Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)
— Леша, почему ты так зол?
— Да, ты что издеваешься?
— Не понимаю из-за чего сыр-бор.
— Ну и дура, раз не понимаешь.
Впервые Астахов обзывает меня. Слова проносятся по коже, словно бритва. Я обижено распахиваю глаза, и, не взирая на безумное желание влепить ему пощечину, отрезаю:
— Зря я тебя позвала.
Резко выхожу из машины и хлопаю за собой дверью так сильно, что эхо проносится по всему микрорайону.
Не оборачиваюсь.
Несусь в подъезд и вхожу в лифт. Когда поднимаюсь на нужный этаж, вижу Макса. Он уже ждет меня у входа, улыбается. Но затем недоуменно меняется в лице.
— Что случилось?
— Ничего, — проношусь мимо и, словно ураган, оказываюсь в квартире. — Небольшое недоразумение.
— Леша не придет?
— Нет.
Максим закрывает дверь и тяжело выдыхает.
— Это была плохая идея, — он помогает мне снять пальто, так как из-за нервов я не могу скинуть его с правой руки, только лишь верчу им в разные стороны, и выдавливает улыбку. — Мы никогда не ладили, и если честно, я не очень хотел проводить время с ним.
— Значит, все счастливы, — я раздраженно протираю руками лицо, и внутри чувствую такую дикую обиду, что хочется кричать от досады. — Кира уже пришла?
— Ага. Она как раз…
— Добро пожаловать в лазарет! — неожиданно громко орет блондинка и выводит в коридор Стаса. Тот бледный, почти прозрачный. В смешном халате и тапочках. — Смотри, кто к нам пришел.
— Ради бога, — болезненно протягивает Шрам и улыбается. — Не разговаривай со мной так, словно я пятилетний ребенок. Иначе мне придется тебя убить.
— Стас, — я на несколько минут забываю о проблемах с Астаховым и подхожу к предводителю. Не колеблюсь, ощущаю внутри странную теплоту и аккуратно прижимаю его к себе. — Ну, как ты?
— Отлично. Как огурчик.
— Тогда почему ты, огурчик, не смог сам надеть на себя халат? — с сарказмом спрашивает Кира и усмехается.
— Блондиночка, ты нарываешься.
— Привет, — я не отпускаю Стаса и подмигиваю подруге. — Давно пришла?
— Наверно, полчаса назад. Мы уже накрыли на стол.
— Замечательно. Надеюсь, карты вернут меня к жизни, — я отстраняюсь и с нежностью смотрю на Шрама. — Ты напугал всех нас, в курсе?
— Я, Любимица, и сам испугался, — его губы сухие, и он быстро облизывает их. — Не часто меня протыкают ножом.
— Нужно было съездить в больницу.
— Зачем? Я в порядке. К счастью, мой брат будущее России, великий доктор.
— Так, пойдемте играть.
Я чувствую, как Максу приятно: его щеки вспыхивают, пот выступает на лбу, но парень не хочет подавать вида. Зря. Им гордится не только Стас. Им гордятся все, окружающие его люди.
Мы усаживаемся за стол, раскладываем карты и, словно гангстеры из крутых боевиков, начинаем играть. Первые несколько конов мне ужасно везет, но затем…
— Кажется, удача ушла от тебя, — усмехается Стас.
— И перешла ко мне, — дополняет Кира, бросая карты на стол. — Учитесь детки!
— О, нет, — воет Максим и устало кладет голову на стол. — С женщинами всегда так. Ты им свое доверие, а они тебе нож в спину.
— Не жалуйся, Бесстрашный. Не везет в картах, повезет в чем-нибудь другом.
— Например, в поимке главаря семьи.
— Мы же решили залечь на дно, — напоминаю я, осматривая друзей. — Так ведь?
— Я просто пошутил, — горько улыбаясь, протягивает Макс. — Разве нельзя помечтать?
— Не думаю, что скрыться — лучшая идея, — вставляет Кира. — Это, как минимум странно. Зачем? Почему мы не можем действовать?
— Потому что предатель один из нас.
— Ну, конечно.
— Я серьёзно.
— В таком случае, этот кто-то очень хорошо играет свою роль. Может… может, это ты, братец! — Макс резко поворачивает голову в сторону Стаса. — А ну, признавайся!
— О, да. Да. Вы меня раскусили, — без особого энтузиазма протягивает Шрам и медленно встает из-за стола. — Не знаю, что у семьи за планы, и кто предатель, но я не собираюсь мириться с их наглостью. Мы заляжет на дно только по одной причине.
— По какой?
— Чтобы лучше оттуда видеть.
— Какой ты коварный, — хихикает Кира. — Я на самом деле тоже придерживаюсь того, что не стоит опускать руки. Мы не сборище игрушек. Мы люди. Их игры стоят нам жизни.
