Джастин Скотт - Буйство
Варнер усмехнулся:
— Я уверен, что ты не собираешься стрелять. Я не буду пытаться выбить оружие у парня, у которого стрелять в меня нет причин.
— Стой спокойно.
— Извини.
Варнер усмехнулся еще раз, несколько озадаченный поведением Регги. Регги сунул руку в карман и достал маленькую металлическую коробку.
— Ты знаешь, что это?
Варнер пригляделся:
— Конечно. Магазин для твоего пистолета.
— Погляди еще раз.
— Что это?
— Магнитофон.
Варнер почувствовал, как кровь бросилась ему в голову.
— Что?
— Я держу его в пистолете, когда заинтересован в том, чтобы записывать, а не стрелять.
Варнер сжал кулаки.
— Но не сегодня, — сказал Регги, поспешно отступая назад.
— Что ты, черт тебя подери, делаешь со мной?
— Когда ты доложишь мне, что именно Понте рассказал Таглиону, я заплачу тебе триста пятьдесят тысяч долларов.
— Регги. За что ты со мной так обращаешься? Я никогда не делал тебе ничего плохого.
— Я делаю тебя богатым.
— Я могу на этом сильно погореть. Я могу влипнуть, ведь мне придется производить этот арест.
— Мы позаботимся о тебе, Джек. Помни, мистер Таггарт все еще считает тебя наиболее ценным агентом.
Варнер провел рукой по волосам и взглянул на свои дорогие, сшитые по индивидуальному заказу ботинки. Сейчас они были в грязи.
— Ладно. Как ее имя?
— Миссис Хугель. Она замужем и живет в Грей Нек. Понте влюбился в нее по уши.
— Как, черт подери, ты узнал об этом?
Регги улыбнулся:
— Сорока на хвосте принесла. Теперь слушай. Скажи Таглиону, что ты сможешь тайно арестовать Понте, когда они встретятся. При этом ты подбросишь ему мысль, что можно использовать его подругу как дополнительный способ его расколоть.
— Я думаю, он сообразит это сам.
— Иди в машину, не оборачивайся.
Варнер направился к машине, но одна мысль все-таки заставила его обернуться:
— Эй, почему ты думаешь, что у Таглиона есть что-нибудь, за что он может арестовать Понте?
— Я чувствую это кожей.
Подъезжая к городу, Варнер подумал, что британец сделал ошибку, рассказав о магнитофоне. Информация, которую он передавал, в случае провала Таггарта будет использована для его осуждения, и поэтому Варнер будет вынужден немедленно выложить все, что знает. Только это давало ему возможность выкрутиться, хотя на этом его карьера в полиции завершилась бы. Он успокаивал себя мыслью, что Таггарт слишком осторожен, чтобы подставлять себя под удар. И несмотря на то, что Регги обращался с ним слишком сурово, Варнер с уважением подумал, как хорошо Таггарт организовал охоту на Понте.
Почему он устроил эту охоту на консиглиера дона Ричарда и на «сумасшедшего Мики»? Внезапно Варнер вспомнил, что в прошлом году Таггарт так же организовал арест Николаса Цирилло. Варнер улыбнулся: похоже, ему предстоит провести долгую ночь над своими папками.
* * *Регги некоторое время ехал по дороге, желая удостовериться, что Варнер за ним не следует, затем повернул к ресторану «Ауберг Максим» в Норт-Салеме. Было уже поздно, посетители завершали десерт. В центре зала компания объемистых толстяков поглощала блюдо из утки. Крис Таггарт сидел в углу, пригубляя бокал бордо и изучая меню.
— Вино?
— Виски, пожалуйста.
Официанту были отданы соответствующие распоряжения.
— Как вы?
Регги потер глаза:
— Я думаю — неплохо.
— Что-нибудь не так?
Регги пожал плечами и подумал, что ответить.
— Я надеюсь, вы знаете, что делаете. Варнер очень ненадежен, а теперь мы угрожаем ему, и это сделает его опасным.
Стакан виски появился на столе.
— Спасибо. Ваше здоровье.
— Ваше здоровье. И будьте повеселее. И еще, Регги, мы должны заставить Мики заплатить.
— Как вы намереваетесь это сделать?
— Скажите его людям, что мы отсрочим долг до тех пор, пока он не заработает денег на новых сделках с нами.
— Даже если он согласится, у нас больше нет героина.
— У нас двадцать или тридцать килограммов.
— Этого недостаточно для Мики.
— Более чем достаточно, — улыбнулся Таггарт. — Более чем достаточно. Только постарайтесь его заинтересовать.
* * *— Ты хочешь меня поблагодарить? — спросил дядя Винни, когда Тони Таглион позвонил.
— Я действительно тебе обязан.
— Ладно, парень. Ты мне должен. Встретимся в «Албателли». В десять часов. Ты можешь работать допоздна. Но в любом случае тебе надо есть. А потом и спать. Я приглашу и Криса.
