Оке Эдвардсон - Танец ангела
— Да…
— А белый свитер постиран?
— Да, и если тебе еще что-нибудь надо, то лучше подойди сюда.
— Что?
— Если надо что-то еще, подойди сюда!
Мария уже хихикала над семейной драмой в телевизоре.
Неделя выдалась хлопотной и нервной. Беседы с полицейскими ее измотали. Во вторник произошла большая авария на дороге, она говорила с теми, кто выезжал на место. Основная тема — усталость. Молодая женщина решила уйти из полиции, потому что все время чувствовала опустошенность.
Подходящая ли это работа для женщин? А для мужчин? Дело не в размере мускулов. Подходящая ли это работа для людей вообще?
Она встала и подошла к дочери.
— Я иду в ванную. Если будут звонить, возьми трубку.
Девочка кивнула, не отрываясь от телевизора, Ханне взглянула на экран. Четверо людей разговаривали одновременно и возбужденно. Семья.
Она захватила стакан с вином в ванную. Пока набиралась горячая вода, она разделась, сложила вещи в корзину для стирки, отпила вина, поставила стакан на бортик ванны, подошла поближе к зеркалу и стала себя рассматривать. Она провела рукой по животу, подняла ладонями грудь. «Мне еще нет тридцати пяти, и вот так я выгляжу», — думала Ханне. Она отяжелела, но талия видна и грудь пока еще упруга. Она встала в профиль. Попа слегка отвисла, но это зависит от того, с какой точки смотреть.
По мере заполнения ванны вода бурлила все тише. Она выключила воду и опустила одну ногу в ванну. Горячо и приятно.
Она долго лежала в воде. Кожа на подушечках пальцев превратилась в песчаные дюны. Снова пронеслось воспоминание о Франции. Она допила вино и закрыла глаза. На лбу выступила испарина.
Самым ужасным был визит к маме Кристиана. Семья Ягерберг, на калитке почтовый ящик в форме скворечника. Отец был уже в Лондоне, он сорвался туда сразу, как получил известие.
Мальчик был приемным сыном. Имело ли это значение, было ли по-другому? На секунду ей показалось, что да. На обратном пути она спросила об этом Эрика, но он был не в состоянии разговаривать, или не хотел, и молчал всю дорогу. Они ехали под шуршание дворников на лобовом стекле. С неба падало нечто среднее между дождем и снегом. Дома совершенно потеряли свой цвет под северными облаками.
— Это начало конца, — внезапно сказал Эрик.
— Ты о чем?
— Сейчас все начнется. — Он включил свой джаз. — Будь готова.
В сумерках Винтер сел на паром, идущий в Асперо. Сошел он на Альбертс-Бригга. Поднялся на гору. Болгер сидел у своего домика.
— Жутко красиво, да?
Болгер обвел рукой окрестности. Внизу простирался хвойный лес, за ним шхеры. Можно было разглядеть острова Стирсё, Донсё, залив Каттегатт и паром Стена-Лайн во фьорде между скалами.
— И это все мое, — сказал Болгер. — «Мое богатство», как пели в псалме.
— Сколько прошло, год? — спросил Винтер.
— Разве ты не был тут летом?
— Нет.
— Я хотел, чтобы ты увидел, как тут красиво.
— Очень.
— Было красивее, когда я тебя приглашал. Конец марта — лучшее время.
— Почему?
— Тогда зелень не заслоняет важное. Только вода, скалы и небо.
— А яхты?
— Очень мало.
— Я слышал, что ты снова беспокоился насчет Бергенхема, — сказал Винтер.
— Расслабься и наслаждайся видом.
— Он где-то запалился, Болгер?
— Нет ничего выше этого. — Болгер опять обвел рукой пейзаж.
Винтер ощутил запах морского ветра. Внезапный порыв пригнул кусты у домика.
— Ты часто сюда приезжаешь? — спросил Винтер.
— Чаще и чаще.
— И на ночь остаешься?
— Иногда. Если нет настроения заводить мотор.
Лодка Болгера, сделанная из того же дерева, что и домик, отдыхала у причала.
— Парень связался со стриптизершей, — сказал Болгер. — Одной из самых популярных.
— Значит, у него были на это причины, и ты это уже мне говорил, когда звонил в Лондон.
— Дело ваше.
— Кто она?
— Просто стриптизерша.
— Ты из-за этого меня позвал?
— Ты же сам сказал, что тебе надо проветриться.
— Кто она? — снова повторил Винтер.
— Она кололась, а таким что угодно в голову вступает.
— Ты хорошо ее знаешь?
— Нет.
— Но тебе это не нравится.
— Это никогда не бывает безопасным, Эрик.
— Что я должен сделать?
— Выяснить, чем он занимается.
