Гарольд Роббинс - Наследники
Подошел официант. Положил рядом со мной сложенный листок.
— От той молодой дамы, — шепнул он, имея в виду Дорогушу.
Я развернул листок.
«Пообедаем сегодня? Если ты не очень сердишься. М.».
Я написал на листке ответ и отдал официанту. Он сразу прошел к ее столику.
— А может, проще предложить ей пересесть к нам? — поинтересовалась тетя Пру.
— Если бы я этого хотел, она бы сидела за нашим столиком еще до твоего прихода.
— Я выпью еще «мартини». А тебе совсем не обязательно разговаривать со мной в таком тоне.
— Хорошо, я позову ее, — и уже начал вставать, но заметил, что Дорогуши уже и след простыл.
— Видишь, что ты наделал, — тетя Пру покачала головой. — Бедняжка убежала голодной.
Я опустился на стул.
— Стивен, ты совсем не меняешься. Такой же грубый, как и в детстве.
Со вздохом я откинулся на спинку стула и распорядился принести мне шотландского.
— Двойную порцию, — крикнул я вслед официанту.
— Она в тебя влюблена? — спросила тетя Пру.
— Кто?
— Девчушка, которую ты прогнал.
— По-твоему, в меня влюблены все девушки, с кем я перемолвился хоть словом. Кроме того, я ее не прогонял.
— Мне известна твоя репутация, Стивен. Газеты доходят и до нас.
Я начал закипать.
— Я знаю. Кроме того, у вас есть газ, электричество, телефон.
Тетя Пру вперилась в меня взглядом.
— Тебе нравится эта девушка!
— Я этого не говорил.
— Нужды в этом нет. Все и так ясно.
Я почел за лучшее спрятаться за бокалом с виски.
— Стивен!
— Да, тетя Пру?
— Если она тебе нравится, действительно нравится, не бойся своих чувств. Доверься им.
Джек ушел из моего кабинета в одиннадцать вечера.
Вторую часть дня он потратил с толком. И принес мне практически готовый проект музыкальной передачи для подростков.
— Я чуть ли не два часа говорил с Энгелом. Этот парень знает толк в музыке. Передачу начнем готовить в Калифорнии. Лучшие американские группы там, в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. На следующей неделе я пошлю его в Нэшвилл. Пусть посмотрит, что можно найти там.
— Хорошо, — кивнул я.
— Далее, — он начал складывать бумаги. — Я хочу наладить постоянный контакт со студиями звукозаписи и производителями грампластинок, чтобы в любой момент знать, кто поднимается наверх, а кто скатывается вниз.
— Тебе нужен продюсер.
Он кивнул.
— Я думаю об этом, но подходящего человека на примете у меня нет.
— Могу подсказать. Боб Эндрюс.
Джек удивленно глянул на меня.
— Он же не продюсер. Диск-жокей.
— Не просто диск-жокей, а лучший в стране. Молодежь его любит. Он первым обратил внимание на Элвиса, потом открыл Америке «Битлс». А кроме того, у него с нами контракт.
Я не упомянул о том, что благодаря Эндрюсу наша нью-йоркская радиостанция из года в год получала немалую прибыль. А до его прихода была рекордсменом по убыткам.
— Твое предложение мне нравится, — кивнул Джек.
— Завтра утром он с тобой свяжется.
— А захочет ли он переходить на телевидение? Сейчас-то он лучший, зачем ему какие-то перемены?
— Захочет, — заверил я Джека. — Он уже два года. пристает ко мне с предложением начать выпуск грампластинок. Теперь есть смысл заняться и этим, раз мы даем рок-группам лучшее время.
— К этому выводу следовало прийти лет на пять пораньше. Ты знаешь, какие прибыли получает «Эр-си-эй»[35] от продажи пластинок Элвиса, сколько зарабатывает «Кэпитол» на «Битлс»?
— Знаю.
— На сегодня все, — он сложил бумаги в брифкейс, захлопнул его. — Вымотался донельзя. Поеду в отель и сразу лягу спать.
Телефон зазвонил, едва за ним закрылась дверь.
Только после нескольких звонков до меня дошло, что Фогарти уже ушла и трубку придется снимать мне.
В ухо ударили шум, музыка, голоса.
— Стив?
— Да, Дорогуша?
— Я накурилась.
— Разве для тебя это впервой?
— Нет, но сегодня я перебрала.
Я промолчал, слушая ее дыхание.
— Стив, ты еще здесь?
— Да.
— Стив, почему ты не пообедал со мной сегодня?
— Потому что много работы.
— Я бы подождала тебя.
— Ты и так неплохо проводишь время.
— Мне недостает тебя. Мне одиноко. Я сидела дома.
Курила «травку» и плакала. Потом не выдержала.
— Мне кажется, веселье у вас в разгаре.
— Забери меня, Стив. Я хочу быть с тобой.
Я замялся.
— Пожалуйста.
