Деон Мейер - Телохранитель
— Я собираюсь связать тебя, Якобус, потому что ты хитрее обезьяны. А потом мы с тобой побеседуем. Вот и все. Если беседа пройдет удачно, я тебя отпущу, а потом уйду и никому про тебя не скажу. Но если ты не пойдешь мне навстречу, я сдам тебя полиции. Так что выбирай.
Он ничего не ответил. Лежал и ловил ртом воздух.
Из домика очень осторожно вышел Септимус. На вытянутых руках он держал электрический шнур, словно предложение мира.
— Давай его сюда, Септимус, а сам опять ложись на живот, а руки заведи за спину.
Он повиновался, проявив огромное послушание и сосредоточенность. Я дождался, пока он снова ляжет, взял шнур левой рукой, а «глок» затолкал за пояс.
Именно этого и дожидался Коби. Он рванулся неожиданно, пытаясь откатиться и одновременно ударить меня. Я был готов. Мое терпение лопнуло. Я схватил его за руку и завернул ее за спину, а потом дернул запястье вверх, к шее. Я надеялся услышать щелчок от вывихнутого сустава. Он был крепок, но недостаточно крепок для того, чтобы вытерпеть жуткую боль. Он обмяк.
— Якобус, безумие и глупость плохо сочетаются между собой, — заявил я, вставая ему на спину обоими коленями и давя на него всей своей тяжестью.
Я услышал, как он снова с шумом выпустил воздух, схватил его за одну руку, за другую и начал связывать ему запястья шнуром. Я слез с него только после того, как убедился, что он не сумеет высвободить руки.
— Септимус, мне нужен еще шнур.
— Больше у меня нет, — тихо сказал он.
— А что есть?
— Не знаю.
— Пойди поищи в доме у Коби.
— Ладно.
— И поторопись, иначе я застрелю Коби! Сначала выстрелю ему в левую ногу, потом в правую.
— Ладно! — Септимус вскочил и побежал к домику с желтыми занавесками, рывком распахнул дверь и включил там свет. Он вернулся со шнуром, прикрепленным к настольной лампе.
— Разбей лампу.
Септимус повиновался.
— А теперь ложись.
Он прекрасно запомнил свою позицию. Я слез с Коби, взял новый шнур, сел на Септимуса и принялся связывать ему руки.
Коби де Виллирс вскочил.
— Якобус! — безуспешно кричал я.
Он убегал вниз по склону с руками, связанными за спиной.
— Коби, я застрелю твоего приятеля!
Возможно, не очень-то они дружны, потому что Коби исчез во мраке.
— Блин, — огорченно выдохнул я. И что теперь делать? Во-первых, надо обездвижить Септимуса. Я работал быстро, обматывая шнур вокруг лодыжек косоглазого и торопливо затягивая узел. — Смотри не наделай глупостей, — предупредил его я. Потом я легонько дал ему ногой по ребрам, вытащил «глок» из-за пояса и погнался за Коби.
Что творится у него в голове?
39
В темноте у него было передо мной преимущество. Кроме того, он хорошо знал местность. К счастью, у человека со связанными за спиной руками плохо развито равновесие.
Я его не видел, но услышал, как он упал где-то справа, метрах в ста от меня. Затрещали ветки, я услышал глухой удар и рванул в том направлении.
Если бы он лежал тихо, у него еще был бы шанс спастись, но Коби был сдвинут на бегстве. Когда он, шатаясь, выпрямился, я услышал его шаги и увидел его темную тень на сером фоне высокой травы. Он шел согнувшись и спотыкаясь. Я бросился за ним и скоро догнал его. Воздух вырывался из него отчаянными толчками. Я пихнул его в спину, и он упал ничком. Теперь, когда он не мог выставить вперед руки, он ткнулся лицом в траву.
Я сел ему на спину, приставил «глок» к его шее и, задыхаясь, прошипел:
— Господи, Якобус, ты совсем больной!
— Застрели меня. — Его хриплый шепот был почти не слышен. Он дернулся в последней отчаянной попытке освободиться.
— Что? — Я впустил в легкие побольше воздуха.
— Застрели меня!
— Ты спятил.
— Нет.
— Спятил, Якобус.
— Застрели меня. Пожалуйста!
— Зачем?
— Так будет лучше.
— Для кого лучше?
— Для всех.
— Почему?
— Потому что.
— Ответ неверный. Я не собираюсь сидеть тут и сотрясать с тобой воздух, Якобус. Нам надо проверить, как там Септимус. — Я встал, но крепко держал его за запястья — за то место, где они были связаны. — Пошли! — Я потащил его вперед, слегка вздернув руки вверх, чтобы ему стало больно, если он не пойдет мне навстречу.
— Застрели меня!
