Лайонел Уайт - Большой куш
Господи, как же она сходит по нему с ума — так же, как раньше. Может быть, даже больше. Хорошо, что она дождалась его.
Четыре года — это долго, до чертиков долго. Может быть, и она как-то страшно изменилась за эти годы? Глупости! Что бы там ни было, Джонни так не считал. Он был все так же влюблен в нее, как и прежде. Так же страстно и неистово. Эта страсть, его желание всегда иметь ее рядом, распаляла ее, как магнитом притягивая к нему.
Грациозно изогнувшись своим гибким стройным телом, она спустила ноги на пол и села на постели.
— Пора, Джонни, — напомнила она. — Сейчас уже, наверное, четыре или даже больше. Пойду оденусь и приготовлю кофе. Ты думаешь, в этом доме найдется немного кофе?
Джонни открыл глаза, посмотрел на нее и улыбнулся.
— Иди ко мне, — сказал он.
Она покачала головой, и прядь длинных, до плеч, белокурых волос упала ей на лицо.
— И не мечтай, — отрезала она. — Вставай и одевайся. Я хочу уйти отсюда, пока твой Ангер не вернулся.
В ответ он недовольно крякнул:
— Ты права, детка. Дуй в ванную, а я буду готов через минуту. В кухне есть кофейник. Посмотри, может, чего-нибудь найдется на пару бутербродов.
Он взял сигарету из пачки, которую она оставила на столике. Девушка поднялась и направилась в ванную, захватив по пути свои вещи, висевшие на спинке стула. Через минуту дверь закрылась.
Стряхнув пепел на пол, он подумал, что не зря ждал встречи с ней. Она стоила каждой горькой минуты этих четырех лет.
Услышав, как полилась вода в душе, он тоже поднялся и стал лениво одеваться. Когда она вошла в комнату, он заправлял рубашку.
— Слушай, детка, — сказал он, восхищенно глядя на нее. — Черт с ним, с этим кофе. Слетай-ка ты лучше на угол за бутылкой. Принеси виски. Выпить хочется, сил нет. Устроим праздник. После этих четырех лет хочется чего-нибудь покрепче кофе.
Она молча взглянула на него. Потом сказала:
— Ты уверен, что сейчас стоит пить?
Он улыбнулся:
— Не волнуйся, я пить умею. Просто хочу отметить.
— Ладно, — медленно произнесла она, — ладно, Джонни, тебе виднее. Только имей в виду, что за четыре года ты отвык. С непривычки может в голову ударить. Сегодня вечером тебе надо быть в трезвом уме и ясной памяти.
Мгновенно посерьезнев, он кивнул:
— Буду. Не волнуйся. Я буду в полном порядке.
Она улыбнулась, надела ярко-красную шляпку и сделала легкое движение головой, откинув назад волосы, а потом повернулась к двери:
— Я скоро вернусь.
— Подожди, — остановил он ее, — возьми деньги.
— Не надо, у меня есть. — Она быстро открыла дверь и вышла.
Джонни Клэй хмуро опустился на стул у окна. Он подумал о пяти долларах, которые оставил ему сегодня утром Марвин Ангер — так, на всякий случай.
— Жмот, сволочь, — вырвалось у него.
Мысли его сразу же возвратились к Фэй. Боже мой, сколько же ему еще нужно спросить у нее! Они так толком и не поговорили. Им надо так много сказать друг другу, но ведь за минуту не расскажешь, что с тобой произошло за четыре года.
Конечно, он знал, что она работает там же, что живет со своей семьей в Бруклине. Было ясно без слов, что все это время она ждала его, и только его. Ее поведение говорило само за себя.
Жаль, черт побери, что не представился случай толком поговорить с ней. Он только обрисовал ей свои планы в общих чертах, намекнул о том, что собирается сделать.
Он заранее знал, что ей это не понравится. Конечно, ей было несладко и тогда, четыре года тому назад, когда суд вынес приговор и он оказался там, в Синг-Синге. Она всегда мечтала о том, чтобы после освобождения он получил бы хорошую работу, честно трудился и нормально устроился в жизни.
Его удивило, что она, узнав обо всем, не начала его отговаривать. Выслушав его, она долго молчала и наконец сказала:
— Ладно, Джонни, ты ведь знаешь, на что идешь.
— Знаю, — сказал он. — Я все прекрасно понимаю. У меня ведь было четыре года, четыре долгих года, черт их дери, чтобы хорошенько все обдумать. Чтобы все рассчитать.
Она кивнула и посмотрела на него так, что он почувствовал внутри сладкое мление. От этого ее взгляда у него всегда начинала кружиться голова.
— Поступай как считаешь нужным, — сказала она, — но только если до конца уверен в себе. Ведь это ограбление, Джонни. Это преступление. Ну да ты сам все знаешь.
— Я уверен.
Больше они об этом не говорили. Она понимала, что его решение бесповоротно. Сейчас она была слишком счастлива от близости с ним, от своей любви, чтобы вникать во все подробности.
