Алексей Шведов - Голова-гнездо
Они пили кофе и молчали, думая каждый о своём. За окном чирикали воробьи и гудели машины. С каждой секундой Марина всё больше и больше убеждалась, что Юрий думает сейчас не о деле, которое должен раскрыть, а о ней, как о женщине. Это немного её возбудило, потому что она представила, как занимается с ним сексом прямо здесь, на кухне. Да и тем более, прошла уже целая неделя с тех пор, как у неё в последний раз был мужчина. Ладно, это можно будет обдумать и потом. Сейчас главное — поиграть в вопросы–ответы.
Юрий прокашлялся и сказал:
— Вкусный кофе.
— Задавайте ваши вопросы.
Он кивнул и посмотрел на её обнажённую ниже колена ногу. «Не хватает мне ещё одного воздыхателя! Гера — старик, этот — мент, да и ростом маленький. М-да, везёт мне…»
Юрий прервал её мысли вопросом:
— Что мог делать ваш брат на кладбище?
Девушка пожала плечами, потом поставила контрвопрос:
— А возле чьей могилы его обнаружили?
Юрий напряг память и наконец ответил:
— Мужчина. Котов Владимир. Умер в прошлом году.
Выражение лица Марины несколько изменилось. Казалось, она удивлена этим сообщением, но не встревожена.
— Так вы знаете… знали его?
— Это был одноклассник Саши и его… ну, друг. Раньше они вместе работали в школе: Саша преподавал информатику, Володя — физкультуру. Когда брат лежал в больнице, Володю зарезали какие–то пьяные подростки.
«Надеюсь, не стоит говорить, что мы с ним когда–то давно пару раз спали? Это ведь не повлияет на ход расследования, я считаю».
— Опять убийство! — вздохнул Юрий. — А это всё не может быть как–то связано?
Марина, хмыкнула.
— Вряд ли. Володю, как я сказала, просто пырнули ножом, а моего брата… хм… изнасиловали и стукнули по голове. По–моему, это разные вещи. Или я ошибаюсь?
— Да, пожалуй, я глупость сморозил. А, вот ещё! Правда, вопрос, может, несколько нескромный…
— Что ещё за «нескромный вопрос»?
— Может, я не прав, но возможность всегда… мне не… В общем, Марина, не был ли ваш брат, Саша, гомосексуален?
— Саша? Гомосексуален? Нет. Не знаю. По крайней мере, я ничего подобного за ним не замечала. В больнице он вряд ли занимался чем–то подобным, а после… после он был всё время у меня на виду, никуда, не ходил.
— А раньше?
— Ну, вообще–то у него тогда была девушка. Они, кажется, собирались даже расписаться, но, когда Сашу положили в больницу, она…э…вышла замуж за другого. Можете узнать о Сашиных сексопатологиях у неё, если хотите. Правда, я не в курсе, где она сейчас живёт, но у вас ведь есть свои способы узнать это. Её зовут… или звали… Нина Голикова.
— Подождите секунду, я запишу, — сказал Юрий, доставая из кармана блокнотик и ручку. — Нина Голикова? А сколько ей лет, не знаете? Где жила раньше?
— Сколько лет? Ну, она на год старше меня, хоть мы и учились вместе. С 68‑го, значит.
Юрий сделал соответствующую пометку в своём блокнотике, одновременно опять скользнув взглядом по ногам Марины. Девушка в который раз усмехнулась — мысленно, и как бы случайно сделала так, что полы халата слегка разошлись. Теперь Юрий мог видеть одну её ногу и чуть выше колена.
— А где она жила?
— Раньше в соседнем доме.
— Где училась?
— В 312-ой. Там же, где я, Саша и Володя. Чёрт возьми, что мог мой брат делать у его могилы? Блин, бред какой–то! Такого не бывает!
— Ах да, Марина, у вас есть телефон?
— Телефон? Вы хотите куда–то позвонить?
— Да нет, но, может, кто–то позвонил тогда вашему брату и предложил с ним встретиться? Да и мне он может пригодиться — вдруг мы что–то узнаем…
— Хм. Да, телефон у нас есть. Его номер 41–22–64, — «интересно, запомнит он его или запишет?» — Но кто мог ему позвонить? Он же ни с кем не общался!
— Тем не менее, убийца, похоже, как–то, связался с ним, — хмуро ответил Юрий, снова делая какие–то пометки в блокноте — очевидно, записывал номер телефона. — Простите, у вас халат разошёлся.
Ой, ну надо же! Что, скромный такой, что ли? Сделав вид, что она смущена, Марина поправила халат. Ну что, мент, так лучше?
— А вашему брату никогда никто не угрожал?
— Да нет, вроде бы. Хотя, откуда я знаю? Он же не обязан был всё мне говорить. Мы жили как брат с сестрой, а не как муж и жена. Естественно, что у него могли быть от меня секреты.
