Краски - Ковезин Павел

Самое обидное было то, что таких отморозков, как тот пьяный мажор, было в разы больше, чем адекватных парней. Они пытались знакомиться со мной в барах и на улицах, они приходили ко мне в бордель, они писали пошлости в интернете и под каждой фотографией оставляли комментарии в каких позах отымели бы меня. Именно поэтому я никого и не подпускала к себе близко. Именно поэтому и не хотела отношений. Пока в один из вечеров не увидела Йохана. Он хотел снять меня, и мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что передо мной стоит не Леон. Он был как две капли воды похож на него. Был симпатичен, вежлив и не относился ко мне, как к игрушке. И на следующее утро я приняла решение остаться с ним. Нельзя было упускать такой шанс. Но кто бы знал, чем для меня обернётся вся эта история.

***

Этим тихим летним вечером я впервые, спустя столько лет, зашла в бар с такой же пустотой и тревогой внутри, которые сопровождали меня семь лет назад. Миновав зал, я подошла к офису Эмиля и постучалась.

– Да, кого там ещё принесло?

Я открыла дверь и вошла внутрь.

– Эмиль! – крикнула я, ещё не придумав, как объяснить ему, что произошло.

Тот суетился вокруг стола, что-то искал и явно куда-то спешил.

– Ты уходишь?

– Да, только ключи найду. Ты что-то хотела? – ответил он, не обращая на меня внимания и шаря в ящиках стола. – Вот они!

Он достал связку ключей и потряс ими в руке.

– Эмиль! – снова крикнула на него я, желая привлечь к себе хоть долю внимания.

– Лейла, девочка моя. Я правда очень спешу. С Грет, возможно, что-то случилось. Поговорим потом, – затараторил он.

– Я знаю, что с ней случилось.

И только сейчас он наконец перестал суетиться, замер на месте и уставился на меня. Он приподнял свои круглые очки, приложил большой и указательный пальцы к носу и тяжело вздохнул.

– Ко мне только что приходили какие-то двое придурков из полиции. Спрашивали про Грет, говорили что-то про убийство, психа этого, – сказал Эмиль, когда мы шли к его машине. – Мне это всё уже очень и очень сильно не нравится.

Чёрный джип подмигнул нам фарами и коротко пискнул. Эмиль открыл дверь и прыгнул на водительское сиденье. Я села рядом.

– Ну, – сказал он, заведя, – рассказывай, что случилось.

Я, как могла, пересказала события вчерашней ночи. Что я пришла к дому Рут, чтобы отдать Кубика, но увидела лишь труп её отца, обезумевшего Йохана и Грет. Рассказала, как его дочь уехала куда-то вместе с Рут.

– Твою мать! – зарычал он, долбанув по рулю руками. – Твою! Сука! Мать!

Каждый выкрик сопровождался новым ударом о руль. Судя по лицу, Эмиль разнервничался не на шутку.

– Я точно не знаю, причастна ли Грет…

– Лей, – сказал Эмиль, нажав на газ, – поверь мне, если случается какое-нибудь дерьмо, Грет обязательно к этому причастна.

Мы ехали по серым улицам Берлина неизвестно куда, когда Эмиль наконец заговорил.

– Объясни мне, что вообще происходит, Лейла. Почему у официантки, которую ты просишь устроить на работу, через пару дней убивают отца? Почему псих, который устраивает драку в моём баре, оказывается к этому причастен? Откуда ты вообще знаешь этих людей? И как ради всего святого в это оказалась втянута моя дочь?!

Я не знала, что ответить. Это долгая история. Долгая и странная. Как объяснить ему, что всё, что случилось – лишь череда нелепых совпадений и случайных знакомств? Как объяснить, что «этот псих» видит реальность несколько искажённой и что у него случаются приступы агрессии, которые потом начисто стираются из памяти? Как рассказать про то, что я влюбилась в него, потому что он до боли напоминал мне парня из прошлого?

– Эмиль, я… я не знаю. Это всё очень долго и запутанно. Сейчас важно не это. Сейчас важно найти Рут и Грет.

– Только этой ночью, только этой, блядь, ночью я вытащил её из клетки, и через несколько часов всё стало только хуже. На телефон она тоже не отвечает, – Эмиль посигналил пытающейся подрезать его «Хонде» и выругался.

