Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— Для чего?
— Все должно выглядеть естественно. Выстрелы должны были дополнительно привлечь внимание к тому, что произошло.
— Но зачем?
— Мы научились этому во времена сопротивления — не то, чтобы я был «Жаном-Пьером Фонтейном», но тоже внес небольшой вклад в общее дело. Мы называли это расстановкой акцентов, давая понять, что в случившемся замешаны подпольщики. Все в округе знали об этом.
— Но для чего это нужно нам здесь?
— Сиделка Шакала мертва. Никто не сможет ему сообщить, что его инструкции не были выполнены.
— Французская логика. Непостижимо.
— Французский здравый смысл. Он непреложен.
— Но все равно, зачем нам это?
— Карлос будет здесь завтра около полудня.
— О, Боже!
Внутри виллы зазвонил телефон. Джон Сен-Жак поднялся с кресла, но его опередила сестра, махнув рукой перед лицом брата и бросившись через дверь в гостиную. Она сняла трубку.
– Дэвид?
— Это Алекс, — произнес задыхающийся голос. — Господи, у меня телефон три часа стоял на автодозвоне. У вас все в порядке?
— Как ни странно, мы еще живы.
— Старики! Парижские старики! Джонни, он…
— Джонни все сделал, но они на нашей стороне.
— Кто?
— Старики…
— Вы что там, с ума посходили?!
— Еще нет! Здесь все под контролем. Что с Дэвидом?
— Не знаю! Телефонную линию перерезали. Творится черт знает что! Я отправил туда полицию…
– К черту полицию, Алекс! — закричала Мари. — Подключай армию, морскую пехоту, гребаное ЦРУ. Они нам нужны!
— Джейсон не разрешит это сделать. Я не могу его подводить.
— Тогда слушай. Шакал будет здесь завтра!
— Боже! Я должен где-то найти для него реактивный самолет.
— Так придумай что-нибудь!
— Мари, ты не понимаешь. Старая «Медуза» выплыла на поверхность…
— О «Медузе» расскажешь моему мужу! Шакал не «Медуза», и он прилетает сюда уже завтра!
— Дэвид будет там, ты же знаешь.
— Да, знаю… Потому что сейчас он Джейсон Борн.
— Братец Кролик, все уже не так, как было тринадцать лет назад, и ты ведь тоже не такой, как был. От тебя не только не будет никакой пользы, ты будешь только мешать, если не отдохнешь, а еще лучше — поспи. Выключай свет и давай вздремни на том большом диване в гостиной. Я поставлю людей у телефона, хотя вряд ли кто позвонит в четыре часа утра.
Голос Кактуса постепенно затих, пока Джейсон на ватных ногах добрел до темной гостиной; веки его слипались, будто свинцовые. Он упал на диван, с трудом, одну за другой, поднял на него ноги и уставился в потолок. Отдых — это оружие, победа или поражение… Филипп де Анжу. «Медуза». Его внутренний экран выключился, и он уснул.
Сквозь сон пробилась оглушительно воющая, пульсирующая и непрекращающаяся сирена, эхом разнесшаяся по пустому дому, словно звуковой торнадо. Борн рывком повернулся и спрыгнул с дивана, сперва потеряв ориентацию, не понимая, где он находится, и на какие-то мгновения забыв — кто он такой.
– Кактус! — закричал он и бросился из богато украшенной гостиной в коридор. — Кактус! — он крикнул еще раз, но голос утонул в частых и ритмичных завываниях сирены. — Где ты?
Ответа не последовало. Он подбежал к двери в кабинет, схватил ручку. Заперто! Отступил назад и навалился плечом, раз, другой, третий — прикладывая максимум сил, которые сумел собрать. Дверь треснула, потом чуть подалась, и Джейсон стал бить по центральной панели ногой, пока та не развалилась. Он вошел внутрь, и картина, которую он увидел, наполнила созданную «Медузой» машину для убийства холодной яростью. Кактус растянулся на столе под светом единственной лампы, сидя на том самом стуле, на котором был убит генерал; его кровь собралась красной лужей на книге для записей — он был мертв… Нет, нет, он жив! Правая рука шевельнулась. Кактус был жив!
Борн бросился к столу и аккуратно поднял голову старика; пронзительный, оглушающий, доносящийся со всех сторон визг сирены не давал разговаривать — да и вряд ли Кактус мог говорить. Но тут он открыл свои темные глаза, и трясущаяся правая рука поползла по записной книжке, барабаня скрюченным указательным пальцем по столешнице.
– Что такое? — прокричал Джейсон. Рука продолжала двигаться к краю записной книжки, барабаня все сильнее.
— Внизу? Снизу?
Кактус почти неуловимо утвердительно кивнул.
