Стивен Кинг - Конец смены
— Пока один из копов вызвал криминалистов, второй услышал храп наверху. Как бензопила на холостом ходу, говорил. И они туда пошли, оружие наготове, и в одной из трех гостевых спален, представь себе, трех — дом невъебенно большой — нашли. Спит какой-то старый пердун. Будят его, и он им свое имя называет — Элвин Брукс.
— Библиотечный Эл! — восклицает Ходжес. — Из больницы! Первый «Заппит», который я в жизни видел, он мне показал!
— Это он, так и есть. У него в кармане рубашки бейдж нашелся из больницы Кайнера. И не успели его спросить, а он и говорит, что убил миссис Бэбино. Утверждает, что сделал это под гипнозом. Они его в наручники, ведут вниз, сажают на диван. Там мы с Иззи его и увидели, когда через полчаса прибыли на место. Не знаю, что с тем дедом, у него какой-то нервный срыв, но он вообще где-то не на нашей планете. Его заносит туда и сюда, а несет такую хрень, что на голову не налазит.
Ходжес что-то вспоминает. Эл говорил ему во время одного из визитов в палату Брейди — где-то в районе выходных первого мая 2014 года, вероятно, так:
— Не так хорошо, как то, что вы не видите, не так ли?
— Да… — кажется, Пит удивляется. — Что-то в таком духе. И когда Иззи спросила его, кто его загипнотизировал, он сказал, что рыбки. Те, где море красивое.
Теперь Ходжес кое-что понимает.
— В ходе дальнейшего допроса — который проводил я, потому что Иззи пошла на кухню там все спихнула с рук, не спрашивая меня, — он сказал, что Доктор Z сказал ему, цитирую: поставить свой знак. Десять раз, сказал он, — и точно, есть десять Z, считая ту, что на лбу у покойницы. Я спросил его, Доктор Z — это доктор Бэбино, а он говорит, что это Брейди Хартсфилд. Видишь, обалдеть можно!
— Ну да, — говорит Ходжес.
— Спрашиваю, он застрелил и доктора Бэбино. А он только головой покачал и говорит, что хочет спать дальше. А тут с кухни выбегает Иззи, аж кувыркается — и говорит, что шеф Хорган вызвал ОУРовцев, потому что Доктор Би — высококлассный специалист и расследовать его дело тоже должны высококлассные профи, а двое из них оказались в городе, ждали, когда их вызовут свидетельствовать в деле, не удобно ли? Она мне в глаза не смотрит, красная вся, а когда я показываю во все стороны на эти буквочки и спрашиваю: что, ничего не напоминает? — она не хочет об этом говорить.
Ходжес никогда еще не слышал столько гнева и разочарования в голосе старого коллеги.
— У меня звонит мобильник, и… помнишь, когда я тебя утром вышел и сказал, что попросил врача проверить то, что осталось во рту в Хартсфилда? Еще до того, как вызвали наших экспертов?
— Да.
— Ну, мне звонил доктор Саймонсон, так его зовут. Наши эксперты выдадут результат не раньше, чем за два дня, но Саймонсон все сделал сразу. У Хартсфилда во рту — сочетание «Викодина» и «Амбьена». Ни одно, ни второе Хартсфилду не выписывали, а допрыгнуть до ближайшего шкафчика с лекарствами и украсть он вряд ли мог, не так ли?
Ходжес, который уже знает, что давали Брейди против боли, соглашается, что это маловероятно.
— Просто сейчас Иззи в доме, видимо, наблюдает со стороны и молчит, пока ОУРовцы допрашивают этого Брукса, который божится, что не мог вспомнить своего имени, пока ему не напомнили. И называет себя по-другому: Z-Мальчик. Прямо как в комиксах.
Ходжес крепко, словно двумя руками, хватает ручку и снова заглавными буквами пишет на бумажках, а Холли читает за ним: «БИБЛИОТЕЧНЫЙ ЭЛ ОСТАВИЛ СООБЩЕНИЕ ПОД СИНИМ ЗОНТОМ ДЕББИ».
Холли смотрит на него большими глазами.
— Как раз перед приездом ОУРовцев — а они, знаешь, очень быстро прибежали — я спросил Брукса, не он ли убил и Брейди Хартсфилда. А Иззи ему: «Не отвечайте!»
— Что она сказала?! — восклицает Ходжес. Сейчас в его голове остается еще немного места для понимания, как именно портятся отношения Пита с напарницей, но он поражен. Ведь Иззи — детектив полиции, а не личный адвокат Эла.
— Это именно то, что ты слышал. А потом смотрит на меня и говорит: «Ты ему права не зачитал». Я оглядываюсь на одного из парней в униформе и говорю: «Вы этому господину права зачитали?» Ну, они, конечно, говорят: да. Я смотрю на Иззи, а она еще краснее, чем была, но не отступается. Говорит: «Если мы здесь облажаемся, то тебе ничего не будет, ты через неделю уже на пенсии будешь, а мне будет, и неслабо!»
— Ну тут эти детективы и подоспели.
