Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката
Я обернулся.
– Мы стоим здесь как пришитые, – произнес он, догоняя меня вместе с Виндзор. – Как там дела?
Я пожал плечами:
– Пока что идет изложение версии обвинения. Единственное, чем я занимаюсь, – раскладываю наживки, плету сети, заявляю возражения. Завтра, видимо, настанет наша очередь. А в среду мы двинемся в наступление и отправим их в нокаут. Мне нужно подготовиться.
Направляясь к лифту, я увидел, что несколько присяжных с нашего процесса опередили меня и тоже собираются ехать вниз. Среди них находилась и наш добровольный арбитр. Я зашел в соседнюю туалетную комнату, чтобы не пришлось спускаться вместе с ними. Поставил портфель на стойку между раковинами и вымыл лицо и руки. Взглянул на себя в зеркало, стараясь обнаружить признаки стресса от судебного дела и всего, что с ним связано. Нашел, что выгляжу вполне приемлемо. Достаточно нормальным и спокойным для судебного адвоката, играющего против обвинения и против своего клиента одновременно.
Холодная вода подействовала благотворно: я почувствовал себя свежим, – и вышел, надеясь, что присяжные уже уехали.
Их там действительно не было. Вместо них на площадке у лифтов стояли Лэнкфорд и Собел. Лэнкфорд держал в руке пачку бумаг.
– Вот и вы, – произнес он. – Мы вас ждали.
Глава 30
Документ, что вручил мне Лэнкфорд, оказался ордером на обыск. Он давал полиции полномочия обыскать мой дом, офис и машину на предмет обнаружения пистолета 22-го калибра, системы «Кольт», модели «Вудсман спорт» с серийным номером 656300081-52. В санкции на обыск говорилось, что предположительно данный пистолет является орудием убийства Анхеля А. Левина 12 апреля сего года. Лэнкфорд предъявил мне ордер с гордой ухмылкой на лице. Я изо всех сил постарался вести себя так, словно это самая обычная вещь. Такая, с которой я имею дело через день, а по пятницам – дважды. Но, по правде сказать, у меня едва не подгибались колени.
– Как вы это получили? – спросил я.
Абсурдная реакция на абсурдный момент.
– Подписано, скреплено печатью и доставлено по назначению, – ответил Лэнкфорд. – Ну так с чего желаете начать? Автомобиль ведь у вас с собой? Тот «линкольн», в котором вас развозят повсюду как дорогую проститутку.
Я проверил подпись на последней странице и увидел, что это судья какого-то глендейлского карликового суда, о котором я никогда не слышал. Они обратились к местному, и он сообразил, что, когда настанет время выборов, ему пригодится поддержка полиции. Я начал оправляться от шока. Может, этот обыск просто блеф?
– Чушь собачья, – сказал я. – Ваш ордер противоречит Уголовному кодексу. Я мог бы аннулировать его за десять минут.
– Судье Фулбрайт он показался вполне законным, – промолвил Лэнкфорд.
– Фулбрайт? Какое она имеет в этому отношение?
– Ну, мы знали, что вы участвуете в судебном процессе, поэтому решили, что нам следует спросить у нее, приемлемо ли предъявлять вам этот ордер. Не хотелось ссориться с такой дамой, сами понимаете. Она заявила, что если по окончании судебного заседания – то она не возражает. И ни слова не добавила об Уголовном кодексе или о чем-либо еще.
Наверное, они ходили к Фулбрайт в обеденный перерыв, сразу после того, как я видел их в зале заседания. Я догадывался, что это идея Собел – все-таки сначала посоветоваться с судьей. Такой тип, как Лэнкфорд, был бы только рад вытащить меня прямо из зала суда и сорвать судебный процесс.
Мне пришлось соображать быстро. Я взглянул на Собел – она внушала мне больше симпатий.
– Я сейчас нахожусь в середине трехдневного судебного процесса, – произнес я. – Не могли бы мы отложить это до четверга?
– Черта с два! – рявкнул Лэнкфорд, прежде чем его напарница успела что-либо ответить. – Мы не выпустим вас из виду до тех пор, пока не проведем обыск. Мы не намерены предоставить вам время избавиться от оружия. Итак, где ваш автомобиль, адвокат из «линкольна»?
Я проверил, как написана санкция на обыск. Ей полагалось быть очень специфической, и мне подфартило. В ней изложено требование на обыск «линкольна» с калифорнийским номером. Я сообразил, что кто-то, видимо, записал номер автомобиля в тот день, когда меня вызвали в дом Анхеля Левина прямо со стадиона «Доджер». Потому что речь в этой бумаге шла о старом «линкольне», о том, на котором я ездил в тот день.
