Джастин Скотт - Буйство
Часом позже Таггарт вернулся. Хелен стояла на лужайке перед домом и разминалась. На ней был легкий спортивный костюм. Ее окружали охранники, у тротуара стояли машины с заведенными двигателями. Таггарт проехал мимо. Она взглянула на него, и ее глаза сверкнули. Ветер рванул шелковистые черные волосы. Таггарт проехал в парк Канарси и вышел на берег. Она дышала тяжело, но ее бег показался Таггарту очень грациозным. Она порядком обогнала своих охранников, и он мог бы присоединиться к ней, но что он может ей сказать? И что она скажет в ответ?
Он повернулся и сел в машину.
Пошла третья неделя, все так же без результатов, и вдруг, когда он уже не знал, что предпринять дальше, судьба послала ему возможность заставить консиглиера Понте раскрыть место, где прячется дон Ричард, и эта возможность появилась из самого неожиданного источника. Офис в «Башне Таггарта» посетил дядя Винни. В руках у него были термос и сумка.
— Я пришел сюда поговорить за чашкой кофе.
Таггарт не был настроен на беседу, но он не мог отклонить просьбу лучшего друга отца.
— Ты все работаешь? — дружелюбно спросил дядя Винни.
— Это единственный способ стать богатым. Как твои дела? — Они обнялись. Таггарт помог дяде снять пальто.
— Отлично, отлично. Действительно хорошо... Я купил кое-что в кондитерской.
— О чем ты хотел поговорить? — спросил Таггарт, очищая стол от бумаг.
Дядя Винни выложил пирожные «Наполеон», сырники и лимоны. Затем налил кофе.
— Я решил, если твой офис разрушен, то тебе негде даже приготовить кофе. Как твои дела?
— Знаешь кого-нибудь, кому нужна изогнутая стрела?
— А кто тот парень, которого нашли?
— Половина парня. Никто не знает, кто он.
— Я слышал, это вредительство.
— Тросс лопнул случайно.
— Хорошо, что больше никто не пострадал.
— Была середина ночи.
— Бог тебе и помощь, — дядя Винни отправил пирожное в рот. Таггарт тоже взял пирожное.
— А как твои дела?
— Ну, у меня есть одна проблема... — Дядя Винни отправил в рот другое пирожное и принялся изучать китайский ковер Таггарта. — Это касается твоего брата.
— О черт. Это теперь касается и тебя?
— Нет, нет. Ничего подобного.
— Это хорошо, потому что я не могу помочь.
— Боишься, что Тони завел на меня дело? Ты попадешь в тюрьму раньше, чем я. Нет, Тони только хочет, чтобы я ему помог.
— Каким образом?
— Ко мне приходят за данью. Он хочет записать на пленку мой разговор с рэкетирами. Ты понимаешь, что для другого полицейского я бы не сделал этого. Но Тони мне трудно отказать. Мог бы ты поговорить с ним?
Таггарт уставился на дядю Винни. Бизнес дяди Винни контролировал Сал Понте. Запись разговора могла бы стать крючком, которым можно зацепить Понте.
— Пожалуйста, ты можешь поговорить с Тони?
— Я могу попросить его слезть с твоей спины, — медленно произнес Таггарт. — Конечно, я мог бы это сделать, но Тони это очень обидит.
— Черт, я знаю, — с сожалением сказал дядя Винни.
Таггарт взял пластмассовый нож, который был приложен к пирожным, и отрезал кусок. «Не спеши, — сказал он себе. — Сыграй свою роль точно».
— Дядя Винни, ты знаешь, кто такой Сал Понте?
— Адвокат рэкетиров.
— Консиглиер старика Цирилло, как я слышал.
— И что?
— Ты знаешь, что он постоянно суется в наш бизнес?
— Конечно.
Дядя Винни оглянулся и, понизив голос, продолжил:
— Они занимаются рэкетом от Джерси до Вестчестера. Они отхватывают большой кусок от моего бизнеса в Ньюарке. Мне приходится брать у них бетономешалки, и я не хочу с ними ссориться. Понте на мне хорошо набивает карман.
Вестчестер находился в Южном округе; это была территория Тони. Таггарт отрезал еще один кусок пирожного и передал его на ноже.
— А что у тебя есть в Вестчестере?
— Склад в Уайт Плэйнсе, небольшое здание для офисов в Армонке.
— А что-нибудь побольше?
— Я им плачу с доходов на гараж в аэропорту. Что Тони хочет от Понте?
— Тони хочет схватить его за зад.
— И как он собирается это сделать?
— Вымогательство. Манипуляции профсоюзом водителей. Поддельные счета.
— Не понял.
— Пару лет назад я помог ФБР засадить нескольких вымогателей. Я записал их слова на пленку.
— Слушай, я не хотел бы проблем с Цирилло.
— Не волнуйся, я постараюсь, чтобы этих проблем не было. Я возьму все на себя.
