Измайлов Андрей - Русский транзит
Да уж! Доуворачивался. Ладно, главное – «гуси летят». И глазея на похождения Ван Дамма, есть смысл холодно прикинуть что к чему. Впрочем, уже прикидывал. И пока ехал на встречу с Бесом, и пока беседовал с Костиком Сурновым, и пока выпытывал у Маринки крупицы сведений о деятельности доктора Чантурия и компании. А теперь все складывалось в единую картинку. Страшненькую, но цельную.
Продается все, что имеет цену. А я что-то не слышал о каких-либо законах, запрещающих торговать внутренними органами человека. Вопрос сохранности требухи – не вопрос, если действительно существовал самородок, если целое направление разрабатывалось, если вояки заинтересованы, если… валютой пахнет. А тут не просто пахнет – воняет! Требуху погибших людей везут в Москву отовсюду, судя по разнообразию автомобильных номеров у СП на Пятницкой. А оттуда – на аэродром. Военно-транспортная авиация. К нам – гуманитарная помощь, обратно – порожняком. Вояки запросто игнорируют все таможенные кордоны, и не исключено: заключен контракт (и не один) на поставку… скажем, медпрепаратов… Та же плацента. Кто будет проверять, плацента в контейнерах или сердце-печень-почки?! А то и целиком человек, напичканный этаминолом. И финансовые отношения – на «законном» основании: никто никому не сует в карман тайком пачки баксов-марок-гульденов. Все официально, через банк.
Такие дела. А в результате под нож попадают не просто алкаши-мертвяки, но и Ленька Цыплаков, тьфу-тьфу-тьфу: Серега Швед. Да я сам чуть было!..
И к кому взывать? Кому верить? Красные маршалы – и те предоставляют самолеты. Вполне возможно, что и КГБ (как же без него! заграница, валюта!) вошел в долю. А в чем, собственно, криминал?! Одни торгуют колбасой, другие – шмотками, третьи – фотомодельками, четвертые – человеческими «запчастями». И не очень скрывают. Тот же педрила-комсомольчик даже рад рекламе. Кстати, тезка-Сандра сама выбрала свой путь, но что там в конце пути? Пусть даже публичный дом на Западе – не самое печальное. Помнится, совсем недавно где-то проскользнуло в газетке: о наших красавицах, которых попользовали, а потом выгнали на улицу – без выходного пособия, без знания языка, без права работать где бы то ни было. И они бесследно исчезли. Где гарантия, что их не подманили, не подобрали те самые фирмы, которым нужны живые «доноры»? Как там Костик Сурнов рассказывал: чтобы они имели сертификаты, валидные в стране прибывания. Интересное получается «строение»: больницы-СП- функционеры-КГБ-вояки-зарубежники. В результате: одним – валюта, другим – товар. И не надо тайком запаивать товар в банки хорошего пива «Туборг», и даже можно не дергаться в страхе перед наказанием. Не мафия же! Все на «законных» основаниях!
Не мафия? Мафия! И лучше уж я прикинусь дурачком, мало что смыслящим в «законных» комбинациях. А то – сотрут в порошок и даже не заметят этого. И то, что пока не стерли, – хороший шанс. Чего, казалось бы проще: вырубил меня гориллоподобный «куб», добавили бы чуток по тыкве и закопали. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. И правильно!
Лийка в свое время, когда мы вместе у Шведа «видик» смотрели, изрекла с чисто национальным рационализмом по поводу гонимого киногероя: «Ну, пусть себе живет в конце концов, если ему так хочется!.. Грохать столько людей, машин и сил…». Да, проще стрельнуть и закопать. Но тогда «кина не будет». А в моем случае – не кино. Значит, я им пригожусь. Они считают, что я пригожусь. Конечно, в том случае, если действительно мало что соображаю, зато руками-ногами махать могу. Вот они выяснят это окончательно, а там и работу предложат. Им нужны мастера. Но если они выяснят иное, то… закопать – не проблема.
Ван Дамм победил. С расквашенной физиономией – но победил. Пошли клипы – на остатке пленки. В аквариуме всполошились дискусы, радужные блинообразные рыбины двадцати сантиметров в поперечнике. Капризные рыбины – если им воду не менять, если их сухим кормом кормить, то загнутся. Я тоже капризен. Не буду я дожидаться полного и окончательного выяснения причин приезда некоего Боярова в Москву. Сейчас я вам, кунаки, подпущу свеженькой водички! Пока меня самого не закопали.
И уже совсем было я сосредоточился. Уже изготовился к приступу резкой боли («браслеты» при рывке неминуемо впились бы в руку до кости)… Не на кого рассчитывать. Только на себя. Шаг вперед, а там посмотрим…
В прихожей раздался грохот, будто повалилась дверь. Так оно и оказалось. В комнату влетело четверо верзил в масках. «Мои» амбалы не успели и глазом моргнуть – попали на мушку. Богатый город Москва! У всех четверых новоприбывших – «Калашниковы» с откидным прикладом.
