Уве Шомбург - Код Вавилона
На несколько секунд зависла тишина.
— На одну Y-хромосому больше… и что? — Зоя Перселл хлопнула ладонью по столу. — Уж коли ваша мужская половая хромосома такая на удивление маленькая, должны же среди вас попадаться типы, у которых их хотя бы две! И что?
— Но эта дополнительная Y-хромосома очень длинная и толстая. Она, как видно, битком набита генами…
Глава 28
Фонтенбло под Парижем
Полдень субботы
Крышка багажника распахнулась. Крис зажмурился. Хотя небо было облачное, свет причинял глазам боль после столь долгих часов в темноте.
— Фу, надо бы тебе помыться!
Мужчина над ним злобно осклабился. Крис заметил три бородавки, которые обезображивали его щеки и подбородок, образуя треугольник. Второй тип был светлокожий и ржаво-рыжий. Бородавчатый взял Криса за связанные лодыжки, а рыжий подхватил под плечи. Они вынули его из багажника и бросили на землю.
Песок и кустики травы царапнули ему щеку. Он повернул голову и увидел высокие лиственные деревья с могучими стволами и густыми кронами.
Глухая боль в ребре не давала вздохнуть. В предплечьях и тыльных сторонах ладоней все еще торчали осколки дерева и камня. Какие-то отпали, какие-то вонзились в кожу еще глубже. Некоторые раны уже воспалились и образовали кроваво-гнойные волдыри.
Рыжий сорвал с его рта пластырь и посадил его. Крис застонал и снова упал. Потребовалось время, чтобы он привык к сидячему положению.
Они освободили его от веревок на ногах и подняли. Крис тотчас же снова рухнул на землю. Они поднимали его снова и снова, а у него всякий раз подкашивались ноги. Их пронизывала режущая боль, и он, стиснув зубы, стонал.
Потом в ногах забегали мурашки, кровь начала циркулировать, и, наконец, он остался стоять. Рыжий поддерживал его, когда он делал первые шаги. Бородавчатый привязал веревку к его связанным за спиной рукам и стал водить его вокруг, как пса на поводке:
— А ну пошел! Еще быстрее!
Криса шатало от машины к деревьям и назад. Они водили его по кругу минут десять.
— Где мы? — спросил Крис.
— Какая разница…
— Для меня — есть разница, — Крис пришепетывал и не мог отчетливо говорить. Он чувствовал вкус крови на полопавшихся губах.
— Ну, если есть, то… где-то во Франции.
Крис оторопел, потом снова огляделся.
Солнце стояло на западе, но до темноты было еще далеко. Метрах в ста поодаль Крис увидел строение, отгороженное кустарниками, — что-то вроде небольшого замка.
Четыре черных лимузина были припаркованы у водонапорной башни из желтоватого кирпича, какие строили двести лет назад. Местность пересекали канавы с водой, в которых прела листва. Немного в стороне от водонапорной башни стояла часовня, вся в строительных лесах.
Со стороны замковидного здания к ним двигались трое мужчин. Совиное лицо Брандау было отталкивающим. И с чего это Крис взял, что от священника не надо ждать коварства? Ведь он подбросил «жучок» ему в рюкзак.
Рядом с Брандау шел парень с задубелой кожей, руководивший нападением. Он самодовольно рассказал Крису, как они, завладев ключом от пансиона, заявились в его комнату после полуночи и собрали остальные артефакты.
Третий мужчина был приземистый, здоровый, одетый в светлый, почти белый стихарь, расшитый жемчугом и золотыми нитями. Вышивка изображала наверху с каждой стороны — начальные буквы имени Христа, а внизу — два креста. На груди стихарь удерживала искусно выточенная пряжка.
Крис вначале решил, что это какой-нибудь епископ, но потом разглядел под стихарем обычный пуловер и брюки.
— Вот наш фруктик, — сказал Джастин Барри.
— Так-так. — Генри Марвин оценивающе оглядел Криса. — Ну, в настоящий момент вид у него довольно потрепанный. Смотрите за ним в оба. Вы верите в Бога и Библию?
— А вы, наверное, тот издатель, который так охотно выступает в роли щедрого мецената знаменитых музеев мира, когда речь идет о древностях из определенных мест Переднего Востока.
— Кто же это вам рассказал?
— В Берлине жила профессорша, которая выдала мне кое-что про вас.
Генри Марвин громко рассмеялся:
— Ну, тогда вам есть над чем подумать.
— Я уже несколько часов назад перешагнул тот рубеж, за которым я еще о чем-то думал. Я рад, что выбрался из этого гроба.
— О, юмор висельника! Посмотрим, как вам понравится в настоящем гробу. А пока я займусь вашими подарками. Тогда посмотрим, что дальше. Может, ваша новая квартира подойдет вам больше. Ночами там бегают крысы.
Марвин отвернулся и зашагал с Брандау прочь. Барри и рыжий подтолкнули Криса в сторону водонапорной башни. Там они повели его вниз по каменной винтовой лестнице до помещения, от которого расходилось несколько коридоров. По одному из них они довели его до следующей развилки.
