Эрин Харт - Земля призраков
— Вы знаете что-либо про обвинения, детектив? — спросил Магуайр.
— Мы получили сегодня уведомление об этом. Люси Осборн обвиняется в убийстве Кристофера Осборна и в покушении на убийство Хью Осборна. Если она предстанет перед судом — а этого может не произойти, учитывая ее нынешнее психическое состояние, то может быть приговорена к пожизненному заключению только за одни эти деяния. Кроме того, ее могут обвинить и в сокрытии улик. Джереми пока вменяется в вину непредумышленное убийство Майны Осборн. Однако, учитывая его возраст в момент совершения преступления, а также прочие обстоятельства дела, он может быть приговорен к условному наказанию.
— Не понимаю, почему Хью никогда не упоминает о том, что снотворное дала ему Люси, — проговорила доктор Гейвин.
— Он не помнит ничего… Он даже не помнит толком, как Люси наливала ему чай.
— Однако едва ли он считает, что сам решил умереть в машине, — сказала Нора.
Девейни вспомнил ответ Осборна, когда он сказал ему о том же: «Когда ты постоянно прикидываешь, как это можно осуществить — пойти к машине, включить ее и просто заснуть в ней, — признался он, — то в конце концов вообразишь: ты это сделал». Если бы не показания Люси, подумал Девейни, Осборн продолжал бы считать, что совершил неудачное самоубийство.
Разговор прервался, ибо вошли Хью Осборн и миссис Гонсалвес. Девейни узнал голос, который он слышал по телефону, и поразился тому, с какой грацией и чувством собственного достоинства держится эта женщина. А ведь она преодолела огромное расстояние ради печальнейшей на свете цели. При виде конверта в его руках ее глаза засветились.
— Вы, должно быть, детектив Девейни, — произнесла она.
— Вы знакомы? — удивился Осборн.
— Мы беседовали по телефону, — сказала миссис Гонсалвес, пожимая протянутую руку Девейни. — Детектив, я так благодарна вам за все, что вы сделали для моей дочери. И для моего внука… — Ее голос прервался, но взгляд остался твердым. Девейни протянул ей заветный коричневый конверт.
— Спасибо, что возвращаете письма Майны, — сказала миссис Гонсалвес. — Они для меня бесценны.
Девейни отказался от чая. Он всего лишь выполнил свой долг и привез пакет. Добравшись до дома, он услышал тихие звуки скрипки. Рошин, сидя на кухне, неуверенно подбирала мелодию. Девейни с трудом различил первые такты «Пайдин ОʼРафферти». Сквозь окно он наблюдал: в кухне появилась Нуала и, проходя мимо дочки, поцеловала усердную скрипачку.
— Начинает звучать красиво, Рошин, продолжай так же. Помни, что папа сказал, и не старайся играть слишком быстро. Мне придется выйти… — Нуала осеклась, когда он открыл дверь. Девейни застыл на пороге, не в силах заговорить или шагнуть в дом. Рошин перестала играть, а Нуала подошла к нему.
— Ты в порядке, Гар? Почему ты пришел домой в середине дня?
Он хотел сказать жене, что впервые за долгое время увидел ее так же близко и ясно, как в тот день, когда они впервые заснули и проснулись вместе: каждый изгиб, ресничку и мельчайшую черточку. Но не смог выдавить из себя ни слова.
— Гарретт, — спросила она, — почему ты не входишь?
Ее прикосновения было достаточно, чтобы развеять чары. Он шагнул в кухню и сел напротив дочери. Нуала устроилась рядом с ним.
— Слушай папа, я уже почти выучила, — радостно сообщила Рошин. Она вновь взялась за скрипку, с трудом воспроизводя подпрыгивающий ритм джиги.
— Ну, разве она не делает успехи? — спросила Нуала, заглядывая в его глаза, чтобы увидеть намек на происходящее. Он чувствовал, что сейчас они словно бы застыли по разные стороны порога, не понимая самих себя, но, по крайней мере, стараясь понять друг друга. Нуала ласково коснулась его лица: — Я позвоню в офис и спрошу Шейлу, не согласится ли она провести за меня пару встреч. Буду через минуту.
Когда Девейни взглянул не сидящую напротив Рошин, то заметил в бездонной глубине ее глаз отражение собственного замешательства.
