Микаэль Крефельд - Пропавший
– Где же тут справедливость! Разве так можно!
– А как же! Поэтому человек должен сам вершить свою судьбу, Клара. Так уж устроен мир капитализма. Потихоньку, терпеливо, как капля обтачивает камешки в ручье. – Хауссер откинулся на спинку и тяжело вздохнул. – Иное дело раньше, в нашей республике. По крайней мере, мы, кто работал в органах госбезопасности, следили, чтобы в стране была тишина и порядок. Теперь же никакого страха и уважения – вот что плохо. Никакого коллективизма.
Клара кивнула:
– Нынче каждый думает только о себе.
– Капитализм нас победил. Отнял у нас душу, – ответил Хауссер, печально понурясь.
Поймав его взгляд, Клара сказала:
– Только не у вас, господин Хауссер! Вы всей душой храните верность прежнему государству, и вас ничто не заставит дрогнуть. Вы – наш последний защитник!
– Вы льстите мне, Клара.
– Я в эти годы часто вас вспоминала. Ну как вы с тех пор – женились, наверное?
Хауссер покачал головой:
– Нет, как-то не пришлось.
Тут в кухне засвистел чайник. Клара встала с кресла и с широкой улыбкой, открывшей ее серые зубы, сказала:
– У меня даже есть печеньице к кофе.
Хауссер тоже встал.
– Сидите, пожалуйста, вы же гость!
– Отчего же гостю не помочь хозяйке! – ответил Хауссер и пошел за Кларой в кухню.
Клара осторожно лила кипящую воду на молотые кофейные зерна, а Хауссер наблюдал за ней, стоя на пороге. От кофе, который, побулькивая, стекал через воронку фильтра в термокружку, по кухне разлился приятный аромат. Повернувшись к шкафу, Клара достала с полки пластиковую банку с печеньем и переложила его на тарелку.
– Вы, Клара, замечательная хозяйка и просто балуете своих гостей.
– Спасибо, – сказала Клара. – Мне ведь все реже и реже доводится принимать гостей.
– Но ведь недавно к вам как раз заходили гости.
Она изумленно обернулась к нему:
– Ну, это же…
– Да, Клара. Я знаю, что у вас побывала молодая пара – иностранцы, датчане.
Клара заморгала, глядя на него сквозь толстые стекла очков:
– Ах эти-то! Ну да. А откуда вы зна…
– О чем они вас спрашивали, Клара?
Она отставила чайник:
– Что-то там насчет брата этой женщины, который пропал. Они думали, что он встречался с… с Ренатой. Помните ее? – спросила Клара, заранее зная ответ.
– И что же вы им рассказали?
– Что этого не могло быть, потому что Рената давно умерла.
– И что на это сказали иностранцы?
– Да так, ничего.
– Не забудьте про кофе, – напомнил Хауссер, показывая на воронку фильтра, из которой уже вытекла вся вода; Клара залила кофе новой порцией кипятка. – Обо мне вы что-нибудь говорили?
– Зачем же! Ни слова. Я сказала, что за семьей Шуман велось наблюдение, потому что они были преступниками, и что поэтому они и убежали за границу.
– А что еще?
Клара сглотнула:
– Только что они потом не вернулись. И про слухи, что их, кажется, застрелили пограничники. Это же все, что я знаю. Да и когда это было! Прошло столько лет!
– Действительно, – согласился Хауссер. – Можно мне тут, в кухонной раковине, помыть руки?
Он подошел к раковине, не дожидаясь ее ответа.
Хауссер открыл кран и заткнул слив пробкой. Рядом с раковиной лежал кусочек мыла, он им воспользовался.
– А вы-то знаете, что тогда случилось?
– Случилось? – посмотрел он на нее через плечо, продолжая намыливать руки.
– Я помню, вы тогда вели это расследование. Это ведь ваша заслуга, что Шумана разоблачили, – добавила Клара с намеком на улыбку. – Помню, вы меня в тот день спросили, куда они собрались. И потом поехали за ними вслед. Это тогда и случилось, что их убили? В тот самый день?
– Памятливая вы женщина, Клара, – произнес Хауссер, отвернувшись к раковине, которая уже почти до краев наполнилась водой. Он погрузил руки в ледяную воду. – По-моему, у вас забилась раковина.
– Да что же это такое! – раздраженно воскликнула Клара и подошла поближе. – Неужели забилась?
Клара нагнулась над раковиной, пытаясь разглядеть что-то в мутной мыльной воде. В тот же миг Хауссер схватил ее за затылок и сунул головой в воду. Она замахала руками, пытаясь высвободиться. Хауссер усилил хватку и всей своей массой налег ей сзади на спину, прижав ее тело к столу и удерживая голову в раковине. Свободной рукой он до отказа отвернул кран, чтобы восполнить выплеснувшуюся воду.
– Спокойно, Кларочка! Скоро все будет кончено.