— Ты думаешь, Тони согласится?
Таггарт не был в этом уверен.
— Слушай. Между нами. Есть кое-что, что касается отца и многого другого. Я уже хотел сделать что-нибудь в этом духе. Это отлично, что ты пришел.
Дядя Винни выглядел озадаченным.
— Так что будет, когда с меня потребуют очередной взнос?
— Попроси о беседе за ленчем самого Понте. Говори именно о своих выплатах и попробуй поупрямиться, но не вспугни его. Агенты Тони будут тебя подслушивать и запишут на пленку требования Понте заплатить.
Дядя Винни выпрямился и отодвинул пирожное:
— Ни в коем случае! Ты хочешь, чтобы мафия знала, что я помогаю полиции?
— Нет, нет. Тони не отправит это дело в суд. Он использует это для того, чтобы надавить на Понте и заставить его говорить по поводу более важного дела, о его боссе. Никто даже не будет знать, что Понте арестован. Вся идея заключается в том, чтобы никто не знал, что он стал информатором. Это будет чем-то вроде похищения.
— Понте будет знать, почему он арестован?
— Я гарантирую, что Понте не сможет тебе ничего сделать. Слушай, скоро мы будем партнерами. Кто будет генеральным подрядчиком?
Дядя Винни назвал фирму «Истерн кастинг».
— Я приму участие в деле.
— Они не дадут такой возможности. Они действуют как бандиты.
Таггарт рассмеялся. Он снова стал Крисом Таггартом из «Таггарт констракшн».
— Если «Истерн» не продадут свою долю, я куплю их самих.
Когда дядя Винни ушел, он послал в Париж телеграмму: «Регги, отпуск окончен».
* * *2
Через двадцать недель после того, как исчез дон Ричард, Регги Ранд встретил Джека Варнера на автостоянке в Коннектикуте, около Восемьдесят четвертой магистрали. Весенний ночной воздух был холодным. Они вышли из света фонарей и обыскали друг друга, проверяя на наличие микрофонов.
Пошел одиннадцатый месяц с того Дня памяти, когда Таггарт начал приводить в действие свой план мести, одновременно подставив Комиссии Николаса Цирилло и похитив Хелен Риззоло.
— Я хочу сообщить тебе кое-что, — сказал Ранд Варнеру.
Варнер хмыкнул:
— Ты хочешь сообщить мне. Это я хочу сообщить тебе кое-что в обмен на деньги.
Этот детектив был первым из Южного полицейского округа, которого удалось перевербовать более чем за восемьдесят лет. Эта перевербовка была заслугой Регги Ранда, который восхищался всякого рода элитными организациями. Деньги были ключом к сердцу этого выпускника элитарной школы в Стивесанте, и Регги уже положил сто восемьдесят тысяч долларов на его счет в швейцарском банке. Варнер мечтал о волшебной цифре в полмиллиона долларов, и Регги не хотел, чтобы эту сумму Варнер получил до того, как необходимость в нем отпадет. Варнер знал всю нью-йоркскую мафию так хорошо, что его регулярно вовлекали в планирование операций Комиссии, и он пользовался доверием, чем не мог похвастаться больше никто, кроме помощника министра юстиции и главы Комиссии по борьбе с мафией Тони Таглиона.
— И что это за информация?
— У Сала Понте есть подруга.
Варнер перестал улыбаться:
— У него никого нет.
— Он очень осторожен. Никто не знает. Даже дон Ричард.
— Как, черт, ты это разузнал?
— Тебе интересно?
Этот, казалось, незначительный факт имел важное значение, потому что теперь Понте мог быть арестован так, что об этом никто бы не узнал, и это давало возможность его перевербовки.
— Как ее имя?
— Сначала спроси, почему я говорю это тебе.
— И что тебе нужно?
— За эту информацию я хотел бы получить результат немедленно, в течение часа. Мы понимаем друг друга?
— Мне заплатят за эти результаты?
— Конечно.
Варнер обвел взглядом автостоянку и магистраль, по которой пролетали автомобили. Ко входу на автостоянку подъехал «БМВ». Варнер подождал, пока пассажиры не вышли и не пошли в противоположном направлении.
— Я понял. Мы его тайно арестовываем, когда он отправится к своей подружке, и заставляем его расколоться. А что, если он расскажет о чем-нибудь важном? Если вы проболтаетесь об этом, ему конец. Если это случится, Таглион начнет расследовать, из-за чего произошла утечка информации.
— Ему ничего не будет. Я даю слово.
— Этого мало. Мне это не нравится.
— Ты меня прости, — спокойно сказал Регги, — но я не приму отказа. Ты должен согласиться.
— Прости, парень.
— Прости и меня, — ответил Регги, вынимая пистолет. Глядя на Варнера, он отступил назад, потому что нью-йоркский полицейский, которого не тронула пуля на протяжении восемнадцати лет службы, мог быть весьма опасен.
