Черное лето - Крэйвен Майк

Попала в ловушку, грустно подумал По. Лестницы в бункере не было – то ли ее забрали строительные подрядчики, то ли реквизировали для чего-то другого – поэтому Моррис спускался сюда с помощью складной лестницы для скалолазания. Он, вне всякого сомнения, прикрепил его сверху к железному кольцу рядом с люком, предназначенным специально для этой цели. По рассчитал, что после того, как Моррис показал Китону окрестности, Китон вылез из машины, переключил точку крепления с железного кольца на нижнюю часть люка, после чего захлопнул ее, замуровав Морриса внутри. Само тело пленника удерживало крышку закрытой, и поскольку оно зажимало ту самую часть, которую нужно было толкнуть, открыть люк изнутри было невозможно.

И даже если бы его тело было обнаружено, это выглядело бы так, будто он совершил ужасную ошибку. Коронер не моргнув глазом вынес бы вердикт «смерть в результате несчастного случая».

Хлоя Блоксвич оказалась в том же затруднительном положении – заперта в бункере, без возможности выбраться и позвать на помощь. Когда она выздоровеет, подумал По, ей придется какое-то время посидеть в тюрьме за то, что мешала правосудию, хотя по-настоящему ей требовался хороший психиатр.

– Она говорила с отцом?

Гэмбл нахмурился.

– Ну да. Тюрьма организовала им возможность созвониться. А что?

– Так, ничего. – И По вновь повернулся к монитору. Ригг показывал Китону фотографию, сделанную в бункере…

Это было самое жуткое место преступления, с которым им когда-либо приходилось иметь дело. После того, как Хлою Блоксвич спасли, Флинн закрыла люк и стала ждать, пока Ригг призовет на помощь все силы полиции Камбрии. Вскоре рощица засияла, как Гластонбери.

Патологоанатом, который сюда заявился, оказался тем же самым, что шесть лет назад так впечатлился количеством крови, пролитой на кухне «Сливы и терна». Ригг сказал ему, чтобы катился отсюда.

Исключительно по дружбе Эстель Дойл приехала сюда из Ньюкасла. Ей и ее команде потребовались два дня и защитные костюмы, чтобы вытащить тело Леса Морриса и останки Элизабет Китон из адской дыры, в которую превратился бункер ядерного наблюдения КНК.

Тело Леса Морриса было опознаваемо. Ну, насколько оно могло быть опознаваемо с учетом осыпавшихся бетонных стен бункера, опасного биоматериала на всех его поверхностях и целой команды криминалистов, намеренных фотографировать все, что видят. Моррис сильно разложился, но кожа на костях держалась, и его вытащили из бункера почти без проблем.

С Элизабет все оказалось намного сложнее. Ее останки упаковали в сорок три отдельных пакета для су-вид, некоторые из которых лопнули и из них вытекала гнилостная жижа. Эстель Дойл обращалась с ними со всем профессионализмом и, хотя других членов команды то и дело рвало, никак не выказала своего отвращения.

Дойл отвезла оба тела в Ньюкасл, где быстро определила, что Лес Моррис умер от обезвоживания. У него была сломана лодыжка, почти наверняка при падении во время тщетной попытки сбежать из бункера. Его вскрытие заняло шесть часов.

На установление причин гибели Элизабет ушло три дня.

Эстель Дойл пришлось открывать каждый пакет для су-вид (который сам по себе был уликой и с ним нужно было обращаться соответственно), прежде чем определить, с какой частью тела она имеет дело. Даже для эксперта по части человеческой анатомии, которым, несомненно, была Дойл, собрать эту головоломку было непросто, а поскольку плоть Элизабет разложилась до жидкого состояния, а кости и хрящи стали мягкими и губчатыми, это стало просто невозможно. Обычный патологоанатом не знал бы даже с чего начать.

На третий день она вызвала По, Флинн, Ригга и недавно восстановленного в должности суперинтенданта Гэмбла в морг в Ньюкасле. Останки Элизабет она разложила на смотровом столе из нержавеющей стали. В течение часа, пока они стояли на смотровой площадке, она рассказывала им о том, что произошло.