В ночи вновь послышался его ужасный крик, и он снова дернулся, не обращая внимания на сильную боль в плечевых суставах, которую наверняка испытывал. Тогда-то я и понял, что мой план не срабатывает, и что было мочи ударил его «глоком» по голове.
Наконец, барсук медоед рухнул на землю — вырубился, как выключенный свет.
Перекинув Коби де Виллирса через плечо, я оттащил его к тому месту, где кротко лежал Септимус. И вовремя. Я заметил свет фар машины, которая ехала вверх от ворот.
— Кто это? — спросил я у Септимуса, уложив рядом с ним Коби.
— Наверное, Стеф.
Мои проблемы множились. С двумя придурками я еще как-то справился. Но еще один?
К нам приближался тот же самый пикап «тойота», на котором Стеф Моллер и Донни Бранка навещали меня в «Мотласеди». Покрышки заскрипели по гравию. Моллер вышел у дома. Он наверняка заметил свет у домиков рабочих. Вопрос в том, что он предпримет.
Тело наливалось свинцовой усталостью. Длинный день. Длинная ночь. Я опустился на колени рядом с Коби и прижал ствол к его шее.
— Коби! — раздался в темноте голос Моллера.
Я услышал скрип шагов по гравию. Потом я увидел его на краю луча света. В его руках ничего не было.
— Нет, Стеф. Это Леммер.
Он увидел нас и остановился.
— Иди сюда, Стеф, посиди с нами.
На его лице появилось озабоченное выражение. Он не знал, на что решиться. Глаза быстро-быстро заморгали.
— Что ты наделал? — Он подошел ближе.
— Он вырубился, но только на время. Иди сюда, Стеф, и сядь. И мы поговорим о том, как ты меня обманул.
Он сел рядом с Якобусом и протянул к неподвижной фигуре дрожащую руку.
— У меня нет выбора, — тихо проговорил он и погладил Коби по голове.
— Ты солгал.
— Я обещал ему. Дал ему слово.
— Стеф, он убийца.
— Он мне как сын. И еще…
— Что?
— С ним что-то случилось.
— Что?
— Не знаю, но, судя по всему, он пережил нечто ужасное.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
Коби зашевелился. Он попытался перевернуться, но со связанными за спиной руками ему это не удалось.
— Полегче, Коби! — ласково обратился к нему Моллер.
— Стеф, ему придется заговорить. Именно он знает ответы на все вопросы.
— Он не будет говорить.
Коби де Виллирс застонал и попытался перекатиться на бок. Потом он открыл глаза и увидел Стефа Моллера.
— Коби, я здесь.
Коби увидел меня и дернулся. Моллер положил руку на плечо Якобуса:
— Нет, Коби, не надо. Он не причинит тебе никакого вреда.
Коби ему не поверил. Он бешено вращал зрачками — похоже, вот-вот снова впадет в безумие.
— Полегче, Коби, полегче. Я здесь, ты в безопасности. Успокойся!
Я понимал, что Моллер уже успокаивал его так прежде. Утешал, вытаскивал из пропасти. Коби уставился на Стефа, потом как будто поверил ему, потому что глубоко вздохнул и расслабился. Мне показалось, что я начинаю разбираться в связывающих их отношениях. А также в Моллере как в человеке. Он внушал уважение, однако мне его положительные качества сейчас были без толку. За запертой дверью в голове Коби де Виллирса содержались нужные мне сведения. Ключ был в руках у Моллера. Если вообще имелся такой ключ.
Косоглазый Септимус лежал тихо, как мышка, следя за происходящим одним глазом.
— Стеф, позволь объяснить, что мне нужно, — добродушно заговорил я, как отец, который не хочет огорчать ребенка. Мои слова предназначались для ушей Коби. — Я хочу наказать людей, которые обидели Эмму Леру. Вот и все. Я намерен разыскать их и заставить заплатить за зло, которое они причинили. Меня не интересует, что натворил Коби или кто-то другой. Я не хочу вовлекать в дело полицию. Честно говоря, я не могу себе этого позволить. Мне нужно только одно: имя. Или место, где я смогу найти тех, кто напал на Эмму. Вот и все. Потом я уйду. Вы больше никогда обо мне не услышите. Я никому не скажу о том, что случилось. Обещаю.
Стеф Моллер сидел положив руку на плечо Коби. Он медленно моргал, но не произносил ни слова. Принимать решение следовало Коби.
Ночь была идеально тихой. Я посмотрел на часы. Без двадцати пять. Скоро рассвет. Я посмотрел на Якобуса. Он лежал без движения.
Моллер сжал плечо Коби:
— Что скажешь, Коби?
Коби покачал головой. Нет.
Я вздохнул:
— Коби, есть легкий путь и есть трудный путь. Я предлагал сделать так, как было бы лучше для всех.
Моллер нахмурился. Видимо, ему не казалось, что я избрал верный подход.