— Под столом! — закричал Борн, начиная понимать. Он упал на колени справа от Кактуса и поискал рукой под тонким верхним ящиком, потом чуть дальше — есть! Кнопка. Он снова аккуратно откатил тяжелый стул с колесиками на несколько дюймов вправо и внимательнее посмотрел на кнопку. Под ней на черной пластиковой планке мелким белым шрифтом была набрана все объясняющая надпись.
«Вспом. сигнализация»
Джейсон нажал на кнопку; звуковой ад тут же прекратился. Наступившая тишина была почти столь же оглушительна, к ней было трудно сразу привыкнуть.
— Куда тебя ранило? — спросил Борн. — Как давно?.. Если можешь говорить, просто шепчи, не напрягайся, ты меня понял?
— Ох, Братец, ты меня с кем-то путаешь, — прошептал Кактус, превозмогая боль. — Я был черным таксистом в Вашингтоне, приятель. И не в такие передряги попадал. Ничего серьезного, пуля попала в плечо.
— Я сейчас же вызову доктора — нашего друга Ивана. Но если можешь, расскажи мне, что случилось, а пока я положу тебя на пол и осмотрю рану.
Джейсон медленно и аккуратно опустил старика со стула на ковер под окном эркера. Он разорвал на Кактусе рубашку; пуля прошла сквозь мышцы левого плеча. Короткими, быстрыми движениями Борн порвал рубашку на полоски и несколько раз обмотал другу грудь, пропустив примитивный бинт подмышкой и через плечо.
— Это не сильно поможет, — заметил Джейсон, — но позволит тебе продержаться какое-то время. Ну, что случилось?
— Брат, он там, снаружи! — лежа на полу, Кактус тяжело кашлял. — У него здоровенный «магнум» пятьдесят седьмого калибра с глушителем; он подстрелил меня через окно, потом разбил его и забрался внутрь… Он — он…
— Не спеши! Лучше помолчи, это не важно…
— Я должен. Там снаружи братья, а у них нет оружия. Он их перестреляет!.. Я притворился мертвым, а он спешил — о, и еще как спешил! Взгляни-ка вон туда.
Джейсон повернул голову в направлении, куда указывала рука Кактуса. Около дюжины книг были скинуты с полки на боковой стене и разбросаны по полу. Старик продолжал слабеющим голосом:
— Он судорожно рылся в книжном шкафу, пока не нашел то, что искал… потом пошел к двери, держа наготове «магнум», если ты еще следишь за моей мыслью… Я понял, что ему был нужен ты, он увидел через окно, как ты ушел в другую комнату, и, скажу тебе, мое колено прыгало как бегущая выхухоль, потому что час назад я обнаружил эту кнопку и понимал, что его надо остановить…
— Не напрягайся!
— Я должен тебе это сказать… Я не мог шевелить руками, потому что он бы это заметил, но коленом я сумел нажать на эту хрень, и чертова сирена чуть не сдула меня со стула… А этот ублюдок растерялся. Он захлопнул дверь, запер ее, и ушел через окно, — от нового болевого приступа и слабости голова Кактуса запрокинулась. — Братец Кролик, он там…
— Все, хватит! — приказал Борн, осторожно приподнимаясь и выключая настольную лампу; теперь через разбитую дверь в комнату проникал лишь слабый свет из коридора.
— Я позвоню Алексу, он пришлет доктора…
Неожиданно откуда-то снаружи раздался пронзительный крик, крик боли и страдания, так хорошо знакомый Джейсону. Как и Кактусу, крепко зажмурившему глаза:
— Он убил одного. Этот говнюк убил одного из братьев!
— Я звоню Конклину, — бросил Джейсон, схватив со стола телефон. — А после этого пойду и прикончу его… Черт! Телефон не работает — линию перерезали!
— Этот мерзавец знает усадьбу, как свои пять пальцев.
— И я тоже, Кактус. Лежи как можно тише. Я за тобой вернусь…
Раздался еще один крик, на этот раз более тихий и короткий, больше похожий на вздох, чем на крик.
— Господи, прости меня, — с искренней болью в голосе прошептал черный старик. — Остался только один брат…
— Если кто и должен просить прощения, так это я, — не своим голосом, задыхаясь, прокричал Борн. — Проклятье! Кактус, клянусь тебе, я никогда не думал, даже не предполагал, что все так обернется.
— Конечно, не предполагал. Я тебя очень давно знаю, Брат, и ни разу не слышал, чтобы ты просил рисковать ради себя… Так было всегда.
— Я сейчас тебя отсюда перетащу, — перебил Джейсон, хватаясь за ковер и волоча Кактуса к правой части стола, чтобы старик мог легко достать рукой до кнопки вспомогательной сигнализации. — Если ты что-нибудь услышишь, увидишь или просто почувствуешь , врубай сирену.