— Хорошо, — я потянулся за карандашом. — Какой адрес?
Ее указания привели меня к обшарпанному жилому дому неподалеку от угла Первой авеню и Двадцать восьмой улицы. Шум я услышал еще внизу, на площадке первого этажа унюхал «травку». С каждым шагом музыка звучала все громче, а дым уже валил клубами. Последний лестничный пролет я преодолел с трудом: две или три пары трахались прямо на ступеньках и мне пришлось лавировать между ними.
— Вы припозднились, — сообщил мне длинноволосый парень, загораживающий дверной проем. — Не знаю, успеете ли вы догнать остальных. С вас пять долларов.
Я дал ему пятерку и получил взамен самокрутку.
— Закуривайте и наслаждайтесь.
Шум на лестнице показался мне мертвой тишиной по сравнению с тем, что творилось внутри. Я постоял в прихожей, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку.
Грохот доносился из зала, в который вела дверь напротив.
Туда я и направился. И тут музыка разом оборвалась.
Из дальнего угла послышался сочный баритон.
— А теперь Дон Рэнс представляет свою новую работу «В преддверье Нового года». Выполненную из шоколада, черничного и клубничного джемов, апельсинового мармелада, мятного сиропа и, разумеется, фантастического тела Мириам Далинг.
Оглушительная музыка, яркий свет. На мгновение я закрыл глаза. А открыв, увидел ее.
Она стояла на столе в углу, держа в руках плакат, спиной ко мне. Тело ее сверкало разноцветьем джемов, шоколада, сиропа. Медленно она начала поворачиваться.
Толпа зааплодировала, надвинулась на стол.
Я услышал ее голос:
— Что же это с вами? Вы разучились читать?
И смех, громкий, перекрывающий музыку смех.
Они сомкнулись вокруг столика, высунув языки, начали лизать ей нот. Стол начал качаться под их тяжестью, стремящихся добраться до более вкусных мест.
Дорогуша смеялась, но ей удавалось удержаться на ногах. Наконец она повернулась лицом ко мне. Я уставился на нее.
Груди разрисованы, словно гигантские яйца, одно красное, второе — фиолетовое, посередине шоколадный пенис, уходящий головкой в мармеладный лобок. На плакате два слова:
СЪЕШЬ МЕНЯ!
На мгновение наши взгляды встретились. Ее глаза прояснились. Но она ушла слишком далеко. Глаза застлало туманом, она улыбнулась.
— Разве это не прекрасно?
И тут какой-то парень ухватил ее за руку и потянул на себя. Столик рухнул, и она исчезла под копошащейся массой тел.
Я закрыл глаза, борясь с тошнотой. Затем повернулся и выбежал на лестницу. Слетел по ступеням, выскочил на улицу. Прижался лбом к холодной стене. Меня вывернуло наизнанку.
Опять Барбара. Все то же самое.
Глава 7
— Вам звонит мистер Бенджамин, — сообщила мне Фогарти.
Я нажал на клавишу.
— Привет, Сэм.
— Почему ты ненавидишь меня, Стив? — голос полон укора.
Я рассмеялся.
— С чего ты это взял?
— Ты натравил на меня Джека Сейвитта. Ты же знаешь, я никогда не находил с ним общего языка.
— Я не натравливал, Сэм. Это его работа. Теперь он — президент «Синклер ти-ви».
— Мы же друзья, при чем здесь титулы? И всегда работали напрямую. Лицом к лицу. Что изменилось?
— Я теперь этим не занимаюсь, Сэм. Ты же не хочешь чтобы я действовал через его голову?
— Хочу.
— Не могу, Сэм. Такое не по мне.
Он помолчал.
— Ладно. Означает ли сказанное, что ты не придешь ко мне на обед, если я приглашу тебя?
— Пригласи.
— Так приходи. Вспомним прежние времена. Младший как раз приехал на каникулы, и Мириам обещала почтить нас своим присутствием. Если хочешь, я даже попрошу Дениз приготовить тебе жареную телятину.
— Не обязательно. Говори адрес.
— Пятая авеню, семьсот. Ровно в восемь.
Сэм поднялся высоко. Пятая авеню не шла ни в какое сравнение с Бронксом. И мне оставалось лишь надеяться, что проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться, в значительной мере решаемы. Я бы искренне огорчился, если бы он вновь скатился к подножию горы, на которую карабкался столько лет.
Зажужжал интерком.
— К вам мистер Сейвитт и мистер Эндрюс.
— Попросите их зайти.
Фогарти открыла дверь, и они вошли в кабинет. Я знаком указал на кресла перед столом, а мгновение спустя Фогарти принесла кофе. Так что пока мы обменивались рукопожатиями, она уже налила нам полные чашки.
А Фогарти молча удалилась.
— Вижу, вы пришли вместе. Как вам это предложение?
— Я — за, обеими руками, — ответил Эндрюс. — Давно ждал чего-то похожего.