— Естественно, — Юрий кивнул и отхлебнул кофе, который уже почти остыл. — Ещё один нескромный вопрос. Когда умерли ваши родители?
— Отец в 91-ом от рака. Мать через два месяца, покон… Совершила самоубийство.
— Само… самоубийство?
— Да, она не могла жить без отца и однажды съела кучу транков.
— Ей выписывали транквилизаторы? — удивился Юрий. — Она чем–то болела?
«Вот дура! — обругала себя Марина. — Проговорилась я, получается. Можно было и умолчать об этом, если на то пошло. Но теперь уже поздно. Несомненно, Юрочка сейчас проводит параллели между ненормальностью матери и Сашки. Что ж, вполне возможно, что это и наследственное. Но ментам–то это не обязательно было знать… Будь ты проклят, убийца, из–за тебя столько нежелательных фактов приходится предавать огласке!»
— Вообще–то моя мать была больна… психически. Иногда у неё возникали достаточно серьёзные проблемы с головой.
Юрий тремя глотками прикончил кофе и начал стучать пальцами по столу. Похоже, он нервничал.
— Теперь вы предполагаете, что болезнь Саши наследственная, — сказала Марина, проклиная себя за чрезмерную болтливость. — Я, конечно, не знаю, может, это и так. У матери тоже постоянно были депрессии, разочарованность во всём. Но не все в нашей семье были сумасшедшими. Лично я считаю себя абсолютно нормальной, отец тоже был здоров.
Юрия аж задёргало, он даже покраснел немного, потом выдавил:
— Да я же и не говорю… Конечно, вы нормальная. Не все же в семье должны быть… О, чёрт! Простите, Марина, если что не так…
— Да ладно! — девушка махнула рукой. — Ну, какие у вас ещё вопросы?
— Могу ли я осмотреть комнату вашего брата?
— Осмотреть комнату? Вообще–то, как я слышала, для этого нужен ордер. У вас он есть?
— Я не хочу ничего обыскивать — просто посмотреть. Хочу понять, как он жил, чем занимался.
— Смотрел телевизор. Знаете, приходите лучше завтра. Я уже устала от всех этих ваших вопросов. Мне хочется побыть одной. Надо многое обдумать, да и вообще…
— Да–да! — Юрий вскочил, чуть не сбросив на пол свою пустую чашку из–под кофе. — Я понимаю, у вас горе, вам трудно. Пожалуй, я и правда пойду. Во сколько завтра вы будете дома?
Марина задумалась. В голове её начал зреть план. Она помолчала чуть–чуть, поражаясь непристойности своих мыслей, и наконец сказала:
— Знаете, давайте в два. Сможете?
«Конечно, сможет. Прибежит, как миленький».
— Хорошо, я буду у вас ровно в два.
Выходя из квартиры, Юрий едва не столкнулся с каким–то парнем, спускающимся сверху. Увидев следователя, он как–то странно усмехнулся и быстро убежал вниз, оставив того в недоумении. Это кто ещё такой? Убийца? Ну–ну…
Только на улице он вспомнил, что завтра суббота, и он выходной. Что ж, придётся поработать вне графика.
Юрий на ковре
Сразу после Марины Юрий поехал на работу, где навёл справки через компьютер о Котове и Голиковой. Об убийстве первого там имелся довольно–таки обширный материал, но, кажется, Марина была права, и с последними событиями это вряд ли было как–то связано. Преподавателя физкультуры избили и в конечном итоге зарезали два пьяных ПТУшника, и сейчас оба отбывали заслуженное наказание. О Нине Голиковой в компьютере не было ничего. Это означало, что ни в каких преступлениях она не замешана. Тогда Юрий решил проехаться по ЗАГСам, но сперва заскочить к отцу — надо было рассказать тому о беседе с Мариной.
Но всё обломал шеф, вызвавший его к себе и интересующийся ходом расследования. Что ж, начальства не ослушаешься, надо идти.
— Итак, прошло уже целых четыре дня с того момента, как был обнаружен труп, но ты до сих пор не нашёл ничего стоящего. Вся эта твоя сегодняшняя беседа с сестрой убитого и яйца выеденного не стоит, тем более, что ты даже её не запротоколировал.
Шеф был явно не в себе, и Юрий не стал говорить ему, что он, чёрт возьми, просто–напросто забыл об этом дурацком протоколе. «Похоже, у него с утра одни неприятности, — подумал он, — если он так на меня наезжает. Кто–то уже разозлил его, и он теперь срывает зло на мне!»
— Поймите, не каждое дело можно раскрыть через четыре… за четыре дня! — попытался защитить себя Юрий. — А в этом деле нет абсолютно никаких улик! Убитый ни с кем не контактировал, из дома не выходил — я же вам уже сказал!
— А ты на меня не ори тут, — оборвал его начальник. — Если через двое суток, начиная с понедельника, не найдёшь убийцу, тебе даже отец твой не поможет.