«Мои» амбалы застыли. Ножи и кулаки – ничто против автоматов. По чью душу?
По мою.
Через минуту я сидел в машине, потирая саднившее запястье, свободное от «браслетов». На прощанье, на выходе из квартиры, за спиной я услышал сочные звуки ударов, стеклянный звон и водопадный рык. Двое верзил вынесли меня из «тюрьмы», а двое остальных успокоили «тюремщиков» – без выстрелов, прикладами. И аквариуму досталось ненароком. Бедные, несчастные дискусы. Бедные, несчастные кунаки-амбалы: когда они придут в себя, от Бесо им попадет больше, чем от моих спасителей.
Машина держала сорок километров в час – куда нам торопиться, от кого бежать?! Едем себе потихоньку в общем потоке. А впереди – «тойота». А мы сидим в потрепанной одиннадцатой модели, той самой, в которой я катался по Подмосковью и сторожил у эспэшного особнячка Бесо.
– Напрасно ты поехал к офису, Шура… – укорял Камиль Хамхоев – Я же тебе объяснял: в Москве собираются кончать с Бесом. А это как настоящая война. А любая война нуждается в подготовке. Пока не все командиры в сборе, оружия маловато. И при любом раскладе я со своим бюро не хотел «светиться». А теперь пришлось влезть. Да ладно, не обо мне речь, на то и маски! Другое дело, что теперь Бес предупрежден: началось!..
– Извини. Я решал свои вопросы. Никак не хотел нарушать ваши планы.
– Кто знает, может, и к лучшему. Если так посмотреть, Бес первым начал – тебя в заложники взял. Вот и начнем.
– Камиль, скажи теперь, как узнал, где я, что я?
– Шу-ура! Я тебя спрашивал: помощь нужна?
– Спрашивал. Помнится, я сказал: нет.
– Извини, Шура, что помог!
Мы от души рассмеялись. Облегченно. Уже подъезжали к площади трех вокзалов. Камиль было зазывал к себе, в Орликов: «Ма-аленьккй почти семейный ужин! Отпразднуем! А потом катись на все четыре стороны!». Но – нет. Во-вторых, присутствие третьего там, где двое – всегда лишне. А тем более, если эти двое – Камиль и… Сандра, третий же, не к ночи будет помянут, Бояров. Это – во-вторых. И во-первых, есть у меня веская причина торопиться обратно в Питер. Не из Москвы, а именно в Питер. Время позднее, самое время на «Красную стрелу» успеть. Не стану я Камилю ничего сообщать о подробностях жизни журавлика-Сандры. Вытащил он тезку мою из комсомольско-педрильно-мажорного дерьма, приютил-присвоил? Пусть мучается. А мне еще в Питере предстоит помучаться, вытаскивая из другого дерьма друга Серегу. И чем скорее, тем лучше. Если не поздно…
– И все-таки как ты меня нашел?
– Нашел? Шура! Я тебя и не терял. Скажи, Леша?
– Скажу! – сказал Леша, сидевший за рулем потрепанной одиннадцатой модели и вполоборота кивнувший, мол, а как же!
А я узнал «гегемона», дремавшего во вчерашнем ночном вагоне метро. И фамилия у него, небось, Самохин. И машина, небось, принадлежит ему. Солидно дело обставлено в криминальном бюро Камиля Хамхоева. Может, на самом деле, плюнуть и перебраться в столицу, к другу-Камилю в частный сыск? Может быть, может быть. Но прежде всего завершить питерские дела.
– Сложностей с милицией не возникает? – поинтересовался я, имея в виду специфику бюро.
– Возникает! – сразу понял Камиль – Еще как возникает! Главная сложность – кого выбрать! Они же на нищенских деньгах там сидят, а я выплачиваю им по-социалистически: каждому по способности. Бес дурак, он ментов подкупает, а я – покупаю. Разница есть? Вот пусть Леша сам скажет!
– Скажу! – сказал Леша, бывший сыскарь, исходя из хамхоевских откровений, исходя из самохинских же повадок той же прошлой ночью.
– У меня такой конкурс! Десять человек на одно место! Но тебя, Шура, я возьму вне конкурса, если надумаешь.
– Подумаю, Камиль…
Боец за рулем идущей впереди «тойоты» мигнул огоньками – сворачиваем? Сворачиваем. С Садового кольца к Ленинградскому вокзалу…
… Отдельное купе СВ. Целиком – мне одному. Подходит. Последние минуты на перроне столицы перед отправлением. Утомила меня Москва. Все же размах тут не в пример питерскому. Волей-неволей ощутишь себя провинциалом. Мы обнялись с Камилем.
– Никуда почти не сходил, ничего не увидел… – стал было сетовать на прощанье Камиль. – Кто так приезжает?!
– Ну да! – подхватил я. – В Мавзолей не попал, в ГУМе не был. Вот еще зоопарк… Третьяковская галерея…