– А куда мы едем? – спросила я.

– Заедем в пару её излюбленных местечек. И я очень надеюсь, что она будет там.

Эмиль объехал старинную Евангелическую церковь, вырулил на Херрфрутштрассе и вскоре оказался на оживлённом перекрёстке, вдоль улиц которого тянулись бесконечные магазины, кафе и развлекательные центры.

– Эмиль, слушай… – сказала я, – может, это не моё дело, но… у вас с Грет не очень отношения, да?

– Да, – он выдержал паузу и тяжело вздохнул, – не очень.

– Но почему?

Эмиль посмотрел грустным и озадаченным взглядом.

– Гормоны у неё в голове играют, вот почему.

Я замолчала, поняв, что вряд ли он желает разговаривать на эту тему.

– Всё началось после смерти её матери, – через пару минут вдруг заговорил Эмиль. – Мы и до этого не были с ней лучшими друзьями, но потом начали постоянно ругаться. Грет считала, что это я виновен в её смерти.

– А что с ней…

– Её убили какие-то отморозки, – опередил он мой вопрос. – Грет считала, что это я недосмотрел. Мы тогда поссорились, и я не встретил её вечером, позволил одной добираться до дома.

Наша машина подпрыгнула на лежачем полицейском.

– И Грет пустилась во все тяжкие, делала всё мне назло. Может, поэтому она так и привязалась к своему байку. Стала фанатеть от скорости, будто бы начала гнаться за смертью, желая отправиться к матери на тот свет. А уж про клубы, наркотики и драки я вообще молчу. А мне приходится всё это разгребать. Вытаскивать из передряг, угрожать местным барыгам, чтобы не подходили к ней ближе, чем на километр, разговаривать с родителями тех, кого она в очередной раз изобьёт. Я её и официанткой устроил, чтобы хоть так, хоть ненадолго выбить дурь. Но, как оказалось, это было худшим решением в моей жизни, – истерично усмехнулся Эмиль. – Может, и не было бы сейчас всего этого дерьма.

Он посмотрел на меня и криво улыбнулся.

– Не бери в голову, – сказал он. – И не смей сочувствовать.

На Флугхафенштрассе Эмиль свернул во дворы и остановился у неприметного бара с названием «Muted Horn». Он попросил меня подождать в машине и подошёл ко входу. Из бара вышел какой-то парень и перекинулся с Эмилем парой фраз. Пожав руки, они разошлись, Эмиль вернулся в машину.

– Здесь её не было, – сказал он, пристегивая ремень безопасности. – Нужно искать дальше.

За следующие несколько часов мы объехали немало мест, где, по мнению Эмиля, могла прятаться Грет. Везде люди лишь разводили руками. Мы проверяли бары и ночные клубы, лофты и спортивные центры, заехали даже к нескольким её друзьям домой. И всё без толку. Пока на границе с Кройцбергом, уже отчаявшись, Эмиль не решил заглянуть в клуб под названием «Fairytale».

Мы остановились у чёрного входа. Стены были изрисованы граффити и тэгами, под ногами валялся мусор. В дальнем углу проулка лежал какой-то бродяга.

– Последний из её гадюшников, – сказал Эмиль, обернувшись ко мне.

Дверь открылась, и мы увидели молодого парня в цветастой футболке и с дредами. Тот посмотрел на нас уставшим, сонным взглядом, буркнул «клуб закрыт, ребята» и попытался закрыть дверь. Но Эмиль придержал её рукой.

– Постой, у нас вопрос.

Эмиль достал телефон и показал парню фотографию Грет.

– Она была здесь?

Парень с дредами молчал, переводя взгляд с Эмиля на меня и обратно.

– А вы кто такие?

– Мы те, кто прикроет это заведение, если ты не ответишь, – с напором сказал Эмиль, терпение которого уже заканчивалось. – Ну!

Не знаю, поверил парень этому или нет, но проблем наживать он точно не хотел.

– Она была здесь вчера ночью.

Эмиль выдохнул, ожидая продолжения.

– И куда делась?

– Не знаю, – пожал плечами парень, – уехала с какой-то рыжей девчонкой.

– Это было ещё до того, как их взяли, значит, – пробубнил под нос Эмиль. – Ладно.