Михаил Март - Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2
— Ладно, поедем в управление, — решила Задорина. — Чемодан интересней, чем разорванные трупы. Только предупредите патологоанатомов, мне нужно полное медицинское заключение по останкам и частицы плоти для анализов ДНК. Это очень важно. Что можно предположить, если псевдо-Трифонов исчез? Скорее всего, он приходил в эту квартиру с целью передать Пекаревой кейс. Если это так, то он знает о взрыве. Значит, он тут же даст сигнал в Москву. Предупредительный сигнал.
Подъехав к управлению, Ксения Михайловна тут же потребовала принести ей металлический кейс.
— Как вы думаете, подполковник, есть надежда найти псевдо-Трифонова, — спросила она у Корзуна, — или он успел уйти?
— Он в городе.
— Уверены?
— Стопроцентную гарантию я никогда никому не даю. Другой бы удрал, а этот остался. Может, у него есть еще кейс, предназначенный для следующего клиента.
— Объясните.
— В доме, где произошел взрыв, живет один отставной пограничник. Инвалид. Ногу ему оторвало. То ли под поезд попал, то ли что-то в этом роде. Он живет на первом этаже и целыми днями смотрит в окно. Желание загадывает. У нас в городе много машин со старыми четырехзначными номерами. Он складывает первые две цифры и следующие. Если числа совпадают, то он вытащил счастливый билетик. Ну чем еще заняться одинокому старику? Так вот. Минут за сорок до взрыва к подъезду подъехала серебристая «Волга». Последняя модификация, с раскосыми фарами. Из нее вышел мужчина лет пятидесяти и вошел в дом. Машина стояла прямо под окнами инвалида. Она припарковалась так, что загородила старику вид на проезжую часть. Потом зашли в дом женщины. Он их не запомнил, они его не интересовали. Спустя какое-то время раздался взрыв. Дом тряхнуло. Старик перепугался до смерти. Схватил костыли и вышел на улицу. А минуты через две вышел хозяин «Волги». Сел в машину и уехал. Инвалид запомнил номер. Решил, что тот мужик — террорист, тут же позвонил в милицию и передал данные на машину. Гаишники перекрыли все выезды из города. Проскользнуть машина не могла, если только он ее не бросил и не уехал поездом. Потом, когда мы получили описание псевдо-Трифонова и сравнили его с описанием владельца «Волги», пришли к выводу, что имеем дело с одним и тем же лицом.
— Установили, чья машина?
— Да. Хозяин продал ее месяц назад по доверенности. Некоему Василию Игнатьевичу Соколову, Его адреса он не знает. У нас в городе таких трое, подходящих по возрасту, но это не они. Один Соколов потерял паспорт два месяца назад. Так что покупатель «Волги» может быть Ивановым, Петровым или Сидоровым. Кем угодно. Но поиски мы ведем. За дело взялись серьезно. Подключили транспортную милицию, аэропорт, вокзал. Но пока результатов нет.
В кабинет принесли помятый металлический кейс. Корзун выложил его содержимое на стол:
— Вот опись бумаг. Тут загранпаспорта с проставленной шенгенской визой на имя Анны Алексеевны
Горчаковой. Лицо на фотографии схоже с лицом одной из погибших, хотя лица женщин сильно изуродованы, но опознать можно. Тут же билет на самолет рейсом до Ташкента. Получив паспорт и билет, она еще вчера улетела бы в Узбекистан, но не суждено, как выяснилось. Тут же письмо к директору Детского реабилитационного центра в Тель-Авиве Моше Штрохейму, где указывается, что в центр направлена на должность главного педиатра Анна Горчакова. Реабилитационный центр является собственностью Штрохейма. Очень странно, что ему в приказном порядке назначают нового главного врача. Подпись под письмом неразборчивая. Бумажник. Три тысячи долларов, пластиковые карточки Visa, две штуки, водительское удостоверение международного образца на имя Горчаковой и еще патент, выданный некоему Евгению Лазаревичу Кушнеру, удостоверяющий, что им создана сыворотка против асанской лихорадки. Далее идут медицинские термины, в которых мы пока не разобрались. Сплошная латынь. Здесь же письмо с той же подписью и тоже без конверта некоему Аликбеку, где ему предписано обеспечить Горчакову билетами до Вены и сопровождать ее повсюду, пока она будет находиться на территории Узбекистана. Фамилия в письме не указана. Очевидно, этот Аликбек должен был вчера встречать Анну Горчакову в аэропорту Ташкента. Но не встретил.
— Вы загранпаспорт проверяли?
— Дали запрос в МИД. По телефону они нам ничего не скажут. Но и без экспертизы видно, что паспорт подлинный.
