Брюнония Барри - Читающая кружево
— Я только что звонила в больницу, — сказала Мэй, — и мне сообщили, что Софию выписали неделю назад. Я знаю, что она с тех пор живет у тебя.
— И что? — Рафферти пожалел, что у Мэй появился мобильник.
— Я хочу знать почему.
— У меня в доме есть свободная комната. Я сам ей предложил.
— Но на острове я смогу ее защитить, — возразила Мэй.
— Сомневаюсь.
— Ей нужна защита.
— У меня больше стволов, чем у тебя, — полушутя напомнил Рафферти.
— Ты не можешь сторожить ее круглые сутки.
— Ты тоже. И потом, Кэл в тюрьме. Твои информаторы об этом не забыли?
— Да, в тюрьме, но временно. — Мэй замолчала. Ненадолго. — Ничего не получится, — внезапно сказала она, будто ей в голову только что пришла какая-то идея.
— Что именно?
— У вас с ней.
Теперь замолчал Рафферти.
— Противоположности сходятся, — продолжала Мэй.
— И что?
— Вы не противоположности. Вы оба подранки. Ни один из вас не в состоянии справиться с семейными проблемами.
Рафферти задумался, откуда Мэй так много о нем знает. Она тоже Читающая? Или это Ева рассказала дочери его историю? В любом случае Рафферти не хотел обсуждать с Мэй свои проблемы по части отношений. Пока он пытался придумать ловкий ответ, она продолжала:
— Когда вы расстанетесь — а поверь мне, это неизбежно, — то не сумеете разойтись как нормальные люди. Будет взрыв.
— Я подумаю, — пообещал Рафферти. Он положил трубку, задел шнуром чашку и залил кофе все папки.
День обещал быть скверным.
Шеф пришел, когда Рафферти собирался уходить.
— Я еду в Портленд, — сообщил детектив. — Наведу кое-какие справки.
Шеф кивнул:
— Хорошая идея. Тогда увидимся завтра.
— Завтра у меня выходной.
— Ну ладно.
Рафферти заглянул домой, чтобы предупредить Таунер, но ее не было. Он запаниковал, а потом увидел в окно, как она бредет вверх по холму в старых джинсах и купальнике Леа. Волосы у нее были мокрые — значит, купалась.
Таунер изменилась. Она выглядела юной. И почти здоровой.
— Привет, — улыбнулась она.
— Я зашел сказать, что еду в Портленд.
— В Мэн?
— Да. Хочешь со мной? — Рафферти тут же пожалел, что сказал это. Он едет по делам, и брать с собой Таунер не лучшая идея. И потом, он не перенес бы очередного отказа.
— Да, — ответила она. — Я не против.
Глава 24
Каждая Читающая должна научиться существовать в пустом пространстве, в котором возникает вопрос.
Руководство для Читающих кружевоРодители Анжелы Рики жили к северу от Портленда, в городке, который представлял собой неприглядную смесь трейлерных стоянок и убогих рабочих кварталов. Все здания фасадом выходили на реку, где стояла давно заброшенная бумажная фабрика — единственная хоть чего-то стоящая недвижимость в городе. После нескольких неудачных попыток подновить оба крыла кирпичное строение просело в середине точно гамак. Трейлерный парк, где обитала семья Анжелы, находился рядом с фабрикой, в дальнем конце парковки, принадлежащей местной масонской ложе. В центре стоянки, в длинной тени недостроенного въезда на магистраль (эта дорога должна была соединить город с Девяносто пятым шоссе и обеспечить приток туристов), стоял трейлер родителей Анжелы.
Таунер осталась ждать в машине, а Рафферти зашел внутрь.
Визит был короткий. Они не видели дочь и не получали от нее вестей. Рафферти знал, что шансов мало, поскольку уже разговаривал с родителями Анжелы, но все равно стоило попытаться.
— Лучше пусть не возвращается, — буркнул отец. — Она мне денег должна.
Он уже несколько раз напомнил Рафферти, что заплатил за обучение Анжелы в салоне красоты.
— Если она думает, что я буду содержать ее с ребенком…
— Если узнаете что-нибудь, обязательно позвоните мне, — прервал его Рафферти.
— Что она натворила на этот раз?
— Ничего, — ответил Рафферти. — Но возможно, она мертва.
Отец замолчал. Детектив произнес жестокие слова, но по крайней мере мистер Рики замолчал.
Рафферти высадил Таунер на рыночной площади, а сам поехал в пресловутый салон красоты. Он задавал все те же вопросы. Кто-нибудь видел девушку? Нет. У нее были друзья в городе? Нет. Да. Может быть. Была подруга по имени Сьюзен. Работала в каком-то магазине, где продается одежда из натуральных тканей. Рафферти поблагодарил, оставил телефон.