— Отдохнем, придем в себя, — глотая воды, шепчет Стас. Затем как-то странно покачивается и тяжело выдыхает. — Нам всем нужен отдых.
— Да, я бы не отказалась от отпуска, — щебечет блондинка, пока предводитель обходит стол и начинает медленно двигаться в сторону коридора. — И от бешеных каникул.
— В институте вообще нет каникул, — вставляет Макс. — Так что не жалуйся.
— А как же лето?
— Один месяц в меде — не в счет.
— Кстати, — вспоминаю я и смотрю на подругу. — Могла бы сказать, что решила забрать шорты.
— Эм… я…
Нас отвлекает внезапный грохот. Мы поворачиваем головы и замечаем то, что заставляет кровь стынуть в жилах.
Макс срывается с места, Кира дико кричит, а я просто проваливаюсь в кошмар. Смотрю перед собой, и вижу смазанный силуэт Стаса на полу.
Он упал. Он потерял сознание. И, кажется, он не дышит.
Глава 18. Он там, откуда не возвращаются
Я выхожу из кабинета и медленно плетусь в столовую. По пути встречаю Киру. Блондинка уставшая, с неуклюже подобранными вверх волосами. На ней мятая футболка и старые джинсы. Я никогда ещё не видела Киру в подобном настроении. Мы обмениваемся слабыми приветствиями.
— Как он?
— Ещё не очнулся, — подруга протирает рукой лицо и поджимает губы. — Я провела вчера целый день в больнице. Надеялась, что Макс сможет отдохнуть, но он не отошел от брата ни на шаг.
— Бедный, — сердце сжимается. — Врачи объяснили, что со Стасом?
— Нет. Только сегодня должны прийти результаты анализов.
— Я могу привлечь своих родителей, — горячо предлагаю и с надеждой смотрю на поникшую подругу. — Они доктора, они попытаются помочь!
— Думаешь, это хорошая идея? Что если они вновь захотят отгородить тебя от стаи?
— Пусть так. Я готова сидеть дома, никуда не выходить, лишь бы Стас выздоровел.
Кира кивает. Она, как и я, понимает, что сейчас моя свобода не играет никакой роли.
Мы садимся за столик и молчим. Никто из нас не в состоянии произнести и слова. Мы так приблизились к смерти, что уже ощущали её холодное дыхание за спиной.
Неожиданно замечаю, как в столовую входит Астахов. Он гордо выпрямляется, собирается пройти мимо, как вдруг видит серую, прозрачную Киру. Его шаг замедляется. С серьёзным видом, Леша сворачивает с намеченного пути и подходит к нам.
— Что стряслось? — он кладет руку на плечо блондинки. — Всё в порядке?
— Нет, — я отвечаю вместо Киры. Чувствую, что она не найдет на это сил. — Стас попал в больницу.
— Почему?
— Ещё неизвестно. Сегодня придут результаты анализов.
— Мне жаль, — искренне шепчет друг и переводит взгляд на меня. — Мне, правда, жаль. Могу я чем-то помочь?
— Чем? Сейчас мы можем лишь ждать.
Астахов выдыхает. Он осматривается, протирает руками уставшее лицо и придвигает ко мне стул. Садится.
— Значит, будем ждать.
— Ты совсем не обязан это делать, — понимающе, протягиваю я и с благодарностью смотрю на Лешу. — Честно.
— Но я хочу, — он неуверенно пожимает плечами. — Я, правда, хочу.
Больше мы не говорим ни слова. Я едва сдерживаю в глазах слезы. Видеть Астахова здесь, после того, что я сделала, после того, что я наговорила — это так много для меня значит! Я судорожно выдыхаю и тянусь к другу. Не раздумывая, Леша прижимает меня к себе и что-то шепчет в волосы. А я просто тихо плачу у него на груди. Сжимаю кофту, тону в мыслях, и просто плачу.
После уроков Астахов подвозит меня и Киру в больницу. Он не поднимается вместе с нами в палату, что не вызывает никакого удивления: второй раз сводить тучи я не намерена, иначе мне не избежать грозы.
Опять запах медикаментов, опять старые люди, опять грязные стены. Я чувствую себя паршиво, но иду вперед. Подруга обеспокоенно прикусывает губу. Мы не обмениваемся ни словом, но прекрасно слышим мысли друг друга: нам страшно.
В коридоре вижу Максима. Он сидит на скамье, держит руками лицо. У меня внутри всё сжимается, переворачиваются органы, стынет кровь. Я прибавляю скорость и практически добегаю на парня. Сажусь перед ним на колени и дрожащими руками дотрагиваюсь до его лица.
— Макс?
— Пришли результаты, — мертвым голосом сообщает парень, не понимая глаз. — Сепсис.
— Сепсис? — я ничего не понимаю в биологии, и поэтому недоуменно сглатываю. Смотрю на Киру: она тоже не в курсе. — Что это? Что это значит?
— Это значит, что Стас здесь по моей вине.
