Ли Чайлд - Гость
Харпер молча кивнула.
— Так что же мне делать? — спросил Ричер.
Она с опаской пожала плечами.
— Ты обращаешься с вопросом не к тому человеку.
— Почему?
— Возможно, я дам тебе не тот ответ, который ты хочешь услышать.
— То есть?
— Ты ждешь, что я посоветую тебе остаться с Джоди. И радоваться оседлой жизни.
— Вот как?
— Мне так кажется.
— Но ты не можешь мне это посоветовать?
Харпер покачала головой.
— Нет, не могу. У меня был близкий мужчина. У нас все было очень серьезно. Он служил в полиции в Аспене. Ты знаешь, между полицией и Бюро существуют трения. Это глупость, на то нет никаких причин, и, тем не менее, все обстоит именно так. И эта неприязнь перешла на личные отношения. Этот мужчина хотел, чтобы я ушла из Бюро. Он умолял меня. Я разрывалась на части, но в конце концов ответила ему нет.
— И это был правильный выбор?
Она кивнула.
— Для меня — да. Надо заниматься тем, чем действительно хочется.
— А для меня это будет правильный выбор?
Харпер пожала плечами.
— Не могу сказать. Но думаю, да.
— Начнем с того, мне нужно определить, чего я на самом деле хочу.
— Ты прекрасно это знаешь. Каждый человек в глубине души знает, что он хочет. А сомнения — это лишь шум, которым ты пытаешься скрыть правду, потому что не хочешь взглянуть ей в глаза.
Ричер отвернулся к фальшивому окну.
— Род занятий? — продолжала заполнять анкету Харпер.
— Глупый вопрос.
— Я напишу: «консультант».
— Что ж, это в какой-то степени облагораживает правду.
В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и в зал быстро вошли Блейк и Пултон. В руках новые бумаги, на лицах сияние, свидетельствующее об успехах.
— Возможно, мы уже на полпути к первым результатам, — сказал Блейк. — Новости из Спокана.
— Водитель местного отделения Ю-пи-эс уволился три недели назад, — объяснил Пултон. — Перебрался в Миссулу, штат Монтана, устроился работать на склад. С ним связались по телефону, и он сказал, что, кажется, помнит эту стиральную машину.
— Разве в конторе Ю-пи-эс не осталось никаких документов? — спросила Харпер.
Блейк покачал головой.
— Через десять дней они отправляются в архив. А нас интересует то, что произошло больше двух месяцев назад. Если водитель сможет точно вспомнить день, мы узнаем все точнее.
— Кто-нибудь что-либо смыслит в бейсболе? — спросил Пултон.
Ричер пожал плечами.
— Смотря что понимать под словом «смыслит». Например, я знаю, что в национальной галерее славы бейсбола только двое игроков, у кого в имени или фамилии есть буква «у».
— Причем тут бейсбол? — спросила Харпер.
— В тот день какой-то парень из Сиэттла совершил пять пробежек, — объяснил Блейк. — Водитель слышал это по радио и запомнил.
— Да, раз парень был из Сиэттла, он это обязательно должен был запомнить, — заметил Ричер. — Такое происходит нечасто.
— Один — Малыш Рут, — задумчиво произнес Пултон. — А кто второй?
— Хонус Вагнер, — ответил Ричер.
— Никогда не слышал о таком.
— И ответили из местного отделения агентства проката машин «Хертц», — продолжал Блейк. — Кажется, как раз в день убийства Элисон машину брали на очень короткий срок, вернули уже через два часа.
— Фамилию клиента они сказали? — оживилась Харпер.
Блейк покачал головой.
— У них сломался компьютер. Сейчас его пытаются починить.
— А сотрудник, оформлявший заказ, ничего не помнит?
— Ты шутишь? Хорошо еще если эти люди могут вспомнить свою собственную фамилию.
— Итак, когда мы можем ждать от них вестей?
— Надеюсь, завтра. Если повезет, утром. Но не позже середины дня.
— Разница в поясном времени три часа. У нас все равно будет полдень.
— Вероятно.
— Итак, Ричер по-прежнему в игре?
Блейк остановился. Ричер кивнул.
— Я по-прежнему в игре. Можно не сомневаться, фамилия окажется вымышленной. И Ю-пи-эс никуда нас не приведет. Убийца слишком умен, чтобы оставлять следы на бумаге.
Все молчали. Наконец Блейк кивнул.
— Кажется, я вынужден согласиться. Так что Ричер остается в игре.
* * *Харпер и Ричера любезно подбросил до Вашингтона «Шевроле» Бюро, и еще засветло они попали в аэропорт. Вместе с ними в лайнере компании «Юнайтед» летели адвокаты и политики. Среди всех пассажиров, как мужчин, так и женщин, Ричер был единственный без костюма. Похоже, экипаж был знаком с большинством пассажиров и приветствовал их на борту самолета, как завсегдатаев. Харпер прошла по проходу до конца салона и заняла места сзади.