Таггарт сел напротив них. Поначалу Тони выглядел отчужденным, но его черные глаза потеплели, когда он сказал:
— Дядя Винни, вы начали очень важное дело. Я не могу объяснить детали, но вы открыли целый сундук с драгоценностями.
— Ну, это не только я, — запротестовал Винни. — И Крис тоже.
— Конечно. Вы оба. Не ожидайте увидеть это в газетах, но вы действительно сделали важное дело.
* * *Хелен Риззоло разминалась на лужайке перед домом. Эдди стоял рядом, инструктируя ее охранников:
— Если вы допустите малейшую оплошность, будете охранять моего дядю в Вестпорте. Там нет ни баров, ни баб, ни кино. Только деревья.
Сам Эдди казался неуязвимым. Единственным напоминанием о нападениях Цирилло были отсутствующие пальцы на руке и редкие приступы головной боли. Но без Френка, подумала Хелен, он потерял сдерживающую силу и был еще больше склонен к непредсказуемым выходкам.
Эдди переживал смерть отца очень тяжело, много тяжелее, чем она предполагала. Внезапно, в тридцать лет, он обнаружил, что стал главой семьи, а для итальянского парня, выросшего под присмотром волевого отца, это тяжелое испытание. Она обнаружила, что Эдди ее раздражает, как будто он был виноват в том, что жив, в то время как отец и Френк погибли. Кроме того, Эдди стал пытаться диктовать свою волю. Мать сказала Хелен, что он боится за нее, но мать не знала, как опасен был Эдди, сам принимающий решения.
Хелен подошла к нему ближе:
— Что ты будешь делать, когда я уйду?
— Рыть яму в земле.
— Эдди, никаких дел с наркотиками.
— Конечно.
— Я не хочу видеть, как эти так называемые «импортеры» приходят в дом. Я не хотела бы, чтобы ты полностью разорился.
— Ну, не волнуйся так.
— Я волнуюсь. Ты — единственное, что у меня осталось.
Она перепрыгнула через низкую ограду и побежала по мостовой.
Эдди сердито повернулся к охранникам:
— А вы чего ждете, клоуны? Она убежала уже за полквартала.
Три солдата Риззоло ринулись за ней, следом поехала и машина.
Она пробежала несколько миль, обогнула парк Канарси и замедлила бег для того, чтобы посмотреть на художников, которые старались не упустить этот теплый солнечный день. Их мольберты стояли вдоль берега, как длинноногие птицы. Вниз по реке стоял еще один художник, отдельно от остальных. Она подошла к нему и принялась изучать его полотно. Художник великолепно показал солнечный свет, четкие тени деревьев покрывали берег.
— Вы покупаете эти картины или действительно рисуете?
Регги Ранд коснулся полотна пальцем и затем вытер палец платком, который достал из рукава. Они встречались таким образом до налета Цирилло, но на этот раз Регги действительно рисовал.
— Я берусь за краски, чтобы отдохнуть. Это как глоток воды для человека, испытывающего жажду.
— Я понимаю вас. Я сама учусь играть на скрипке.
— Поворачивайтесь к воде, когда говорите. У них могут быть узко направленные микрофоны.
— Да? А что, если они на подводной лодке? Слушайте. Что делает Таггарт? Он знает, что у нас случилось?
— Таггарт не исключал такой исход с самого начала.
— Нас убивают.
— Вы можете продержаться еще немного?
— Сколько?
— Я могу уверить, что мистер Таггарт претворяет в жизнь один план.
Хелен помолчала. Она не любила расспросы, но все же не выдержала:
— Регги.
Он взглянул на нее.
— Какие-нибудь проблемы? — не очень дружелюбно спросил он.
— Почему бы ему не поговорить со мной?
Регги поднял кисть. Она ждала ответа. Может, он думает, что она совсем дура?
— Между нами?
— Как скажете.
— Он боится смотреть вам в глаза.
— Боится?
— Он не хочет с вами встречаться, пока не сделает одно дело. Он проклинает себя. Он не может просить о прощении, пока не уладит кое-что.
— И потому он послал вас.
— Я тоже участвую в этом деле.
Злясь на себя за то, что она выразила свои чувства, да еще перед Регги, и уязвленная тем, что Таггарт ее избегает, Хелен сказала:
— И он прикрывается вами, как и мной, чтобы вы таскали каштаны из огня, как это делала я. А он чист.
Регги опустил кисть в серую краску и некоторое время смотрел на западный склон острова, где волны набегали на песок.
— Люди делают серьезную ошибку, полагая, что серый цвет — это что-то среднее между черным и белым. Серый цвет — это серый, моя дорогая. И он не может быть белым или черным. Ему нравится быть именно серым, как мне нравится служить мистеру Таггарту. Меня побуждают к действиям его молодость и энергия. Когда становишься старше, необходимо нечто другое, чем возбуждение от вида крови противников. Мы понимаем друг друга?
