Крис Хаслэм - Двенадцать шагов фанданго
Мерфи устремил взгляд на зеркало заднего вида.
— Он — тот человек?
Я услышал, как Сара фыркнула:
— Похоже на это. — Не часто ко мне обращались как к человеку. — Хочешь сигарету? — спросила она у меня.
Я взял предложенную сигарету «Бенсон».
— Не думаю, что ты прихватил с собой и остальные наши деньги, так?
Я замотал головой:
— Честно скажу, нет. Клянусь вам. — Я чуть было не признался, что знаю, кто украл их деньги, но это показалось неуместным. — Это мои деньги. Поглядите: это мелкие затертые банкноты. Большинство из них, вероятно, поступили из турфирмы «Томас Кук».
— И что же? — продолжил допрос Мерфи. — Как попали к тебе наши паспорта?
— Нашел, — соврал я.
— Не ври, — заявил Мерфи угрожающим тоном.
— Я не вру, — снова солгал я. Пока я был в безопасности, мою жизнь оберегало знание всех обстоятельств. Моя стоимость могла быть взвешенной в килограммах, но, как только они узнают то, что известно мне, я совершенно потеряю свой вес.
— Послушай, Мартин, — смягчилась Сара. — Мы знаем, что произошло между тобой и Жан-Марком. Знаем, почему он заставил нас приехать сюда для встречи, знаем его планы. Не думаю, что ты как-нибудь участвовал в его делах. Я признаю это. Думаю, ты поступал так, как поступил бы каждый из нас. — Она продолжала говорить тоном, который считала мягким, убедительным и рассудительным, я же пытался понять, имела ли она в виду Ивана, когда говорила о Жан-Марке! Решил проверить.
— Послушайте, — затараторил я, — Жан-Марк появился на своем мотоцикле в минувшую пятницу совершенно неожиданно. Я не знал о его приезде — не видел его уже много лет. Как оказалось, он был болен, почти умирал — я знаю только, что он передал порошок в мое распоряжение, когда уходил. Вот и все.
— Вот как, — пробурчал Мерфи, — он отказывался от нашего порошка.
— Мотоцикл — не ваш.
— Он был куплен на наши деньги.
В этой сложной игре вскрылись две забавные истины. Первая из них состояла в том, что Иван имел дело и с этими двумя тоже. Может, он доставлял для них порошок в меньших количествах. Может, делал это на законных основаниях, в той мере, в какой могла быть законной международная наркоторговля. Но что было еще забавнее, Иван представлялся Жан-Марком. Это не поддавалось быстрой проверке, но такой обман был достаточным основанием для того, чтобы гнев пал на отца Ивана, когда дела для этой пары сложились неудачно. Еще давно я прочел статью, которая описывала хронику трагического разлада во французской семье, но только сейчас понял, насколько серьезным был этот разлад.
— Суть в том, — объясняла Сара, — что у нас есть проблема, и самое простое ее решение заключается, если угодно, в сделке или предложении.
— Спроси у нее, что за предложение, — скомандовал Мерфи.
Я спросил.
— Ты отдаешь наш кокаин, остальные деньги и, таким образом, отделываешься от нас. Фактически, поскольку ты потратил не слишком много, я даже верну эту сумму тебе, чтобы ты уехал отсюда куда хочешь. — Она подержала передо мной мою пачку денег в качестве приманки. — Ты согласен со мной, Мерфи?
Тот не слушал. На самом деле любой человек в этих местах подтвердил бы, что не следует кормить поросенка перед закланием.
— Полностью, — кивнул Мерфи с заранее готовым ответом.
— Что ты думаешь об этом? — обратилась она ко мне.
— Прекрасно, — пробормотал я.
— Значит, деньги у тебя? — негодующе спросил Мерфи.
— Не у меня, — искренне ответил я, — но я знаю, где они.
— Рядом с кокаином?
Я замотал головой.
— Не дави на него, Мерфи, — вмешалась Сара. — Мартин переживает стресс. Он славный парень и знает, что делать.
Она одна из нас троих вела себя неплохо. Но Сара была убеждена, что знает мне цену, — я мог представить, что она воображает себя неким добрым арбитром, — и, пока это отвечало моим интересам, я позволил ей выступать от своего имени.
— Машина еще там, — объявил Мерфи, когда мы завернули за поворот в тени высоких сосен. — Эту нам нужно сбросить с обрыва.
Он съехал к самому краю обочины, как раз рядом с тем же темным фургоном, который преследовал Мэри и меня на пути в Ла-Мендиросу.
— Лучше оставить ее там, где она есть, — посоветовала Сара. — Вдруг эти чертовы вертолеты увидят, что ты ее сбрасываешь?
— Тогда надо снять с нее скаты, — предложил Мерфи.
