Роберт Ладлэм - Иллюзии «Скорпионов»
— ...Саба, Париж, Сен-Бартельми — все это ложь. Амстердам, Амстердам!
— Амстердам? — невольно переспросил пилот, отходя от бара и осторожно ступая босыми ногами, чтобы не наступить на осколки стакана.
— Заткнись, — тихо бросил ему Джексон, глядя на дрожащую фигуру Тайрела Хоторна, стоящего у окна. — Ты причинил страшную боль этому человеку, свинья.
— А при чем тут я? Что я такого сделал?
— Мне кажется, что ты сказал ему что-то такое, чего он никак не хотел бы услышать.
— Я просто рассказал ему правду. Внезапно разъяренные Хоторн резко обернулся, теперь его глаза сверкали, наполненные отвращением.
— Телефон! — проревел он. — Где у тебя второй телефон?
— На третьем этаже, но дверь там заперта. Ключи где-то здесь...
Не дослушав пилота, Хоторн через три ступеньки понесся вверх по лестнице, его громкие шаги гулким эхом разносились по старому публичному дому.
— Твой коммандер какой-то маньяк, — сказал пилот, обращаясь к Джексону. — Что он имел в виду, когда заявил, что я воспользовался его именем? Тот сумасшедший шпион в самолете совершенно четко объяснил мне, что его зовут Хоторн. И повторил это раза три-четыре.
— Он лгал. Коммандер и есть Хоторн.
— Святые отцы...
— В этом чертовом деле и не пахнет святостью, — спокойно произнес Пул.
Хоторн колотил плечом в дверь личных апартаментов пилота, располагавшихся на третьем этаже. Замок удалось сломать с пятой попытки. Тайрел ворвался внутрь и остолбенел при виде аккуратно убранных комнат. Он ожидал увидеть здесь страшный бардак, а вместо этого увидел квартиру, фотографию которой вполне можно было поместить в журнал «Город и деревня». Строгая мебель из дорогой кожи я темного дерева, стены отделаны панелями та светлого дуба, роскошные репродукции картин импрессионистов — рассеянный свет, яркие краски, воздушные фигуры и цветы. Здесь жил совсем другой человек.
Где же телефон? Тайрел пробежал через арку в спальню. Там повсюду: на бюро, на столе, на тумбочке возле кровати стояли в рамках фотографии детей — мальчики н девочки, только возраст их на всех фотографиях был разный. На тумбочке справа от кровати Тайрел заметил телефон, подбежал к нему и вытащил из кармана куртки листок с номером телефона в Париже. И снова его внимание привлекла фотография юноши и девушки, оба были симпатичными, здорово похожими друг на друга. «Боже мой, они же двойняшки», — подумал Хоторн. На них была университетская форма: плиссированная юбка из шотландки и белая блузка на девушке, темный блейзер я галстук в полоску на юноше. Они стояли и улыбались, а внизу на фотографии была надпись: «Висконсинский университет, приемная комиссия».
А еще ниже Тайрел увидел приписку с указанием даты, свидетельствовавшей о том, что фотография сделана несколько лет назад: «Они до сих пор неразлучны, Эл, и, несмотря на споры, заботятся друг о друге. Ты мог бы гордиться ими, как и они гордятся своим отцом, погибшим во имя своей страны. Херб и я шлем тебе наилучшие пожелания и благодарим за помощь».
Очень, очень сложный человек этот пилот.
Пора!
Хоторн снял трубку, услышал гудок и набрал парижский номер, внимательно глядя на листок бумаги, который держал в руке.
— Особняк де Кувье, — ответил женский голос за три тысячи миль отсюда.
— Полин?
— Ах, месье, это вы! Где вы, на Сабе?
— Как раз об этом я и хотел спросить Доминик. Почему ее там не было?
— Ох, я спрашивала ее, месье, и мадам сказала, что ничего не говорила вам про Сабу... Вы, должно быть, сами так решили. Ее дядя уже более года назад переехал на соседний остров. Прежние соседи стали слишком любопытствовать и надоедать ему, поэтому мадам не захотела тратить время... как бы это сказать... на объяснения, а решила сразу вернуться в Париж ж уже здесь выяснить, где найти вас.
— Очень убедительное объяснение, Полин.
— Месье, вы не должны ревновать... Нет, у вас для этого не может быть причин! Вы всегда у нее в сердце, я одна это знаю.
— Я хочу поговорить с ней. Немедленно!
— Но вы же знаете, что ее нет.
— В каком она отеле?
— Она не в отеле. Они с месье на яхте в Средиземном море.
— На яхтах имеются телефоны. Какой у них номер?
— Поверьте, я не знаю. Мадам позвонит мне примерно через чае, потому что мы должны готовиться к обеду, который даем на следующей неделе для швейцарцев из Цюриха. А у них обеды проходят совсем иначе, вы же понимаете, они все-таки немцы.