Элизабет умерла от потери крови, вызванной единственной колотой раной в сердце. Рана размером чуть более семи сантиметров была неглубокой, и Дойл предположила, что, вероятно, использовался короткий нож. Точно такой же, как тот, который они нашли в бункере.

Установив причину и характер смерти, она перешла к тому, что сделал Китон дальше. Он начал с головы Элизабет, которую разрезал пополам пилой для мяса, после чего бил мясорубкой – еще одним из обнаруженных в бункере кухонных инструментов, – пока она не стала настолько плоской, чтобы ее можно было завернуть в вакуумную упаковку.

Тело он разделал – по-другому это было не назвать – в точности как разделывают свиней. Расчленил колени, плечи, локти, бедра и лодыжки Элизабет. Большие и громоздкие кости, такие как бедренная и большеберцовая, распилил на более мелкие части, чтобы они тоже поместились в пакеты. Длинные и тонкие, такие как малоберцовая и плечевая, просто расколол пополам.

По слушал отчет Эстель Дойл без эмоций. Только когда Дойл указала на какую-то гнилую плоть возле раздавленного таза Элизабет, он позволил себе роскошь – одну слезу. При очень внимательном рассмотрении можно было увидеть контур татуировки пазла, о которой говорил Джефферсон Блэк, – татуировки, совпадавшей с его собственной.

По улыбнулся Китону, занимая свое место в комнате для интервью. Китон в ответ посмотрел на него безо всякого выражения. Ригг сел рядом с По. Детектив-констебль согласился пока ничего не говорить.

После того, как с формальностями было закончено, слово взял Дэвид Коллингвуд, адвокат Китона, толстый мужчина с обрюзгшим лицом:

– Джентльмены, я думаю, пришло время рассказать мистеру Китону, какие доказательства, по вашему мнению, у вас есть против него. Чем скорее вы это сделаете, тем скорее мы сможем положить конец этому фарсу.

По выложил на стол фотографию лицевой стороной вниз.

– Я собираюсь рассказать вам, что, по нашему мнению, произошло, мистер Китон. Тогда вы расскажете мне о тех немногих моментах, которые укрылись от нашего понимания. – Он поднял глаза и улыбнулся. – И уверяю вас, вы мне расскажете.

Китон ухмыльнулся, но по-прежнему ничего не сказал. По перевернул фотографию.

– Покойный Лес Моррис. Он умер от обезвоживания примерно восемь лет назад. Его труп перенесли в помещение, которое должно было служить химическим туалетом бункера. Не хотите рассказать нам, как вы загнали его вниз?

Тишина.

– Тогда позвольте мне продолжить.

Китон посмотрел на свои ногти. Начал полировать их рубашкой.

– Как мы и подозревали, мистер Моррис нашел бункер, просматривая деловые записи строительных компаний, существовавших в 1950-х и 1960-х годах. Копии находились в бункере вместе с ним. Мы думаем, что он готовил презентацию.

Китон ничего не сказал.

– Мы предполагаем, что, именно расчищая землю и мусор в поисках верхней части бункера, он обнаружил трюфели «Черное лето». – По выдержал паузу, отхлебнул глоток воды. – И какое-то время это шло на пользу вам обоим. Он получил деньги на финансирование своего секретного проекта, а вы – дорогой ингредиент по цене намного ниже рыночной. Но… вы психопат, Китон, и это рано или поздно дает о себе знать. Позже вы мне все расскажете, но я думаю, произошло вот что. Вы обаяли его, как вы умеете, и попросили показать вам эту рощу. И, конечно, пока вы там были, он не мог удержаться и не похвастаться своим бункером. Вам это было неинтересно, но вы все-таки туда спустились, и тут вас осенило, что если Моррис умрет там, его никогда не найдут. Он никому не сказал, где этот бункер, а те, кто мог бы его искать, сомневаются в его существовании. Возможно, это было спонтанное решение, но вы решили выбраться и бросить его там, подвергнув самой ужасной смерти.

Уголок рта Китона изогнулся в улыбке.

– Ну как, я все правильно понял? – спросил По.

Китон не ответил.

Следом По выложил на стол еще одну фотографию – с места автокатастрофы, в которой погибла Лорен Китон. Джаред Китон чуть заметно пошевелился.