— Черт возьми, почему ты не оставишь ее, как она есть? — воскликнула Сара. В ней стало закипать раздражение. — Надо просто смыться отсюда.
Мерфи бросил на нее недоуменный взгляд.
— Послушай, никто из них не доберется сюда с простреленной коленной чашечкой, разве не так? — убеждала Сара, кивая в сторону Ла-Мендиросы.
— Я бы предпочел продырявить их как следует, — проворчал Мерфи.
Небольшой фургон «рено» предоставлял больше удобств для путешествия, чем старая «тойота» Мэри. Я находил теперь более разумным использовать арендованную машину для контрабанды наркотиков. Мы быстро удалялись от меркнувшего «старлета» и его ядовитого, пропитанного кровью груза. Двигались слишком быстро и агрессивно для старой, необустроенной дороги. Кровавой Мэри придется изменить свое прозвище. Несмотря на то что Мэри обхаживала Смерть в качестве голодающей шлюхи, ей снова удалось избежать ее роковых объятий и остаться единственной обитательницей Ла-Мендиросы, которая еще сможет исполнить один из нескольких бодрых танцев, когда заглянет под сиденье своей машины. Счастливая Мэри.
— Куда ехать на выезде, там, наверху? — рявкнул Мерфи.
— Налево, — ответил я без колебаний. — Будь внимателен к валунам!
Раздался стальной скрежет, и машина, скребя по дороге, остановилась.
— Чертов бриллиант, — выругался Мерфи, ударив по кнопке руля. Ирландец переключился на заднюю скорость, но скрежет только усилился, когда он попытался сдать назад. — Вылезайте из машины, слишком много веса.
Когда я вылезал из «рено», едва сдерживал смех. Получалось, что, кто бы ни соприкасался с этим кокаином, был обречен страдать от автомобильных неполадок на проселочных дорогах. Я представил себе очередь из стонущих боливийцев с корзинами, наполненными листьями коки, которые стоят рядом со сломавшимся автобусом где-нибудь в Андах на горной дороге, по которой они возвращаются в пору своей зеленой юности после консигнационной отправки товаров. Быстро рассмотрел возможность еще одного побега, но почувствовал, что Мерфи — тот человек, который не промахивается, стреляя по движущимся мишеням.
— Снизу течет масло, — сказала Сара, — думаю, что-то повреждено.
При общем весе подвесок всего лишь больше ста килограммов «рено» отскочил от булыжника, на который напоролся, но сразу же выяснилось, что его повреждения несовместимы с дальнейшей эксплуатацией. Мерфи встал, уперся руками в бедра, перевел взгляд с машины на небо и обратно. Ценное произведение искусства на его левой загорелой руке свидетельствовало о лояльности ее величеству королеве и Великобритании, это качество усиливалось тюремной татуировкой на правой руке, которая характеризовала его как волонтера из Данлевина. Он пнул булыжник, который угробил машину, и выругался.
— Нам придется возвращаться назад и ехать на той машине. Всем нам. Сначала отнесем эту на обочину. Позднее я вернусь сюда с автопогрузчиком.
— Почему не оставить ее на месте? — удивилась Сара, пройдя несколько сотен метров вниз к «тойоте» Мэри.
— Потому что она арендована на мое имя! — раздраженно ответил он. — И потому что ты не продырявила лягушатников. Мы избавимся от него, а затем я вернусь сюда с автопогрузчиком, и надеюсь, что мы будем далеко, когда кто-нибудь обнаружит их. — Он сплюнул. — Тогда со всем этим будет покончено.
— Было бы хуже, если бы ты сбросил машину в пропасть, — вздохнула Сара.
Через двадцать минут мы проехали мимо разбитого «рено» и направились в Матаморос в «тойоте» Кровавой Мэри. Я был абсолютно уверен в том, что их основным намерением было забрать кокаин, вернуть свои деньги и ликвидировать свидетеля. Мерфи внушал страх еще больше, чем Жан-Марк, поскольку был профессионалом. У меня не оставалось сомнений, что, даже если Сара и намерена сохранить мне жизнь, он не посчитается с ее доводами и завершит дело роковым выстрелом. Уничтожение меня стало бы разумным, логичным действием, так как я мог опознать их обоих по именам и внешности. Следовательно, я представлял угрозу их жизни и свободе, пока продолжал дышать. Несмотря на их уверенность в том, что я состоял в заговоре с Иваном — Жан-Марком и хотел обчистить их, они были не из тех, которые относятся снисходительно к сексуально недоразвитым субъектам. Они бы убили меня не из-за угрозы разоблачения, не из-за боязни потерять лицо или возможности моего побега. Они убили бы меня просто потому, что это освободило бы их от лишних хлопот, и это беспокоило меня больше всего.
