Ли Чайлд - Враг
Поэтому я отослал Саммер и стал ждать Уилларда. Саммер возражала. В конце концов мы сошлись на том, что один из нас должен сохранять свободу действия. Она отправилась пообедать, а мой сержант принесла мне сэндвич. Ростбиф со швейцарским сыром, белым хлебом, майонезом и горчицей. Ростбиф был розовым. Потом сержант налила мне кофе. Я принялся за вторую чашку, когда появился Уиллард.
Он сразу же вошел в мой кабинет и не стал закрывать дверь. Я не встал, не отдал честь. И продолжал пить кофе. Он это стерпел, в чем я не сомневался. Он выбрал иную тактику. Ему было известно, что у меня есть подозреваемый, который позволит забрать дело Брубейкера у полицейского участка Колумбии и разорвать связь между полковником элитарной части и продажей наркотиков. Поэтому он решил вести себя дружелюбно. Или просто хотел наладить отношения с одним из своих подчиненных. Он сел и поддернул брюки, всем своим видом показывая, что хочет говорить со мной откровенно, словно мы только что вместе пережили одно и то же событие.
– Замечательная поездка в Джексон, – сказал он. – Превосходная дорога.
Я ничего не ответил.
– Только что купил классический «Понтиак GTO», – не унимался он. – Прекрасный автомобиль. Я поставил полированную выхлопную трубу. Смотрится классно.
Я ничего не ответил.
– Тебе нравятся сильные машины?
– Нет, – ответил я. – Я предпочитаю ездить на автобусе.
– Так не словишь кайф.
– Ладно, тогда скажу по-другому. Меня вполне устраивает размер моего пениса. Мне не нужна компенсация.
Он побледнел. Потом покраснел. Стал такого же цвета, как «корвет» Трифонова. И посмотрел на меня, как по-настоящему крутой парень.
– Расскажи, как идет расследование по делу Брубейкера.
– Это не мое дело.
– Санчес сказал мне, что ты нашел преступника.
– Ложная тревога, – ответил я.
– Ты уверен?
– Совершенно.
– И кто был под подозрением?
– Ваша бывшая жена.
– Что?!
– Кто-то сказал мне, что она спала с половиной полковников нашей армии. Постоянно этим занималась, в качестве хобби. Тогда я решил, что Брубейкер мог входить в их число. Ну, вероятность ведь была пятьдесят на пятьдесят.
Уиллард молча смотрел на меня.
– Шучу, – сказал я. – Это был никто. Пустая жила.
Он отвернулся, с трудом сдерживая ярость. Я встал и закрыл дверь кабинета. Вернулся к своему столу. Сел. И пристально посмотрел на Уилларда.
– Твоя дерзость неслыханна, – сказал Уиллард.
– Так подайте жалобу, Уиллард. Обратитесь к высшему командованию и сообщите им, что я оскорбил ваши чувства. Посмотрим, поверят ли вам. А заодно узнаем, поверит ли кто-нибудь, что вы не в силах решить такую проблему самостоятельно. Интересно, как эта жалоба ляжет в ваше досье. И как это повлияет на ваше повышение, если вопрос о нем будет поднят.
Уиллард заерзал на своем стуле. Переместил тело сначала в одну сторону, потом в другую. Наконец его взгляд остановился на карте, которую повесила на стену Саммер.
– Что это такое? – спросил он.
– Карта, – ответил я.
– Чего?
– Восточной части Соединенных Штатов.
– А что обозначают булавки?
Я не ответил.
Он встал и подошел к стене. Поочередно коснулся булавочных головок пальцем. Вашингтон, Сперривилл, Грин-Вэлли. Затем Роли, Форт-Бэрд, Кейп-Фир и Колумбия.
– И что все это означает? – спросил Уиллард.
– Обычные булавки, – ответил я.
Уиллард вытащил булавку из Грин-Вэлли, штат Виргиния.
– Миссис Крамер, – сказал он. – Я велел тебе оставить это дело в покое.
Он вытащил все остальные булавки и швырнул их на пол. Затем увидел копию страницы журнала въезда и выезда с базы. Просмотрел ее и остановился на Васселе и Кумере.
– Я говорил тебе, чтобы ты и их оставил в покое!
Он сдернул список со стены. Липкая лента сорвала немного краски. Потом Уиллард сделал то же самое с картой. И вновь на пол посыпались куски краски. Булавки оставили маленькие дырочки в штукатурке. Они и сами по себе выглядели как карта. Или созвездие.
– Ты проделал дыры в стене, – заявил он. – Я не потерплю, чтобы армейское имущество портили. Это непрофессионально. Что могут подумать посетители?
– Они подумают, что на стене висела карта, – сказал я. – А вы сорвали карту и устроили здесь беспорядок.
Он бросил смятую карту на пол.
– Ты хочешь, чтобы я сходил в расположение «Дельты»?