Клара брыкалась, отбиваясь обеими ногами, и нанесла Хауссеру сильный удар, но он не отпускал. Из ее рта вырвался каскад пузырей. Затем начались судороги. Он словно успокаивал ее:
– Ничего, ничего, не сопротивляйся!
Когда тело Клары обмякло, а руки безвольно повисли, он выключил воду. Его взгляд на секунду остановился на соскользнувшем у нее с головы парике, который качался на поверхности, словно пучок оторвавшихся от дна водорослей.
Утопленники имели всегда удивительно умиротворенный вид. Словно вода, заполнявшая их легкие, очищала также и душу. Это чувство появлялось у него всегда, еще со времен шёнхаузенского ящика. То же самое ощутил он и теперь над безжизненным, но зато очищенным водой телом Клары.
* * *Хауссер перенес тело Клары в ванну и там раздел. Ее платье, грязноватое бельишко и коричневые колготки он сложил на полу рядом с ванной. Он постоял над ванной, глядя на лежащее в ней голое, располневшее тело. Ни при жизни, ни после смерти Клара не отличалась красивой внешностью, природа создала ее для тяжелой работы и деторождения, и теми достоинствами, какими ее наделила природа, она хорошо послужила государству. Хауссер отвернул оба крана, и вода сильной струей хлынула на плешивый труп. Тут он вдруг вспомнил, что забыл ее парик, и вернулся за ним на кухню. Прибрав за собой, он под шум льющейся воды вышел из квартиры, захлопнул дверь и, пройдя через темную подворотню, удалился по пустынной Грейфенхагенерштрассе. Быстро оглядевшись вокруг и удостоверившись, что рядом нет ни души, он направился к старенькому «БМВ» цвета шампанского и уселся за руль. Он был очень привязан к этой машине серии 735. В свое время он крепко завидовал из-за нее прежнему хозяину, человеку, которого убил много лет тому назад. Хауссер завел двигатель и ощутил легкое содрогание руля. Он включил передачу и поехал, наслаждаясь во тьме звуком работающего мотора.
75
Берлин, 8 мая 2014 года
В ванной комнате, отделенной от номера только стеклянной стенкой, Луиза, уже одетая, накладывала макияж. Томас наблюдал за ней из кровати, доедая круассан. Этот утренний час был полон такого спокойствия и гармонии, которых, как почувствовал сейчас Томас, ему давно не хватало в жизни. Ранние утренние часы, отданные любви, плавно переходили в предполуденные, когда можно пить кофе в постели. С Луизой он легко бы привык к такой жизни. Все предвещало, что вечером они уедут восвояси с пустыми руками, но, по крайней мере, им удалось навести на след Могенса комиссара Курца. Если признаться честно, при мысли о судьбе Могенса Томасу делалось не по себе. Что-то ему подсказывало, что шансы найти Могенса живым тают с каждым часом. Он только надеялся, что, если Могенс убит, полиция хотя бы найдет преступника и душа Луизы успокоится, потому что она не окажется в том положении, в каком очутился он сам после смерти Евы. Он посмотрел в окно, за которым был виден город, и невольно задумался о том, сколько по улицам еще ходит убийц, так и оставшихся безнаказанными. Прекрасное утро кончилось, впереди были мрачные часы. И в этот миг раздался стук в дверь. Он бросил круассан на тарелку.
– Разве ты не повесил на двери табличку? – спросила Луиза, глядя на него сквозь стеклянную перегородку.
– Повесил.
Он поднялся с кровати и стал надевать штаны. В дверь снова постучали.
– Да-да, – откликнулся Томас.
– Неужели ты собираешься отворять? – сказала она, выставив перед собой, как пику, щеточку для туши.
– Именно это я собираюсь сделать, – ответил он, шлепая к двери.
– А что, если там… – с беспокойством произнесла Луиза.
Томас отпер замок и открыл дверь.
В коридоре стоял комиссар Курц:
– Добрый день! Извините, что потревожил.
Томас пригласил его в номер. У комиссара был невыспавшийся вид. Он был все в той же потертой кожаной куртке, но на этот раз без шейного платка спортивного клуба «Герта». Томас понял, что комиссар пришел со служебным визитом.
Он взял со стула майку и натянул ее через голову.
– К сожалению, кофе у нас, кажется, не осталось.
Курц коротко поздоровался с вышедшей из ванной Луизой.
– Я принес плохие новости, – сказал он, взглянув на обоих.
– Это Могенс? Вы нашли его? – спросила Луиза.
Курц отрицательно мотнул головой:
– Нет. Пока еще не нашли. Дело в Кларе Граф. – Курц тяжело вздохнул. – Сегодня рано утром нижний сосед Клары позвонил управдому с жалобой, что его заливает. Вода текла из квартиры Граф, это был настоящий потоп. Так как в квартире никто не отзывался, управдом открыл дверь своим ключом и нашел Клару Граф в ванне мертвую. Тогда он позвонил в службу спасения, они выслали туда спасателей и полицейский патруль. Мне позвонили, когда ее уже доставили в Шарите.
