Джон Трейс - Заговор по-венециански
Глава 54
Отель «Ротолетти», Венеция
Вечер осветил окно дешевого номера грязноватым светом, который окутывает собой поглощенного мыслями Тома.
Ночи страсти, проведенные с Тиной в роскошном отеле, кажется, прошли в другой вселенной. Впрочем, не о них думает Том.
«Это не слеза…»
Слова Бэйла не идут из головы. Что же значит татуировка под глазом у него и у Меры Тэль? Головастик? Запятая? Улитка?
Том водит карандашом по бумаге, повторяя узор. Орешек не колется.
Звонит телефон.
— Том Шэман, слушаю.
— Том, это Валентина. Простите, что так поздно.
— Ничего-ничего. Как вы? — Он убирает рисунок в сторону.
Задан вроде обычный вопрос, но Валентина понимает, сколь большой смысл в него вложен.
— Замечательно, — отвечает она. — Я в офисе, по уши в работе, так что не беспокойтесь. Больше вас не потревожу, пьяной к вам не приду.
— О, да забудьте вы. Зачем еще нужны друзья?
Валентина неловко смеется.
— Вито просит вас прийти завтра на совещание и рассказать, что еще нового вы нашли. В половине одиннадцатого устроит?
— Конечно. Я и сам хотел позвонить, напроситься на встречу: есть новая информация, и кое-что, думаю, вам покажется интересным.
Дверь в кабинет Валентины открывается, и внутрь просовывает голову помощник.
— Одну минуту, Том, — извиняется Валентина и, накрыв микрофон ладонью, спрашивает у помощника: — Да, в чем дело?
— Майор Карвальо просит зайти к нему. Как можно скорее.
— Спасибо, я сейчас, — обещает Валентина и возвращается к разговору с Томом: — Простите, надо идти. Шеф зовет.
— Понимаю. И пока вы не ушли, я должен кое-что сказать. Есть такой человек, Ларс Бэйл. Он сидит в камере смертника в тюрьме Сан-Квентин, а когда-то был лидером культа. Его члены убили туристов и кровь размазали по…
— Том, расскажете завтра, — обрывает его Валентина. — Мне пора.
— Ладно, — не без раздражения отвечает Том. — Только есть важная деталь: у него под левым глазом татуировка-слеза, совсем как у Меры Тэль. Если взглянете на его тюремный снимок, то…
— Том, мне и правда надо идти. Лейтенант не заставляет майора ждать. Простите.
— Валентина! — кричит Том, а в ответ — гудки.
С силой опустив мобильник на стол, он понимает: надо было заинтриговать Валентину, поделиться подозрениями. Встав из-за стола, Том расхаживает по комнате. Бросает взгляд на рисунки… и тут в голове что-то щелкает. Вверх ногами слезинка вовсе не кажется слезинкой.
Это шестерка.
Вот о чем твердил Бэйл.
Или же Том хватается за соломинку? Выдает желаемое за действительное и потому видит в рисунке число зверя?
Надев куртку, он спешит прочь из номера. Надо доложить об открытии Вито и Валентине. И пусть Том не прав, любая догадка важна. Высказать ее лучше рано, чем поздно.
На ходу Том прикидывает, не знакомы ли Бэйл и Тэль. Оба американцы, но Тэль моложе Бэйла. Впрочем, в Венеции американцев полно, так что гражданство может быть совпадением.
Как насчет татуировки? Может, слезинка — столь же распространенный знак, как пацифик или смайлик? Или она — метка современных сатанистов? Что, если у Тэль где-нибудь под одеждой есть еще две шестерки? В Лос-Анджелесе Том навидался культистов и знает, сколько смысла вкладывают они в татуировки, желая показать преданность вере.
Том идет на восток, вниз по мосту Трепонте, затем на северо-восток по Фондамента-дель-Джафаро, пока не находит узкие боковые улочки, по которым можно скорее добраться до штаб-квартиры карабинеров на северной стороне моста Риальто. Том почти дошел до Кампо-деи-Фрари, и тут навстречу выходит мужчина в красной футболке и черных джинсах. Незнакомец улыбается, как будто они с Томом знакомы. Поднимает руку, словно хочет проверить время по наручным часам…
В лицо ударяет струя жидкости. Глаза жжет. Да это же перцовый спрей!
Выставив руки в стороны, Том пытается сориентироваться.
Укол в шею. Снотворное…
Покачиваясь, Том чувствует, как по телу разливается слабость. Накатывает дурнота, и он падает, словно подрубленный.
Глава 55
Рядом болтают по-итальянски. Тома переворачивают на спину. Глаза горят. В лицо снова брызжет, но не перцовка. Это вода из лагуны. Значит, Тома везут куда-то на лодке.
— Attenzione![45] — кричит кто-то.
