Стивен Лезер - Танго Один
— Где и когда?
— Вечером, скажем, в семь.
— Где?
— Выбирай. Не хочу, чтобы ты дергался.
— Забавляешься? — вскинулся ярди.
— Я совершенно серьезен. Позволяю тебе самому выбрать место.
ПМ назвал адрес дома в Харлсдэне и отключился.
Донован подождал, потом прогулялся по площади, наблюдая за туристами, которые фотографировались в обнимку со львами вокруг колонны Нельсона.
Луиза приехала в два часа, поднялась по ступенькам Национальной галереи и остановилась у входа. На ней были черные очки, длинное темно-голубое шерстяное пальто с поднятым воротником. Донован наблюдал за девушкой с площади, пока не убедился: слежки нет.
Увидев его, Луиза помахала рукой. Донован направился к ней, обнял и поцеловал в щеку.
— Спасибо, что пришла.
— Все так таинственно.
— Да, прости. Так надо. Пойдем.
— Сюда?
— Точно. Ты что, раньше не бывала в галерее?
— Никогда.
— Тебе понравится.
Донован подтолкнул ее вперед и направо, в восточное крыло.
— Господи, какой огромный зал, — прошептала Луиза.
Донован улыбнулся:
— Не обязательно говорить шепотом, здесь не похороны.
Луиза остановилась перед картиной с подсолнухами. Краски были такие яркие, что казалось, будто цветы живые. Полдюжины японских туристов толпились возле картины, слушая комментарии в наушниках и щелкая камерами. Луиза была на голову выше их, поэтому ничто не загораживало ей вид. Она сняла очки.
— Красиво! — восхищенно произнесла девушка. Она прочитала название, взглянула на Донована и с явным удивлением сказала: — Ван Гог.
— Точно.
— Он стоит миллион.
— Конечно. Причем не один.
Они стояли ближе чем в пяти футах от полотна, и их ничто не отделяло от картины. Ни решетки, ни защитного стекла.
— Мы можем сорвать ее и убежать, — произнесла Луиза.
— Можем, — согласился Донован. — Но здесь повсюду охрана, и каждый дюйм нашпигован камерами слежения.
Луиза повертела головой, однако никаких камер не увидела.
— Не волнуйся. Они есть, — заверил ее Донован.
— Тогда что общего у тебя с галереями? — спросила девушка.
Донован пожал плечами:
— Однажды забежал в одну, чтобы спрятаться от копов. Тогда мне было четырнадцать, следовало ходить в школу, а мне не хотелось. Прошелся по паре галерей просто посмотреть. Потом мне попалась классная экскурсоводша. Она рассказывала туристам об огромном полотне, но фигуры на нем были намного меньше реальных. Там были два всадника в шляпах с перьями, лицом друг к другу, и девушка, которая наблюдала за ними. — Донован улыбнулся: — Знаешь, я забыл, кто написал картину, но никогда не забуду, как та женщина рассказывала о ней. Словно видела что-то такое, чего я не видел. — Донован покачал головой: — Нет, не так. Мы все можем видеть картины, но у нее был иной способ видения. Она понимала, что художник пытался сказать, знала историю, которую он старался донести до потомков. Картина, конечно, о двух парнях, спорящих из-за девушки, но там было нечто большее. Политические события, историческая ситуация, вещи, которых не увидишь, пока кто-то не укажет тебе на них. Женщина рассказывала об одной картине почти полчаса. К концу экскурсии я сидел на полу с раскрытым от удивления ртом.
Мимо них прошла группа детей из начальной школы. Они шли парами под присмотром четырех взволнованных молодых учительниц.
— Продолжу. Иногда я присоединялся к школьникам моего возраста, ходил на открытые лекции для желающих. Порой сидел у картин в одиночестве, пытаясь прочитать их. — Он улыбнулся: — Я надоел тебе. Прости.
— Нет, не надоел, — возразила Луиза.
Донован снова улыбнулся:
— У меня открылись глаза. Знаю, звучит банально, но так оно и было. Понимаешь, картина не просто отражение события, как фотография. Снимок — это то, что ты видел или где был. А картина — интерпретация художника, и все, что он изобразил, он сделал для чего-то, по какой-то причине. И эта причина — тайна, которую надо разгадать.
Улыбка Луизы стала шире, и Донован остановился.
— Мои слова звучат нравоучительно, да?
Луиза покачала головой:
— Я улыбалась твоему энтузиазму. Ты как ребенок, рассказывающий о своей коллекции комиксов.
Они прошли сквозь двойные двери в другой зал с картинами импрессионистов. Это был не самый любимый зал Донована, и он едва взглянул на картины.
— Могу я кое-что спросить у тебя? — обратилась к нему Луиза.
— Конечно.
Она взглянула на него:
— Обещай, что не рассердишься.
— Хорошо.