— В том то все и дело, — вздохнула Задорина. Я попрошу вас срочно связать меня с Москвой.
18
Трифонов выглядел растерянным, таким его еще никто не видел. Колычев молчал. Он не хотел давить на друга и ждал, когда полковник сам начнет разговор. Они сидели в уютной гостиной в доме Колычева, гостеприимством которого питерский сыщик пользовался четвертый месяц кряду.
— Нет, сомнений никаких нет. Кушнер и Зудов — одно и то же лицо. Его успели предупредить из Тулы и, возможно, из Ташкента о провале операции и смерти дочери. Где его теперь искать, я не знаю. Он заметает следы. Тщательно заметает. Сегодня я был в МИДе и попытался найти Алексея Ефимова, который делал загранпаспорта для Кушнера и Пекаревой. Точнее, Горчаковой. Вчера утром он позвонил своему начальнику и сказал, что у него срочная встреча, связанная с работой, и он задержится. Ефимов пришел на работу с опозданием. Через полчаса ему стало плохо. Вызвали «скорую помощь», но она не успела. Молодой здоровый парень умер на глазах у сотрудников, не приходя в себя. Врачи констатировали отравление. Результаты вскрытия получим завтра утром. Не сомневаюсь, что Ефимова отравил Зудов. Но что он дальше будет делать? Новый загранпаспорт ему уже не достать, а Евгения Лазаревича Кушнера поджидает вся российская таможня. Какую лазейку он еще придумал? Или решил отлежаться на дне? С его умом и опытом этого типа не достать.
— Если только он не решит убрать Филиппа Страхова. Мы приняли все меры. Он в безопасности. Теперь, когда мы знаем новое имя Зудова, со Страховым можно идти на контакт.
— Зачем Зудову Страхов? Если он один из любовников его дочери, вовсе не значит, что он когда-то видел самого Зудова или знает его новое имя.
— Знает, Саня. Страхов много чего знает.
— Вот оно что! Ну, рассказывай, до чего докопалась твоя секретарша?
— Не понимаю твоего к ней отношения. Чем она тебе так не приглянулась?
— Не придирайся к словам, Гена. Наташа умная женщина, я к ее выводам отношусь с уважением.
— Тогда слушай. Страхов — фармацевт. Доктор наук. Когда-то у него была своя лаборатория, и он с коллегами сделал немало серьезных открытий. Есть все основания считать, что сыворотка против асанской лихорадки — его творение. Только его открытие не оценили. Тогда Зудов не без помощи своей дочери купил у него патент на сыворотку. Этот патент принадлежит теперь Кушнеру. И на нем он собирался заработать миллиарды, ибо от асанской лихорадки, которая по непонятным причинам возникает в разных районах мира, гибнут дети. Спасти их может только пересадка органов и переливание крови. Так вот, детский центр, куда направлялась Пекарева в качестве руководителя, занимается лечением детей, заболевших этой лихорадкой. Там делают операции по трансплантации органов детям, у которых очень состоятельные родители. А где брать доноров? Сыворотка Страхова могла спасти тысячи детей. Но Зудов спрятал патент в глубокий ящик и не торопится его доставать. Страхов жив только потому, что продолжает работать на Зудова. Теперь, когда Зудов понял, что к нему подобрались на расстояние вытянутой руки, ему ничего не остается, как рубить концы. Его обложили флажками со всех сторон. Выскользнуть он не сможет. Выход один — залечь в берлогу, и надолго. Вот только Страхов глаза мозолит и, возможно, знает больше положенного.
— Умна, ничего не скажешь, умна!
— Ты о чем?
— О твоей секретарше.
— Она следователь и достойна им быть.
— Хорошо. Она следователь и очень талантливый. Снимаю шляпу. Но Зудов понимает, что ему подстроили ловушку, и скорее всего он клюнет на Страхова ради собственной безопасности.
— Ас чего ты взял, Саня, что Зудов должен подозревать о ловушке? Наташа так не считает. Ведь его дочь погибла в Туле от руки мстительницы, а не поймана милицией. Зудов знал о железном ящике и о том, что в нем лежит. Но среди бумаг нет ни одной, где упоминается имя Страхова. Пекарева жила у него и благополучно от него уехала целой и невредимой. Откуда следствию может быть известно имя Страхова? Он по делу не проходил, и сейчас его никто не трогает. Мидовский чиновник, выдавший им паспорта, — дело другое. Зудов понял, что на него выйдут очень быстро, и тут же отравил его. А Страхов здесь не при чем. Зудов не торопится его трогать. Скорее всего, он за ним наблюдает, как и мы. Знаешь, игра такая есть. Кто кого переглядит. Нужна выдержка. Страхов — наша последняя надежда. Будем ловить Зудова на живца. Другого способа я не вижу.
