Кристин Керделлян - Тайные врата
0° = 1. Теперь ты знаешь формулу, которая существовала до рождения Вселенной.
Может быть, именно она однажды не даст этому миру погибнуть.
37
С ноутбуком в руке Эмма вошла в комнату «Я» и увидела, что Пьер стоит перед открытым окном, нервно перебирая в руках китайские шары. От порыва ветра хлопнула ставня. Небо разделилось на две части. Половина – пока еще голубая, вторая уже потемнела. Газон, покрытый тенью облаков, наполовину тоже окрасился в изумрудно-зеленый цвет. Тревожный зеленый цвет, подумал Пьер, закрывая окно и задергивая шторы. Близилась гроза.
Аполлон.
Латона.
Он не пытался найти третье слово пароля, когда Эмма ушла читать письмо, предполагая, что система автоматически заблокируется. Несколько приемов «взламывания» паролей, которые Пьер знал, скорее всего, не сработают. Он колебался. Тайный код, установленный Дэном Бареттом, так просто не взломать.
– Пьер, есть! – кричала Эмма. – У меня есть пароль к компакт-диску. Дэн указывает пароль в письме!
Веки Эммы покраснели, словно она плакала. Она ушла больше двух часов назад, чтобы прочесть послание Дэна. Пьер, несмотря на нетерпение, не хотел ее тревожить. Он обошел весь дом и потом сел за центральный компьютер, управлявший виллой: температурой в бассейне, которая менялась в зависимости от метеопрогнозов; включением освещения садов, адаптирующегося к внешнему освещению; картинкам, появляющимся на плазменных экранах. Он даже немного развлекся, перенастроив кое-какие параметры. Старый рефлекс хакера.
Затем Пьер снова поднялся в спальню. Почему Эмма не возвращается? Что ей рассказывает Баретт? В письме наверняка признания Баретта. Но какие?
Пьер боролся со своим любопытством, подкидывавшим ему вопросы, на которые у него не было ответов. Сам того не желая, он возвращался мыслями к Голд Бич. Вспомнил невероятную женственность Эммы и в который раз ощутил укол ревности, только сейчас уже не к Гранье, а к умершему Баретту. Любил ли Дэн Эмму до конца своей жизни? А если не любил, почему ее выбрал в хранительницы своей тайны? Конечно, Пьер понимал, что можно абсолютно доверять человеку и при этом не любить его.
Пьер отвел взгляд, когда Эмма села на кровать перед компьютером Баретта.
– У меня есть пароль, – повторила она. – Начинаем?
И взялась за мышку.
– Нет, Эмма! Давай я.
Пьер положил китайские шары на камин и подошел к ней.
– Как хочешь, – сказала она, давая ему место.
«Врожденный рефлекс, – уверенно подумала она. – Не пускать женщин к клавиатуре, как раньше не пускали за руль».
Окошко для пароля на экране оставалось пустым.
– Набери «0° = 1»! – сказала она. – Потом объясню.
– Ноль что? Что это такое?
– Потом объясню. Набирай…
– Да что набирать-то?
– Ноль в степени ноль равно один. Пожалуйста!
Программист помнил математику: «Любое число в нулевой степени равно единице». Почему Баретт использовал здесь этот пароль? Почему не Нептун, Флора или Вакх, приятели Аполлона в версальском парке? Бесполезно задавать себе вопросы, на которые он никогда не найдет ответы.
Он набрал формулу и нажал на Enter.
– Подтвердите пароль. Голосовое подтверждение после сигнала.
Программа требовала голосового определения. Пьер приготовился произнести формулу, но тут Эмма его перебила:
– Подожди! Лучше я. Ноль. В степени. Ноль. Равно. Один. – Она четко произнесла эти слова.
Вновь программа была настроена на опознавание ее голоса.
– Невероятно! Он записал, как ты произносишь эти слова?
– Не помню, но он точно заставлял меня их проговаривать по отдельности, так что я не понимала, что происходит.
На экране тем временем появился список файлов, записанных на диске. Пьер скользил курсором-улыбкой по каждой папке, затаив дыхание. В середине списка остановился на двух названиях.
Backdoor 1.0.
Backdoor 2.0.
– Наверное, сюда.
По окнам начали молотить крупицы града. Завыла сирена. Наверное, «скорая помощь» мчится по соседней улице.
Пьер открыл оба файла один за другим. Каждый раз на экране появлялась последовательность цифр.
[…]
dc c9 b0 42
jnp dx 75
push $0x42b0c9dc #ProtocolOxl
nov $0x101001,%eax
lea dxffffffD(%ebp),
call * %esi
xor %ecx, % ex
[…]
Эмма смотрела на экран из-за плеча Пьера. Заколка держалась плохо, и она попыталась заколоть волосы заново. Он почувствовал, как его окутывает запах ее волос. Тот же, что на Голд Бич.