— Твоя жена бросила тебя, да?
Донован кивнул.
— Ты, должно быть, знал ее лучше, чем кто-либо другой, верно?
— Думаю, да.
— И ты не видел, что происходит?
— Наверное, я был слишком занят другими делами. Я мало жил дома.
— Скучаешь по ней?
— Скучаю? — переспросил Донован, повышая голос. В их сторону повернулось несколько голов, и экскурсовод бросил на Донована предупреждающий взгляд. Ден подошел к Луизе и прошептал ей на ухо: — Скучаю? Она трахалась с моим бухгалтером. В моей постели. — Его лицо перекосилось от злости. Девушка отшатнулась от Донована. Он развел руками: — Прости. Болезненная тема.
— Вижу.
Донован огляделся. Пожилая пара уставилась на него, и он ответил пристальным взглядом, пока они не отвернулись. Потом глубоко вздохнул:
— Ты права. Я должен был заметить. Всегда можно понять, вместе двое или нет. Это могло продолжаться довольно долго.
— И не было никаких признаков?
— Я же сказал, что подолгу отсутствовал.
— Что само по себе признак, — заметила девушка. Донован посмотрел на нее прищурившись. Луиза оказалась далеко не глупой.
— Я имею в виду, если бы все было в порядке, ты бы проводил с ней больше времени, верно?
— Похоже на допрос.
— Я просто хочу знать, с кем связалась. Вот и все.
— А, вот значит, что ты сделала? Связалась?
Луиза пошла прочь, потом оглянулась через плечо:
— Возможно.
Донован догнал ее, и они вместе прошли по залу, где демонстрировались картины Хогарта, Гейнсборо и Стиббса. Донована удивляло, что Луиза не спрашивает, зачем он ее позвал. У них был короткий телефонный разговор. Он сказал, что ему нужна помощь, и предложил место встречи. Большинство людей забросали бы его вопросами, а Луиза, казалось, просто была рада поболтать.
— Спасибо, что пришла.
— Я в долгу перед тобой, Ден. Что бы тебе ни понадобилось...
Донован кивнул.
— Что тебе известно о моих делах?
— Думаю, достаточно. Крис сказала, что у тебя есть определенная репутация.
— Возможно. У меня проблемы. Некоторые парни думают, что я их кинул, и собираются наказать меня. Я их не кидал, но в моем бизнесе чаще доверяют тому, что видят, а не тому, что произошло на самом деле. В общем, мне нужен человек, который позаботился бы о Робби, пока я не разберусь.
Луиза нахмурилась:
— Ты хочешь, чтобы он остался со мной?
— Очень сложно?
Она покачала головой:
— Нет... ну, он не знает меня.
— Это не причина. Я мог бы оставить его у сестры, но там Робби станут искать в первую очередь. Зато никто не знает, что мы с тобой знакомы.
— Точно, — согласилась Луиза. — И ты, не имея представления, кто я, отдаешь мне сына?
— Если это слишком большая проблема, забудь о моей просьбе.
— Нет, не в том дело, — горячо возразила она. — Я буду счастлива помочь тебе, поверь. Но я смотрю на ситуацию с другой точки зрения. Ты ведь меня совершенно не знаешь, Ден.
Донован улыбнулся:
— Мне известно, где ты живешь, где работаешь. Я знаю номер твоей машины, знаю, что ты работаешь на Терри Грина, а он — мой давний приятель.
Луиза медленно кивнула:
— Хорошо, но есть еще одна вещь, о которой ты должен подумать. Я не мамаша и никогда раньше не заботилась о детях.
— Ему девять. За ним не нужен особый присмотр. Накорми его, убедись, что он почистил зубы, и дай пульт от телевизора. Это всего на несколько дней. Пока я не разберусь с делами.
Луиза всплеснула руками:
— Не могу поверить, что ты так доверяешь мне.
— Ты считаешь, что я не могу доверять тебе?
Она покачала головой:
— Нет. Просто... не знаю... я удивлена, тронута.
— Я заплачу тебе. — Донован потянулся за бумажником.
— Нет! — резко остановила его Луиза. — Мне не нужны твои деньги, Ден. Я счастлива помочь тебе.
— Заберу его из школы и привезу. Но тебе придется несколько дней не ходить на работу.
— Ничего. Я все равно собиралась остаться дома. Пока глаз не пройдет.
Донован обнял ее:
— Спасибо, Луиза. А то я уже начал терять веру в людей.
* * *Зазвонил мобильный. Шарки включил его. Вики выглянула из спальни — вся мокрая, в одном полотенце.
— Стюарт Шарки?
Испанский акцент. Шарки улыбнулся. Иногда Донован так предсказуем.
— А, Хуан Роха. Знаешь, это мог быть либо ты, либо Поляк. И, выбирая из вас двоих, я выбрал тебя. Ты более профессиональный.