ГЛАВА 11
Погребальную мессу по Майне и Кристоферу Осборнам отслужили двумя днями позже, в церкви Святой Коломбы. Стоя в глубине церкви, Девейни наблюдал, как за воротами собралась группка репортеров. Без сомнения, они рассчитывали сделать несколько снимков скорбящей семьи, чтобы вместе с сенсационными подробностями — и с обычной фальшивой многозначительностью — поместить их в вечерних выпусках новостей. Они увидят отличное шоу, ведь собралась вся деревня. Хью Осборн уже стоял перед церковью, рядом с миссис Гонсалвес. Девейни вдруг осознал, что так и не узнал у матери Майны ее христианское имя. Мимо него медленно шли участники похорон: Делиа Хернанс, Долли Пилкингтон с ее тремя старшими детьми, Нед и Анна Рафтери и все женщины, которых он окрестил почетными членами фан-клуба отца Кинселлы. Уна Мак-Ганн и ее дочь уселись на заметном расстоянии от Осборна, и Девейни заметил, как точно измерили это расстояние многочисленные любопытные взгляды. Здесь были и братья Уны: Финтан сидел рядом с сестрой, а Брендан с опущенной головой и четками в неловких пальцах, преклонил колени в дальнем конце церкви.
Девейни все еще стоял в дверях, тщетно мечтая о сигарете, когда появился Брей Бойлан. Бойлан был вымыт и начищен до блеска, в одном из своих самых дорогих костюмов, словно пришел давать представление. Да так оно и есть, беспощадно заключил Девейни.
— Все хотел вам сказать… Отличная работа, детектив, — сказал Бойлан доверительным тоном. — Просто отличная. Печальный случай, но хорошо, что все открылось.
— Сэр! — односложно ответил Девейни. Он считал, что не заслуживает даже короткого поздравления. Возможно, он бы и сам все расколол, но, в сущности, эта хрень свалилась ему прямо в руки. «Научишься ли ты воспринимать вещи просто?» — осведомился его внутренний голос. Каким бы ни оказался ответ, дело было закрыто.
В течение всей службы лил сильный дождь, и ко времени завершения мессы телевизионщики рассеялись. Когда похоронная процессия достигла кладбища, ливень почти прекратился, однако солнце едва пробивалось из-за темных дождевых туч. Мать и ребенка в одном гробу предали земле в Драмклегганском монастыре: в углу старинного церковного двора, чуть в стороне от прочих могил. В церкви было полно людей, а здесь, в монастыре, недвижно стоял Хью Осборн под руку с миссис Гонсалвес. Кроме них присутствовали: отец Кинселла, Кормак Магуайр с Норой Гейвин, Уна и Финтан Мак-Ганны, Девейни и люди из похоронного бюро.
После дождя воздух пах свежей глиной, и Девейни поразило, что похороны были самыми скромными: двое чернорабочих на толстых канатах опустили в могилу простой деревянный гроб. Расположившись на складном стуле, Финтан Мак-Ганн наладил свою волынку. Когда прозвучали последние слова молитвы и могилу окропили святой водой, Финтан склонил голову и начал играть: простая, но величественная мелодия была полна незамутненной скорби. Когда они гуськом покидали погост, Девейни обернулся и, глядя, как рабочие зарывают могилу, долго слушал ритмичный шорох лопат и шум почвы, падавшей на гроб с глухими ударами.
ГЛАВА 12
Вернувшись в Браклин Хаус после погребения, Кормак отметил: едва Хью Осборн и миссис Гонсалвес вошли в холл, гул голосов на мгновение стих. Как и в тот вечер, когда он увидел входящего в паб Осборна, подумал Кормак. Общее настроение было мрачным. Однако, наполнившись людьми, обычно тихий дом неузнаваемо изменился. Было ясно, что большая часть гостей оказалась внутри Браклин Хауса впервые, и Кормак видел, что они впечатлены благородными пропорциями здания и одновременно, его ветхостью; неухоженный интерьер определенно нуждался в ремонте. Двери гостиной были распахнуты, сквозь тонкую вуаль пыли сияли люстры, а огромный обеденный стол и буфет были уставлены тарелками с домашней ветчиной и сэндвичами, фруктовыми кексами и смородинными лепешками. Сочетание изобилия и заброшенности впечатляло.
Хью провел миссис Гонсалвес к креслу подле окон. Уна принесла ей чашку чая и попыталась предложить что-либо освежающее Осборну, но он отказался. Присутствовавшие на похоронах друг за другом стали подходить к хозяевам дома. «Сочувствуем вашему горю», — тихо говорили они, склоняя головы перед миссис Гонсалвес и скорбно пожимая руку Хью Осборну. Было чуть-чуть странно видеть современных горожан Данбега, чьи предки-арендаторы, несомненно, всю жизнь низко кланялись владельцам Браклин Хауса, столь почтительно обращающимися к нынешним обитателям дома.
Бродя по комнатам, Кормак пытался разыскать Нору и наконец увидел, что она беседует с Девейни в углу библиотеки. Занимаясь расследованиями, Девейни казался вполне уверенным в себе, но здесь у него был скованный вид человека, который теряется в большом обществе, или, по крайне мере, в той ситуации, когда в его руках нет ни кружки пива, ни скрипки. Когда Кормак приблизился, разговор шел о cailin rua.