— В прошлом я допустил только одну ошибку, — сказал он, — разменивался на мелочи. За эти четыре года я хорошо усвоил одно. Каждый раз, когда тебе грозит тюрьма, ты должен быть уверен в том, что игра стоила свеч. За решетку отправляют и за десятку и за миллион.
На этом их разговор закончился. Их ждали другие дела, поважнее.
Когда она вернулась, на столе уже стояли пара стаканов и кубики льда. Бросив шляпку на кровать, она села и ждала, пока он готовил виски с содовой и льдом. Они молча чокнулись.
Ее бирюзовые глаза стали серьезными.
— Джонни, зачем ты торчишь в этом ужасном месте? Здесь так уныло, так мрачно.
Он покачал головой:
— Тут надежней всего. Придется еще побыть здесь. От этого многое зависит.
Она еле заметно покачала головой:
— Этот человек, Ангер. Как ты…
Он прервал ее на полуслове.
— Ангер — не то чтобы мне друг, — начал он. — Работает стенографистом в суде. Я знаю его несколько лет, не то чтобы хорошо. Когда меня загребли и я ждал пересылки в Синг-Синг, он меня навестил. Просил передать кое-что одному человеку, который мотал там срок, конечно, если представится случай. Ну, случай представился. Когда я вышел, то подумал, что за ним остался должок за ту услугу. Нашел его имя в телефонной книге, позвонил. Мы встретились, вместе пообедали. Я как раз подыскивал такого парня — на вид приличного, но чтоб не прочь был обойти закон. Я его прощупал и понял, что он сгодится.
Фэй взглянула на него:
— Ты уверен в нем? Уверен, что он не держит тебя за лоха? Стенографист в суде…
Джонни покачал головой:
— Нет, я его насквозь вижу. Вором его впрямую не назовешь. Но деньги любит и при случае на закон не посмотрит. Я долго подкатывался к нему, постепенно обрабатывал. Он сгодится и на предложение клюнул. Пока я у него отсиживаюсь, он налаживает мои связи и прорабатывает мелочи. Он рассчитывает сорвать серьезный куш, когда мы все закончим. Конечно, в самом налете он участвовать не будет, но он для меня ценный кадр, очень ценный.
Фэй все еще сомневалась.
— А другие, — спросила она, — разве они подходят?..
— В том-то и весь кайф, — сказал Джонни. — Я не хочу повторять ошибку, которую делает большинство блатных. Они всегда связываются с такими же, как они, ворами. Я не взял в дело ни одного профессионального вора. У этих людей есть работа, внешне все они ведут нормальную, приличную жизнь. Но у каждого проблемы с деньгами, и каждый способен на воровство. Не надо, не волнуйся. Дело верное.
Фэй покачала своей белокурой головой.
— Я бы тоже хотела помочь, Джонни, — сказала она.
— Ни за что на свете, — решительно отрезал Клэй. — Держись от этого подальше. Тебе и приходить-то сюда сегодня было слишком рискованно. В общем, не хочу тебя впутывать.
— Да, но…
Он встал, подошел к ней, обнял за стройную талию и поцеловал в шею.
— Слушай, детка, — сказал он, — когда мы провернем это дело, ты будешь купаться в деньгах. Мы вместе уедем отсюда. Но пока дело не сделано, пока бабки не у меня в кармане, держись от всего подальше. И не спорь.
— Но если тебе что-то понадобится…
— У тебя и так куча дел, — снова перебил он. — Возьми свидетельство о рождении твоего брата. Забронируй билеты на самолет. В своей конторе пусти слух, что собираешься замуж, и заранее предупреди начальство о своем отъезде. У тебя масса дел.
Он взглянул на дешевый будильник на туалетном столике.
— А сейчас, — сказал он, — тебе лучше уйти. Не хочу, чтобы Ангер пришел и увидел тебя здесь.
Она поднялась и поставила стакан, не притронувшись к виски.
— Хорошо, Джонни, — сказала она. — Скажи только, когда мы снова сможем увидеться?
Он задумчиво посмотрел на нее. Ему было больно от мысли, что она уйдет и что он не может уйти вместе с ней прямо сейчас.
— Я позвоню тебе, — сказал он. — Как только смогу, сразу же позвоню. На работу, в начале следующей недели.
Они стояли лицом друг к другу, и вдруг она оказалась в его объятиях. Ее руки легли ему на затылок, а полуоткрытые губы прижались к его губам.
Через две минуты она ушла, не проронив ни слова.
* * *Ровно в шесть сорок пять Джордж Питти поднялся на высокое крыльцо облицованного бурым песчаником дома на 110-й улице в западной части Манхэттена. Выудив ключ из кармана брюк, он вставил его в замочную скважину, повернул дверную ручку, поднялся на два марша устланной ковром лестницы и открыл дверь собственной квартиры. Входя в дом, он аккуратно снял с головы светлую фетровую шляпу, положил ее на столик в холле и прошел в гостиную. В руке он держал букет роз в рожке из зеленой бумаги.
