.
Он еще ее не использовал, возможно пригодится, когда займется следующим фильмом.
Меблировка хорошо продумана, по стенам развешены хлопалки для ковров. Он покупал их на ярмарках в Сконе, привозил из-за границы. Самую красивую – из Парижа. Но выглядит она лучше, чем бьет.
Он погасил свет и вышел во двор. Просигналил мобильник. Оказывается, он пропустил звонок. Единственный недостаток сарая – плохая связь. Но он узнал номер на дисплее и тут же перезвонил сам.
Дело сделано, журналист будет удивлен.
Теперь незачем ехать в Копенгаген.
Он вернулся в дом, достал DVD с фильмом и плеснул себе виски.
Нужно внимательно просмотреть все еще раз, чтобы впредь избежать ошибок.
Пятый удар получился немного косо, надо учесть.
Но полька хороша.
Глава 49
Сканёр, ноябрь
Литовца Арне звали Томас Скарбалиус.
В отличие от видного Андрюса Сискауcкаса из Сольвикена, Томас был маленький и невзрачный. Ходил в мешковатых темно-синих брюках, сером полинялом джемпере поверх клетчатой рубашки и пиджаке или, скорее, куртке, напоминавшей старую форму заводских бригадиров.