– Вы хотите, чтобы я сломал вам спину?
Уиллард долго молчал.
– Тебе следует поразмыслить о своем продвижении по службе, – сказал наконец он. – Думаешь, ты сумеешь стать подполковником, пока я нахожусь здесь?
– Нет, – ответил я. – Я так не думаю. Однако мне не кажется, что вы будете здесь долго находиться.
– Подумай еще раз. Это превосходная ниша. Армии всегда будут нужны полицейские.
– Но ей не всегда будут нужны такие невежественные кретины, как вы.
– Ты говоришь со старшим офицером.
Я оглядел кабинет.
– А что я такого сказал? Я не вижу свидетелей.
Он ничего не смог возразить.
– У вас возникла проблема власти, – сказал я. – Будет любопытно наблюдать, как вы попытаетесь с ней справиться. Может быть, мы разрешим эту проблему как мужчина с мужчиной, в спортивном зале? Хотите попробовать?
– У тебя здесь есть защищенный факс? – спросил Уиллард.
– Естественно, – ответил я – В соседнем кабинете. Вы проходили мимо, когда шли ко мне. Что с вами? Вы не только глупы, но и слепы?
– Завтра ровно в девять ноль-ноль будь рядом с ним. Я пришлю тебе письменные приказы.
Он бросил на меня последний свирепый взгляд. Потом вышел из кабинета и с такой силой захлопнул дверь, что стена затряслась, а поток воздуха поднял карту и листок, брошенные Уиллардом, на целый дюйм от пола.
Я остался сидеть за своим столом. Позвонил брату в Вашингтон, но он не ответил. Может быть, позвонить матери? Но потом я понял, что этого делать не стоит. Она сразу поймет, что я хочу спросить: «Ты жива?»
Поэтому я встал, поднял карту с пола и разгладил ладонью. Вновь прикрепил ее к стене. Подобрал все семь булавок и воткнул на прежние места. Рядом я прикрепил листок с записью приездов и отъездов. Но потом снова снял листок. Это было бесполезно. Я смял листок и выбросил в мусорную корзину. А карту оставил на стене. Мой сержант принесла мне еще кофе. Интересно, где сейчас отец ее ребенка? Может, он такой же мерзавец, как Пиклес? В таком случае он уже давно похоронен в болоте. Или в нескольких болотах, расчлененный на части. Зазвонил телефон, и сержант взяла трубку, немного послушала и передала ее мне.
– Детектив Кларк, – сказала она. – Из Виргинии.
Я переместил телефонный шнур через стол и уселся на свое место.
– У нас наметился прогресс, – сообщил Кларк. – Ломик из Сперривилла – это точно орудие преступления, совершенного у нас. Мы получили аналогичный экземпляр из магазина, и наш медицинский эксперт говорит, что все сходится.
– Хорошая работа, – сказал я.
– Поэтому я звоню, чтобы предупредить вас, что больше не могу продолжать поиски. Мы нашли наше орудие, и у нас нет возможности напрягать бюджет.
– Конечно, – сказал я. – Мы это предвидели.
– Так что теперь вы остаетесь одни, дружище. Я сожалею.
Я ничего не ответил.
– А какие новости у вас? Вы еще не раздобыли имя для меня?
Я улыбнулся. «Можешь забыть про имя, дружище, – подумал я. – Нет quo – нет guid». Впрочем, имени не было с самого начала.
– Я дам вам знать, – пообещал я.
Саммер вернулась минут через тридцать, и я предложил ей отдохнуть остаток вечера. Мы договорились встретиться во время завтрака в офицерском клубе. Ровно в девять часов, когда придут приказы Уилларда. Я собирался устроить долгую неторопливую трапезу – много яиц и много кофе – и вернуться в свой кабинет примерно к десяти пятнадцати.
– Вы переместили карту, – заметила Саммер.
– Уиллард ее сорвал, а я повесил на место.
– Он опасен.
– Может быть, – сказал я. – А может быть, и нет. Время покажет.
Она отправилась в свою комнату, а я пошел к себе. Мое жилище находилось в ряду домиков для офицеров-холостяков и очень напоминало номер в мотеле. На базе была широкая улица, названная в честь одного из давно умерших обладателей Почетной медали Конгресса,[27] от нее ответвлялась улица поменьше, на которой стоял мой домик. Через каждые двадцать ярдов были расставлены столбы с уличными фонарями. Фонарь, ближайший к моей двери, не горел. Его разбили камнем. На тротуаре валялись осколки стекла. В тени стояли трое парней. Я прошел мимо первого. Это был загорелый бородатый сержант из «Дельты». Он постучал по циферблату своих часов указательным пальцем. Второй последовал его примеру. Третий улыбнулся. Я вошел в дом и закрыл за собой дверь. Но не услышал, чтобы они ушли. Спал я паршиво.