— Мне обязательно надо поговорить с ней!
— Конечно, поговорите, месье. Оставьте мне номер телефона, и я передам, чтобы она вам позвонила. Или перезвоните мне позже, а я выясню ее номер. Здесь нет никаких проблем, месье.
— Я так и сделаю.
«Яхта в Средиземном море, но неужели в Париже нет номера ее телефона на случай непредвиденных обстоятельств? А кто была, та женщина, которая села в самолет Саймона на Сен-Бартельми? До какого сумасшествия хотят довести меня те, кто знает об Амстердаме? В эту безумную мозаику всунули кого-то, одетую, как Доминик! А может, я просто лгу самому себе? А лгал ли я себе в Амстердаме? Если так, то эту ложь надо остановить».
Тайрел дрожащими руками положил телефонную трубку, с большой неохотой осознавая, что ему надо позвонить Генри Стивенсу в Вашингтон. Его тревожил тот факт, что таинственный Н.В.Н., кто бы он там ни был, передал свое послание по военным каналам, минуя шефа военно-морской разведки, но Тайрелу предстояло узнать в чем дело только после трех часов. Можно подождать, пока Стивенс сам позвонит в отель «Сан-Хуан», а капитан это обязательно сделает, или, может быть... Кэти! Он совсем забыл о ней, и, хуже того, Пул тоже забыл. Тайрел быстро набрал номер телефона.
— Да где вы оба? — закричала в трубку Кэти. — Я ужасно переволновалась, уже собралась звонить в консульство, на военноморскую базу... и даже твоему другу Стивенсу в Вашингтон.
— Но ты ведь не позвонила ему, не так ли?
— Мне не пришлось делать этого, потому что он уже три раза сам звонил сюда начиная с четырех утра.
— Ты говорила с ним?
— А ты что, не помнишь, что я нахожусь в этом номере? Мы с ним практически перешли на «ты». — Надеюсь, ты ничего не сказала ему о послании, которое я получил вчера вечером?
— Прекрати, Тай, — возмутилась Кэти. — Мне приходилось хранить секреты наших женщин, хотя они заключались только в том, что эти женщины спали со всеми подряд. Конечно, не сказала.
— А что он говорил... что ты говорила?
— Он, естественно, хотел знать, где ты, а я, естественно, ответила, что не знаю. Еще он хотел знать, когда ты вернешься, но получил аналогичный ответ. Тогда он взорвался и спросил, знаю ли я вообще что-нибудь, а я ответила, что слышала что-то о «случайных источниках информации»... но он не оценил моего юмора.
— Здесь и нет ничего смешного.
— Что случилось? — тихо спросила майор.
— Мы разыскали пилота, и он вывел нас на еще одного человека.
— Это тоже прогресс.
— Не слишком большой. Когда мы приехали, этот человек был уже мертв.
— О Боже! Ас вами все в порядке? Когда вы вернетесь?
— Сразу, как только сможем.
Хоторн положил трубку на рычаг и подождал несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. Но одна мысль преобладала над всеми и тревожила его. Высокая женщина в белой одежде, симпатичная, с солнечным загаром, ее забрал самолет на Сен-Бартельми и отвез в крепость падроне. В том мире, который он оставил, но куда его снова занесло, не существовало случайных совпадений, подмена одного человека другим с такой точностью по времени тоже была нереальной! Он буквально разваливался на части. «Прекрати! Вернись к реальности, уйми свою боль!» Существовала другая проблема — записка от неизвестного Н.В.Н., с которым он будет говорить в три часа дня. «Сосредоточься на этом!.. Доминик?.. Сосредоточься!»
Тайрел снова снял трубку и набрал номер в Вашингтоне, через несколько минут он уже беседовал с Генри Стивенсон.
— Эта летчица-майор сказала, что не знает, когда ты ушел, где ты и когда вернешься. Что происходит, черт возьми?
— Позже ты получишь подробный отчет, Генри, а сейчас я назову тебе четыре имени, и мне надо знать все, что ты сможешь раскопать на этих людей.
— Как срочно?
— Постарайся в течение часа.
— Ты рехнулся.
— Они могут иметь отношение к Бажарат.
— Понял. Кто такие?
— Первый некто, кто называет себя Нептун, мистер Нептун. Высокий, представительный, волосы седые, лет шестьдесят.
— Так выглядит половина мужского населения в Джорджтауне. Кто следующий?
— Адвокат из Вашингтона по имени Ингерсол...
— Из компании «Ингерсол энд Уайт»? — спросил Стивенс.
— Возможно. Ты его знаешь?
— Я слышал о нем, как и многие люди. Дэвид Ингерсол, сын очень уважаемого человека, бывшего судьи Верховного суда. Член гольф-клубов «Бернинг Три» и «Чеви Чейз», друг многих влиятельных людей да и сам довольно влиятельная личность. Уж не предполагаешь ли ты, что Ингерсол замешан...