– Боже мой! – воскликнула она. – Это правда то, что мы искали? Ты в этом что-нибудь понимаешь?
– Кажется, да, – ответил Пьер. – Очевидно, первый файл открывает backdoor, второй закрывает. Смотри, вот здесь: ор. значит opening (открыть), clos. – closing (закрыть).
Она положила левую руку на плечо Пьера, а правой показывала на экран.
– Opening… По-моему, в этом нет необходимости. Зло уже свершилось… Нам нужен второй файл, так?
– Все верно.
– А что именно ты будешь с этим делать? Во что загрузишь эти цифры?
Эмма никогда не была гением программирования, но неплохо знала информатику, чтобы понять, какое препятствие возникло перед ними на этот раз. Они нашли лекарство, но как его ввести в пораженную систему? Несомненно, цифры кода позволяли восстановить жесткие диски, взломанные пиратами, но как получить доступ к их нарушенной памяти? Взломаны практически все диски практически всех компьютеров мира! Миллионы центральных процессоров заражены вирусами. Как ввести антидот, который излечит их одновременно? Использовать ту же процедуру нельзя…
Удар грома не дал Пьеру ответить сразу.
– Средства, которое позволит вести антидот по всей планете, не существует, – сказал он, когда гром затих.
– Но ты же можешь выложить их в Интернет?
– Ну-у-у… И разослать письма всем моим приятелям, чтобы они разослали их дальше, так?
Эмма сделала вид, что не услышала его иронию.
– Террористы могут взорвать половину западного мира.
– Если в этом их цель, само собой.
– А если ты поставишь патч на серверах самых уязвимых предприятий? Ядерные электростанции, тепловые, авиакомпании…
Пьер вздохнул.
– Эмма, теоретически ты, конечно, права. Такое можно было бы сделать. Можно зайти в уязвимые сети. Только это долго. Представляешь? Все компании, поставляющие воду и газ, метро, поезда, аэропорты, фармакологические заводы… Чтобы только их найти, понадобятся месяцы!
Раздосадованная Эмма встала, поправила блузку и облокотилась на камин под планом Ленотра. Несколько градин, больших, как шары, влетели в гостиную и рассыпались у ее ног.
– Ты видел, какого размера эти градины? – воскликнула Эмма, беря в руку ледышки. – Обожаю шум града. Ночью, в палатке, наверное, это прекрасно…
Пьер сделал вид, что не слышал этой фразы.
– Уже почти восемь вечера, – сказал он. – Гранье так и не вернулся из парка?
– Вернулся, потом уехал домой в Париж. Он скоро приедет обратно.
Конечно, столица совсем близко, и у него есть, как рассказывала ему Эмма, собственный дом в 17-м квартале. Поэтому странно, почему Гранье, оказавшись неподалеку от дома, переночевал сегодня на вилле. Конечно, не для того, чтобы помочь им в поисках, он просто не способен на это. Наверное, ради Эммы…
Хотя Гранье волновал Пьера еще по другому поводу. Когда он ждал Эмму, то поискал в Интернете информацию о писателе. Кроме статей, посвященных его книгам и успехам у женщин, Пьер нашел статейку в журнале со сплетнями 2004 года, где рассказывалось, как Гранье, по образцу Омара Шарифа и других престарелых игроков, решил отказаться от посещения казино на три года. Журналист дал понять, что прежде, чем прийти к этому решению, Гранье просадил кучу денег в рулетку.
Но Пьер не хотел говорить об этом Эмме. Наверняка она подумает, что он пошлый сплетник и ревнивец. В конце концов, какая разница, богат писатель, как набоб, или беден, как последний голодранец?
– Он нашел что-нибудь в парке? – спросил Пьер нарочито равнодушным тоном.
– Нет. Когда он уезжал, у него был разочарованный вид.
– У него всегда разочарованный вид.
Эмма подумала, что ее друг прав, но промолчала. Пьер продолжил:
– И что ты ему сказала?
– Ничего. Я поговорила с Терри. Жан-Филипп просто уехал решить кое-какие свои дела. Он вернется.
Пьеру казалось, она хотела продолжить фразу, но ей помешал сильный удар грома.
Эмма подбежала к окну, раздвинула шторы и увидела, что дверь гаража в служебных строениях открыта настежь. В нем спрятались две кошки, укрывшись от грозы.
– Как я хочу, чтобы Брэд купил кошку, чтобы сделать мне приятное. Он ненавидит кошек.