— Нам не надо будет торопиться выйти, — заметила она. — Ты все равно встречаешься с Козо только завтра утром.
Ричер промолчал.
— И Джоди еще не вернется домой, — продолжала Харпер. — Адвокаты работают допоздна, так? Особенно те, кто собирается стать младшим партнером.
Ричер кивнул. Он сам как раз только что подумал о том же самом.
— Так что мы сядем здесь, — заключила Харпер. — Здесь тише.
— Да? Двигатели как раз сзади.
— Зато здесь не будет ребят в костюмах.
Усмехнувшись, Ричер сел в кресло у окна и пристегнулся.
— И здесь мы сможем спокойно поговорить, — добавила Харпер. — Мне не нравится, когда разговор подслушивают.
— Вообще-то нам неплохо бы выспаться, — заметил Ричер. — Нам предстоит много работы.
— Знаю, но сначала давай поговорим. Всего пять минут, хорошо?
— О чем?
— О царапинах на лице Элисон Ламарр. Я хочу понять, что это значит.
Ричер удивленно повернулся к ней.
— Зачем? Ты собираешься расколоть это дело в одиночку?
Харпер кивнула.
— Я бы не отказалась от возможности лично произвести задержание.
— Честолюбие?
Она скорчила гримасу.
— Наверное, просто дух соперничества.
— Лиза Харпер против лучших умов Бюро, — усмехнулся Ричер.
— Ты совершенно прав. С нами, простыми агентами, они обращаются как с мусором.
Двигатели повысили свой рев до визга, и самолет покатился от терминала. Крутанул нос и не спеша вырулил на взлетно-посадочную полосу.
— Так что насчет царапин на лице? — напомнила Харпер.
— Я считаю, это доказывает мою точку зрения, — сказал Ричер. — На мой взгляд, на настоящий момент это самая ценная улика.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Это было сделано без настоящего чувства. Как-то неубедительно. Я считаю, это доказывает, что убийца пытается скрыться за образом маньяка. То есть, притворяется. Вот, к примеру, я взглянул на эти преступления и задался вопросом: а где же жестокость? Где же ярость? И в то же самое время убийца, мысленно прокручивая свои действия, тоже подумал: «О господи, я не показываю никаких чувств». Поэтому в следующий раз он попытался их показать, но поскольку в действительности он ничего не испытывает, получилось у него весьма неубедительно.
Харпер кивнула.
— Если верить Стейвли, Элисон даже не поморщилась.
— Бескровная жестокость, — согласился Ричер. — Можно сказать, в буквальном смысле. Словно техническое упражнение, каковым оно и является на самом деле, потому что все это и есть техническое упражнение. За маскарадом маньяка-психопата скрывается какой-то совершенно непоколебимый приземленный мотив.
— Убийца заставил Элисон саму нанести эти раны.
— Думаю, да.
— Но почему?
— Быть может, беспокоился насчет отпечатков пальцев? Не хотел показать, что он правша или левша? Демонстрировал свою власть?
— Власти у него хоть отбавляй, тебе не кажется? Но это также объясняет, почему раны были нанесены без особой злости. Элисон не хотела сделать себе больно.
— Наверное, ты права, — сонным голосом произнес Ричер.
— Но почему все началось с Элисон? Почему убийца ждал до четвертой жертвы?
— Полагаю, беспрестанное стремление к совершенству. Такой человек постоянно думает и оттачивает свое мастерство.
— А это никак не выделяет Элисон из остальных жертв? Имеет ли это какое-то особое значение?
Ричер пожал плечами.
— Пусть об этом ломают головы ваши умники. Но я думаю, что если бы им пришла такая мысль, они бы непременно ее высказали.
— Возможно, убийца знал Элисон лучше, чем остальных. Работал с ней более тесно.
— Возможно. Но давай не будем вторгаться на чужую территорию. Останемся твердо стоять на земле. Ты не забыла, что ты простой агент?
Харпер кивнула.
— А простой агент считает, что самый вероятный мотив — это деньги.
— Другого не дано, — подтвердил Ричер. — За такими преступлениями стоят или любовь, или деньги. Но в данном случае любовь исключается, потому что любовь сводит с ума, а наш убийца не сумасшедший.
Развернувшись последний раз, самолет застыл у начала взлетно-посадочной полосы. Задержался на секунду, затем резко тронулся вперед, быстро набирая скорость. Оторвался от бетона и тяжело поднялся в воздух. За иллюминатором появились огни вечернего Вашингтона.