Том очнулся, и похитители это поняли. Он не успевает закрыть глаза и притвориться, что сознание еще не вернулось, как в лицо вновь бьет струя из баллончика. Однако боль не успевает нанести удар — в шею вонзается игла второго шприца, и снотворное входит в поток крови. Конечности превращаются в желе, и Том опять проваливается в тошнотворное море черноты.
Так он и лежит, пока его не выносят из лодки.
Первым делом Том замечает, что воздух стал иной: не свежий, холодный. Отдает плесенью.
Тома занесли в какое-то помещение.
Вокруг отчетливо слышна итальянская речь. Он не видит своих похитителей, но чувствует тепло от их тел. Стоят, поди, и смотрят на него сверху вниз. И говорят тоже о нем.
Руки-ноги связаны, причем крепко. Кто бы ни вязал узлы, он постарался на славу. Возвращается чувствительность, и глаза начинает жечь.
«Ну я и влип!» — думает Том.
Глава 56
Вито Карвальо не встает из-за стола, пока над городом не восходит солнце нового утра.
Офис Вито на верхнем этаже. Майор стоит у окна и курит, выдыхая дым, который плывет в воздухе над домами и каналами. Вито почти не спал в эту ночь. Надо ведь сообщить Валентине, что ее работа в группе окончена. По уму, отстранить ее надо было в самом начале, как только погиб Антонио. Ей так и не выпало времени оправиться, пережить горе.
Докурив сигарету, Вито отворачивается от окна. Сомнения не проходят: работа — все, что есть у Валентины. Именно труд сейчас не дает ей расклеиться. Однако прокол с отпечатками пальцев говорит не в пользу Валентины. Покачав головой, Вито решает: ошибок допускать больше нельзя. Первым делом расследование, а уж потом — личные мотивы подчиненных.
Присев за стол, майор просматривает отчеты за ночь, поступившие от лидеров подгрупп. Постепенно в зале начинают собираться офицеры. Скоро придет и сама Валентина. Как она отреагирует? Что скажет?
В этот момент поступает вызов, и Вито отправляет людей на свежее место преступления — в Золотую церковь, как ее называют местные.
Многие люди охотно посмотрели бы на собор Сан-Марко, когда в нем нет туристов.
Но не сегодня.
Никто не любуется сверкающей золотом мозаикой на потолке. Никто не замечает деталей византийской архитектуры и куполов. По выложенным в геометрическом рисунке плитам пола ходят исключительно полицейские. Взгляды их обращены совсем не на святое.
На задней скамье сидит главный куратор Джованни Бассетти, лицо его серо, как пепел. Ответственный не только за реставрацию базилики, но и за охрану, он не справился с обязанностями. История не запомнит его стараний, вложенных в знаменитую колокольню и прекрасную четверку лошадей триумфальной квадриги. В истории он останется смотрителем, в чью смену произошло такое вот злодеяние.
Вито Карвальо идет мимо куратора по проходу — навстречу знакомой фигуре Рокко Бальдони. Где-то в стороне работает фотограф, и щелчки от затвора камеры эхом разносятся по собору. Вито приближается к пресвитерии; ему не по себе находиться в освященном месте, отведенном для богослужений, но куда теперь доступ открыт исключительно полицейским. Здесь покоятся мощи святого Марка, выкраденные из Александрии в девятом веке венецианскими купцами. И здесь же осквернили святыню: на золотом покрове намалевали кровью тот же символ (шесть дюймов в высоту и семь в ширину), что и в церкви Спасения, а под ним — шестерку.
Глядя на чудовищную картину, Вито качает головой.
Прибыла Валентина. Она отправляет людей на поиски свидетелей. Затем, перекрестившись и преклонив колени, присоединяется к Вито у заградительной ленты.
— Это оно? — спрашивает лейтенант. — Больше ничего не видно?
Вито вспоминает, что прямо сейчас он у себя в офисе должен был отстранить Валентину от дела.
— Большего мы пока не обнаружили, — отвечает он, решив повременить с отстранением. — Печени нет, если ты про это.
Забыв о Валентине, Вито наклоняется, чтобы получше разглядеть кровавую шестерку. Потом спрашивает у эксперта:
— Знак нанесен кистью?
Темноволосая девушка в перчатках и форменном костюме, не вставая с колен, отвечает:
— Да, в одном из мазков мы нашли волоски. — Головой указывает на следы «Люминола». — И да, это кровь, не краска.
Отойдя в сторонку, Вито подводит небольшой итог:
— Значит, наш убийца собрал кровь жертвы в некий сосуд и с ее помощью осквернил религиозное сердце Венеции, нанеся на него богохульный знак. Но что жертва? Жива она или нет? — Вито поднимает взгляд к потолку, словно ожидая ответа с небес. — Известна ли жертва нам или ее только предстоит найти?