— Я это прекрасно знаю.
— Ты всегда все прекрасно знаешь… — сказал Болгер.
— Что ты хочешь сказать?
— Где…
— Не понял?
— Матс…
— Что ты там бормочешь, Болгер? При чем тут Матс?
Болгер взглянул на Винтера снизу вверх.
— Не бери в голову, — сказал он.
— О чем это все?
— Да черт с ним, — сказал Болгер. — Пойдем в дом, Эрик, выпьем по капле.
Винтер наблюдал, как над морем надвигается вечер. Огни двух встречных паромов на мгновение слились в один, став в два раза сильнее.
Они пили кофе и шнапс. Болгер развел огонь в камине, это было единственное освещение.
— Когда паром идет обратно?
— В восемь.
— Если хочешь, можешь остаться на ночь.
— Спасибо, нет времени.
— Есть одно дело… Когда я подумал обо всем этом еще раз…
Винтер допил кофе, чувствуя покалывание на языке от местного шнапса. Он откусил кусочек сахара.
— Я подумал, что, может быть, эти мальчики, которых убили, бывали у меня в баре…
— И ты только сейчас об этом говоришь?
— Я не видел именно их, но большинство ребят их возраста заходят сюда раз или два в месяц. Обычно они собираются по четвергам.
— Мм…
— Надо бы проверить.
— Конечно.
— Может, я им тоже что-нибудь подавал, раньше я об этом не задумывался.
— Мм…
— Покажи мне фотографии еще раз.
Болгер настоял, чтобы Винтер пошел с ним к недавно им сооруженному очагу на скале. Вечер накрывал их синей чашей. Взвились языки пламени, цвета переливались из желтого в кроваво-красный. Лицо Болгера то пропадало в дыму, то появлялось вновь. В огне Винтеру мерещились скачущие фигуры.
42
Винтер прочитал оба письма квартирного вора. Он достаточно подробно и убедительно описал окровавленную одежду и подслушанный из-под кровати разговор.
В гетеборгской квартире Викингсона нашли следы крови — человека и животного. Макдональд тоже нашел кровь на Стенли-Гарденс. Это были свежие новости, и чья там кровь, еще не выяснили. Кровь капает, как бы ни был осторожен человек, подумалось Винтеру.
Он размышлял о беседе по телефону. Вор пишет, что Викингсон произнес «пленка». Что конкретно он имел в виду?
Они проверили звонки Викингсона. Он никогда не звонил в Лондон. Впрочем, он и в Гетеборге редко кому-то звонил. В тот день, когда его подслушал вор, Викингсон звонил в телефон-автомат в центре города.
Если только в письмах была правда. Если это не еще один псих. Письма выглядели заслуживающими доверия, но точно никогда нельзя знать.
Викингсон вернулся в Гетеборг, и прокурор под нажимом все-таки разрешил его временно задержать. Винтеру стало спокойнее, он получил время подумать. Теперь в течение четырех дней они должны были предъявить суду основания для ареста, если они хотели его арестовать, и Винтер пытался оттянуть этот момент. С теми доказательствами, что есть у них сейчас, ордер на арест никто не даст.
У них было максимум четыре дня. «Надо организовывать опознание. По другую сторону стеклянной стены поставим Бекмана, водителя трамвая», — думал Винтер.
Он когда-то изучал, как функционирует память. Опознание — ключевое звено многих уголовных расследований. Так часто все усилия идут псу под хвост из-за непрофессионализма, халатности или простой невнимательности! А ведь человеческая память хорошо приспособлена именно для распознавания лиц.
И Винтер позвонил Рингмару.
— Бертиль, ты можешь заглянуть ко мне на минутку?
Вошел взволнованный Рингмар.
— Бодро выглядишь, — сказал ему Винтер.
— Появился свет в конце туннеля…
— Я думаю, что Бекман может нам помочь при опознании. Но сначала мы устроим еще один допрос, более когнитивный.
— Ты читаешь мои мысли, — с иронией сказал Рингмар. Он почему-то не выносил некоторых слов из лексикона Винтера.
Когнитивный метод позволяет свидетелю задействовать все резервы памяти. Вопросы будут более открытыми, времени на раздумья больше. Бекман опишет каждую деталь с разных углов зрения, все действия в прямой хронологии и вразброс.
— Мы не должны ошибиться, — сказал Винтер.
— Ты повторяешься.
— Нужно найти семь человек для опознания.
— Сделаем.
То есть Бекман увидит восьмерых, Викингсона среди семи подсадных.
Ту же процедуру они должны провести с Дугласом Свенссоном, у которого работал Джейми Робертсон. Возможно, он опознает в нем типа, зачастившего в их бар перед убийством Джейми.