— Да, и теперь я здесь торчу, как хуй, в сарае покойной миссис Бэбино, или как он там, жопу морожу. Самый богатый район города, Керм, а сижу в лачуге, холодной, как пряжка на ремне у копача. Не сомневаюсь, Иззи наверняка знает, что я тебе звоню. Жалуюсь любимому дядюшке Кермиту…
Видимо, Пит прав. Но если мисс Красивые Серые Глаза наладилась лезть по той лестнице, о которой думает Пит, то ей на ум, пожалуй, пришло менее красивое слово: ябеда.
— Брукс уже выжил из того ума, который вообще имел, и из него получится очень удобный козел отпущения, когда об этом разузнают журналисты. Ты представляешь, как они это подадут?
Ходжес представляет, но Пит озвучивает:
— У Брукса была навязчивая идея, что он такой себе ангел мести по имени Z-Мальчик. Вот он сюда пришел, убил миссис Бэбино, когда она открыла дверь, потом и дока убил, когда тот вскочил в свой «бумер», чтобы сбежать. После чего Брукс поехал в больницу и скормил Брейди горсть таблеток из личной аптечки Бэбино. Тут сомнений быть не может, у него до хрена лекарств в аптечке. И, конечно, до мозговой травматологии он мог добраться безо всяких проблем, у него удостоверение, и он постоянно в больнице уже шесть или семь лет, но зачем? И что он сделал с телом Бэбино? Его здесь нет.
— Хороший вопрос.
Пит излагает свою версию:
— Скажут, Брукс положил его в свою собственную машину и куда-то вывез — может, куда-нибудь в овраг или в дренажный колодец, может, когда вернулся, накормив Хартсфилда теми таблетками, но почему же тело женщины тогда валяется у двери? И прежде всего: зачем он сюда вернулся?
— Они скажут…
— Конечно, он ненормальный! Конечно, так и скажут! Это идеальный ответ, когда ничего не понятно. А если вспомнят об Эллертон и Стоувер (а скорее всего, нет!) — то на него повесят и их убийство!
Если вспомнят, думает Ходжес, то Нэнси Элдерсон будет свидетельствовать в пользу этой версии, по крайней мере, частично. Ибо нет сомнения, что именно Библиотечный Эл следил за домом на Хиллтоп-курт, и она его видела.
— Вот они Брукса отправят на просушку, переживут рассказы в прессе и на том и остановятся. Но здесь не все так просто, Керм. Здесь должно быть еще что-то. Если ты что-то знаешь, есть хоть какая-то ниточка, хватайся за нее. Обещай, что сделаешь это.
Есть, и не одна, думает Ходжес, но ключ — это Бэбино, а Бэбино исчез.
— Много крови в машине?
— Не очень, но эксперты говорят, что группа там такая же, как и у Бэбино. Это еще не окончательно, но… блядь. Должен уже идти. Иззи и один из ОУРовцев только что вышли из задних дверей. Они на меня смотрят.
— Хорошо.
— Позвони мне. Если чем могу помочь, говори.
— Скажу.
Ходжес завершает разговор и поднимает голову, ища глазами Холли, но ее нет рядом.
— Билл, — слышит он ее тихий голос. — Иди сюда!
Удивленный, он заходит в свой кабинет и замирает. Джером за столом во вращающемся кресле Ходжеса. Его длинные ноги выдвинуты далеко под стол, и он смотрит в «Заппит» Дины Скотт. Глаза его широко открыты, но пустые. Челюсть отвисла. На нижней губе несколько капель слюны. Из маленького динамика гаджета раздается мелодия — но не та, что была вечером, Ходжес сразу замечает.
— Джером! — Он делает шаг вперед, но не успевает сделать второй, как Холли хватает его за ремень. На удивление крепко хватает.
— Нет, — говорит она так же тихо. — Его нельзя резко будить. Когда с ним такое, нельзя.
— А как?
— Я когда-то проходила гипнотерапию, когда мне было слегка за тридцать. У меня были проблемы с… да ладно, не важно, с чем. Дай-ка я попробую.
— Ты уверена?
Они смотрит на него, ее лицо бледное, в глазах страх.
— Нет, но так его оставлять нельзя. После того, что произошло с Барбарой, нельзя!
«Заппит» в обмякших руках Джерома мигает ярко-синим. Джером не реагирует, не моргает, только смотрит в экран под музыку.
Холли делает один шаг, потом второй.
— Джером!
Ответа нет.
— Джером, ты меня слышишь?
— Да, — отвечает Джером, не сводя глаз с экрана.
— Джером, где ты?
И Джером отвечает:
— На моих похоронах. Туда все пришли. Очень красиво.
17Брейди увлекся идеей самоубийств в двенадцатилетнем возрасте, прочитав «Ворона» — документальный криминальный роман о массовом самоубийстве сектантов в Джонстауне в Гаяне. Там более девятисот человек — из них треть дети — покончили с собой, выпив сока с цианидом. Брейди было интересно, кроме потрясающего количества погибших, приготовление к финальной оргии. Задолго до того дня, когда целые семьи вместе проглотили яд и медсестры (настоящие!) с помощью шприцев заливали яд во рты плачущим младенцам, Джим Джонс готовил своих последователей к апофеозу огненными церемониями и вечерами самоубийств, которые он назвал «Белые ночи». Сначала он внушил людям паранойю, а потом зачаровывал их блеском смерти.