– Автомобиль у меня дома. Когда я на судебном процессе, я не пользуюсь услугами шофера. Сегодня утром я приехал на машине моего клиента и обратно тоже собирался ехать вместе с ним. Вероятно, он ждет меня внизу.
Разумеется, я солгал. Тот «линкольн», на котором я приехал, стоял в гараже здания суда. Но я не мог позволить копам его обыскивать, поскольку там действительно лежал пистолет, в подлокотнике заднего сиденья. Не тот пистолет, который они искали, а его замена. После убийства Анхеля Левина и после того, как я обнаружил, что мой пистолет исчез, я попросил Эрла Бриггса достать мне оружие для защиты. Я знал, что если обратиться к Эрлу, то не придется дожидаться десять дней. Но я не знал уголовную историю этого пистолета, а также зарегистрирован ли он, и мне совсем не хотелось выяснять это с помощью глендейлской полиции.
Но мне подфартило, потому что «линкольн» с пистолетом внутри не был тем «линкольном», который указывался в ордере на обыск. Указанный же автомобиль стоял у меня дома, в гараже, в ожидании потенциального покупателя из службы проката лимузинов, чтобы тот пришел и осмотрел его. И именно этот «линкольн» предписывалось обыскать.
Лэнкфорд забрал у меня ордер и сунул к себе во внутренний карман.
– Не беспокойтесь о том, кто вас повезет, – сказал он. – Мы вас доставим. Поехали.
Спускаясь на лифте и выходя из здания, мы, слава Богу, не столкнулись с Руле или его свитой. И вскоре я уже ехал на заднем сиденье «гранд-маркиза», думая, что сделал правильный выбор, приобретя «линкольн». В «линкольне» просторнее, и езда более плавная.
Вел машину Лэнкфорд, а я сидел позади него. Окна были задвинуты, и было слышно, как он жует резинку.
– Можно мне еще раз взглянуть на ордер? – спросил я.
Лэнкфорд не пошевельнулся.
– Учтите, я не намерен пускать вас в дом, пока не получу возможность досконально ознакомиться с ордером. Я мог бы сделать это по дороге и сэкономить вам время. А иначе…
Лэнкфорд вытащил ордер из кармана и передал мне через плечо. Я понимал, почему он колебался. Обычно в ходатайстве об ордере копам полагалось полностью излагать все детали расследования, дабы убедить судью, что для ордера имеются достаточные основания. Они не любили, чтобы объект этот ордер читал, поскольку это выдавало их планы и лишало преимущества.
Проезжая мимо большой автостоянки на бульваре Ван-Нуйс, я посмотрел в окно. На постаменте перед дилерским центром «Линкольн» красовалась новая модель лимузина. Я снова опустил взгляд на ордер, открыл его на разделе «Резюме» и стал читать.
Лэнкфорд и Собел проделали неплохую работу, надо отдать им должное. Одна – я подозревал, что это была именно Собел, – занялась аспектом выстрела, заложила мое имя в автоматизированную систему обработки данных по огнестрельному оружию и вытащила призовой номер. Компьютер сообщил, что я зарегистрирован как владелец пистолета той же самой марки и модели, что и орудие убийства.
Бойкий ход, но он все равно не создавал достаточных оснований. Фирма «Кольт» производила пистолет модели «Вудсман» свыше шестидесяти лет. Это означало, что их было произведено, наверное, с миллион – и, значит, мог быть миллион подозреваемых.
Итак, сначала получили тонкий дымок, потом еще потерли друг о друга палочки, чтобы получить желаемое пламя. В прилагаемом кратком ходатайстве утверждалось, будто я укрыл от следователей факт владения оружием указанной марки. Там говорилось также, что я сфабриковал алиби, когда меня первоначально допрашивали по поводу смерти Левина, затем сделал попытку направить следствие по ложному пути, подсунув липовый след наркодилера Гектора Арранде Мойи.
Хотя мотив не является достаточным основанием для получения ордера, полицейские все равно подверстали в свое резюме для ходатайства некий мотив – утверждая, что жертва убийства, Анхель Левин, принуждал меня давать ему задания следовательского характера, а я отказывался ему платить по завершении этих расследований.
Но не это вопиющее утверждение имело решающее значение. Ключевым пунктом обоснования заявки на обыск оказался факт фабрикации мною своего алиби. Дескать, по моим словам, во время убийства я находился дома, но этому утверждению противоречило сообщение на моем домашнем телефоне, поступившее перед предполагаемым временем убийства, и это доказывало, что дома меня не было. В общем, я лжец.
Я медленно прочитал формулировку дважды, но мой гнев не утихал. Швырнул ордер рядом с собой на сиденье.