— Если увидите Анжелу, немедленно позвоните.
Он прошел до конца улицы и нашел нужный магазин, но Сьюзен там больше не работала и никто не узнал Анжелу по фотографии. Рафферти показал снимок нескольким торговцам на улице, вернулся на рыночную площадь, оставил машину и поднялся по пешеходному мостику наверх, где сидела Таунер и ела черничное мороженое.
Она протянула ему рожок:
— Хочешь откусить?
— Спасибо, но уже за полдень и я предпочту ленч, — ответил он.
Они спустились по длинной лестнице к магазинам. Рафферти заметил, что Таунер стала ходить — она больше не цеплялась за перила во время спуска, ее походка сделалась легче, — и настроение его заметно улучшилось.
— Что ты хочешь? — спросил Рафферти, глядя по сторонам. — Здесь можно много чего купить.
— Выбирай сам.
Рафферти окинул взглядом прилавки с сыром, хлебом, рыбным супом и так далее. Он обернулся к Таунер, решив, что время пришло.
— Я люблю суп. А ты?
Таунер воззрилась на него.
— У меня много талантов, — объяснил детектив. — В том числе ложь и мошенничество.
Она попыталась удержаться, но не смогла — улыбка засияла во всю ширь. Наконец Таунер расхохоталась.
— Ах ты, сукин сын!..
Возвращаясь в Салем, Рафферти превысил скорость на Девяносто пятом шоссе.
— Следовало бы выписать вам штраф, — сказал молодой полицейский. — Вы на двадцать миль превысили лимит. Но я вас прощаю как коллега коллегу.
Рафферти улыбнулся, поблагодарил парня и сунул предупреждение в бардачок, вместе с парковочными чеками, которые вечно забывал оплатить.
Вкатив на подъездную дорожку, Рафферти и Таунер заметили собаку, привязанную к столбику террасы. Перед псом стояла миска с водой. Он явно пытался сбежать, и глаза у него были дикие.
— Это собака с нашего острова, — сказала Таунер, выскакивая из машины.
К ошейнику была привязана записка «Меня зовут Византия».
Собака оскалилась и зарычала. Таунер ничтоже сумняшеся села на крыльцо, словно не замечая угрозы. Она долго сидела так и смотрела на гавань, словно в этот день и помыслить было нельзя ни о каком другом времяпрепровождении. Когда собака успокоилась, Таунер принялась гладить ее по шее.
— Привет, Визи, — сказала она успокаивающим голосом и наконец взглянула на животное. Собака медленно, словно загипнотизированная, улеглась и перекатилась на бок. Таунер почесала ей брюхо. — Славная собачка…
Рафферти сидел в машине с открытой дверцей. Наконец он вышел.
— Зачем Мэй ее прислала? — спросила Таунер.
— Наверное, чтобы меня помучить, — ответил Рафферти и чихнул.
— Сомневаюсь.
Рафферти не мог избавиться от мысли, что Мэй права — он не может круглые сутки охранять Таунер. Ему действительно стало спокойнее при мысли том, что здесь Визи.
— Ладно, пускай остается, — сказал он. — Но не дай Бог, она сожрет мою обувь.
Таунер рассмеялась.
— А как ты думаешь, чем она питается? То есть помимо кроликов и крыс.
— Собачьим кормом. — Рафферти забрал перевернутую миску и налил в нее воды из шланга.
Визи принялась лакать.
— Она похожа на Скайбо, — заметила Таунер.
Рафферти помнил, что Скайбо убил Кэл. Детектив прочел об этом в дневнике, и Ева тоже рассказывала. Скайбо был другом и защитником Таунер. То, что Византия походила на него, немедленно их объединило.
Рафферти поднялся на крыльцо, дважды чихнув по пути. Собака заворчала, когда он прошел мимо.
— Эй, детка, мы не враги, — предупредил Рафферти, и Таунер снова рассмеялась.
— Лежать, девочка, — приказала она, и Византия подчинилась.
Рафферти не стал загонять машину в гараж. Он знал, что через несколько минут поедет в магазин за собачьим кормом, а заодно купит бенадрил. А потом ляжет спать. Он должен хорошенько отдохнуть. С того самого дня, как Таунер вернулась из больницы, Рафферти почти не смыкал глаз.
Детектив выпил две таблетки бенадрила и проспал до полудня. Он проснулся, услышав низкое рычание Визи, и приоткрыл дверь. Собака сидела, прижавшись носом к стеклу, смотрела на гавань и ворчала на проплывающие лодки. Рафферти услышал, что в ванной журчит вода. Таунер чистила зубы.
Детектив включил чайник и приготовил кофе в маленькой кофеварке, которую Леа подарила ему на прошлое Рождество. Он сполоснул чашку горячей водой, чтобы она согрелась, а потом вышел на крыльцо.