Барри открыл тяжелую стальную дверь, запиравшую левый ход, и ступил в узкое, низкое ответвление, выбитое в скалистом подземелье.
Искусственное освещение было ярким, и Крис увидел слева решетки, вмонтированные в скалу и отделяющие склепы от коридора. Клетки были пустые.
Барри дошел до конца коридора и остановился перед последней решеткой.
Рыжий втолкнул Криса в склеп, задняя часть которого лежала в полутьме. Дверь за ним со скрежетом закрылась.
— Привет, — сказал Крис, пристально глядя в угол, где на полу лежало, не шевелясь, чье-то тело.
Потребовалось время, пока фигура медленно повернулась.
— Привет, Крис, — сказал Антонио Понти.
* * *Дрезден
Полдень субботы
— Y-хромосома задает пол человека. Это известно. Здесь у нас две таких хромосомы, — Зоя Перселл зло смотрела на Снайдера. — Ну, хорошо. Однако вы говорили, что известны и такие случаи. Что же тогда такого особенного в этом открытии, которое, получается, вовсе никакое не открытие?
— В нормальном случае Y-хромосома маленькая, и при XYY-трисомии есть две маленьких Y-хромосомы. А здесь эта дополнительная Y-хромосома, как уже было сказано, большая и толстая, — Уэйн Снайдер встал со стула и потянулся.
— Нед, что вы на это скажете? Он нас попросту дурит? — Зоя Перселл смотрела на своего научного консультанта, а тот как мог избегал ее взгляда.
— Ну, что я могу на это сказать… Нормальная Y-хромосома в наше время несет в себе, если мне не изменяет память, семьдесят восемь генов с указаниями по созданию двадцати семи протеинов и тем самым располагает лишь третьей частью своей изначальной величины.
— Она что, сокращается? — Зоя Перселл засмеялась: — Нед, а как обстоит дело с женской половой хромосомой? Она-то, надеюсь, растет?
— X-хромосома с ее тысячью девяноста пятью генами осталась неизменной со времен ее возникновения сто-триста миллионов лет назад.
— Итак, вы хотите мне внушить, что половые хромосомы развиваются по-разному? — Зоя Перселл захихикала: — И с каких же пор? В последние сто тысяч лет? И если это так, то ведь это означает, что когда-то был один исходный пункт.
— Когда они возникли и с какого времени их развитие пошло по-разному, рассуждение во многом умозрительное, — вмешался Снайдер. — Почему эти две хромосомы отошли от других хромосомных пар и взяли на себя образование пола, сегодня вам никто точно не скажет. Но произошло это в ранние времена появления млекопитающих.
— А что было перед тем? — Зоя Перселл обвела взглядом всех присутствующих. — Как пол определялся прежде?
— Кто знает? Может, раньше мужской пол млекопитающих задавался температурой, как это сегодня происходит у каретт или у аллигаторов Миссисипи, — Джесмин тоже поднялась со стула и стояла перед финансовой начальницей, скрестив на груди руки. — Или через социальные сигналы, как у зеленушковых рыб, у которых самая крупная самка гарема в течение одной недели превращается в мужской экземпляр и становится новым хозяином гарема, если самец умирает или если кончается корм.
— По крайней мере, есть бесчисленные примеры в мире животных, когда пол задается иначе, чем через хромосомы, — самодовольно сказал Снайдер, сам удивляясь своему хорошему настроению. — Если уж ты мужчина, то должен быть птицей, рептилией или бабочкой. Там самки носят XY и определяют пол.
— Что вы хотите этим сказать? — Зоя Перселл зло зыркнула на Снайдера.
— Женщины подмяли нас, мужчин, — брюзжал Снайдер. — Мы согласились на тяжкое бремя определения пола и платим за это. Наша Y-хромосома, как вы только что слышали, находится в плачевном состоянии. С тех пор, как из-за какой-то маленькой мутации она однажды взялась задавать пол, она только чахнет.
— Я сейчас запла́чу!
— Раньше X- и Y-хромосомы при слиянии зародышевых клеток, то есть при возникновении новой жизни, взаимозаменялись, поскольку располагали многими идентичными отрезками ДНК. Однако новая задача определения пола через Y-хромосому привела к тому, что ДНК стали дрейфовать друг от друга, и сходства постепенно исчезали, все меньше отрезков ДНК совпадало. Это, в свою очередь, имеет следствием то, что не совместимые более отрезки Y-хромосомы при возникновении новой жизни уже не могут участвовать в рекомбинации с X-хромосомами. Так в ходе эволюции на Y-хромосоме умолкал один ген за другим. Сегодня совпадает и рекомбинируется при возникновении новой жизни всего пять процентов ДНК половых хромосом. А обе X-хромосомы женщины, напротив, полностью взаимозаменяемы. Y-хромосома из этого во многом исключена. Мужчина — вымирающий экземпляр, — Снайдер закончил свое пояснение горьким смехом.
