Крейг Расселл - Кровавый орел
Парадоксальным образом сам «резидент» Клугманн был избавлен от необходимости вести шпионские игры. Перед ним стояла одна задача: настолько погрузиться в жизнь того, за кого он себя выдавал, чтобы не играть заученную роль, а просто жить жизнью бывшего полицейского, который волею судеб оказался очень близко к дну общества и находится где-то на обочине преступного мира… в надежде когда-нибудь выйти на большую дорогу и стать настоящим мафиозо. Контакты с начальством в этом случае не только рискованны, но и выбивают агента из его повседневного бытия. У Клугманна оставались две «горячие линии связи» с миром, в котором он не был подлецом и предателем: Тина Крамер и сотовый телефон, соединяющий его с Фолькером.
В досье фигурировали многочисленные подробности преступной деятельности организаций Улугбая и Варасова, а также других, более мелких банд. Но о головной группе новой украинской мафии не имелось никакой информации, хотя именно она выросла в главную гамбургскую проблему последнего времени. В распечатках подслушанных телефонных разговоров, которые Клугманн вел из квартиры Моник, тоже ничего интересного не имелось.
В документах чего-то не хватало.
Фолькер клялся и божился, что это вся история. Однако Фабель нутром чуял: Фолькер опять что-то придержал. Возможно, самое важное.
По просьбе Фабеля Вернер Мейер к его приезду собрал расширенный состав следственной бригады.
Войдя в комнату и видя устремленные на него взгляды, Фабель невольно подобрался, стараясь, невзирая на свое физическое состояние, казаться бодрым и целеустремленным. Дважды хлопнув ладонями, чтобы стихли последние разговоры и все сосредоточились, Фабель сказал:
– Вижу, все на месте. Отлично. Мария, есть что доложить?
Мария Клее вышла к доске. На ней были элегантная бледно-синяя блузка и дорогие серые брюки, на которых черная блямба кобуры выглядела совершенно неуместной.
– Я разыскала члена «Храма Асатру». Некто по имени Бьорн Яннсен. В Шанценфиртеле он содержит магазинчик с книгами движения «Новая эра». Он же владелец вебсайта одинистов, или асатристов, – уж не знаю, как их правильно величать…
– Лучше всего называть их кучей дерьма, – ввернул Вернер Мейер.
Все загоготали. Мария обиженно поджала губы: она старалась быть деловитой, а этим лишь бы поржать!
– Я вышла на него через Интернет. На вопрос, что он знает о «Храме Асатру» в Гамбурге, он сразу же без смущения сообщил, что сам член этого объединения и даже является одним из его «высших жрецов». Он утверждает, будто в их действиях нет ничего нелегального или безнравственного, и описывает этот культ как «празднование жизни». Я ездила к нему, и мы обстоятельно беседовали. Йеннсен производит впечатление вполне безобидного чудака, а вся группа – интеллектуалы, играющие в экзотическую религию. Будем копать дальше, шеф?
– Посмотрим по обстоятельствам. – Фабель повернулся к Вернеру Мейеру: – Что-нибудь новенькое о Максвейне?
Наступила очередь Вернера Мейера выйти к доске. В руках у него был листок бумаги.
– Я тут кое-что про него собрал. Итак, Джон Андреас Максвейн. – Один Фабель произносил эту фамилию правильно, на английский манер: Максуэйн. Остальные, и Вернер Мейер в их числе, произносили, как пишется – с твердым немецким «в». – Родился в 1973 году в Эдинбурге. Отец – совладелец эдинбургской бухгалтерской фирмы. Мать – немка из Касселя. Учился в дорогой частной школе. Окончил эдинбургский университет Хе… – тут Вернер Мейер осекся и заглянул в бумажку, – Хериот-Ватта…
– Университет Хериот-Уотта, – поправил Фабель.
– …затем учился в Гамбургском техническом университете на факультете вычислительной техники.
– Вот почему он так ловко посылает электронные письма – профессионал! – вставила Анна.
– Постоянно проживает в Германии, – продолжал Вернер Мейер, – но подданство получить не пытался. В качестве свободного консультанта сотрудничает с компанией «Айтель паблишинг груп». Ни в Великобритании, ни у нас не имел никаких неприятностей с полицией, даже за превышение скорости ни разу не штрафовали!
Вернер Мейер окинул присутствующих лукавым взглядом, словно спрашивая: можно ли доверять человеку, который ни разу в жизни не превысил скорость на дороге?
– Спасибо, Вернер. А что дало наблюдение? Анна, у тебя есть новости?
Анна и Пауль обменялись быстрыми взглядами. Фабель заметил это и протянул:
– Ага-а… Ну-ка, ребята, выкладывайте все без утайки!
Анна коротко изложила события предыдущего вечера.
– Так, так… – протянул Фабель с деланым изумлением. – Любопытный результат слежки за подозреваемым – любовное свидание с ним!
– Насчет любви не знаю, но какой женщине не лестно, что ее приглашают на свидание! – кокетливо улыбнулась Анна Вольф.
Фабель посерьезнел.
– Рад, что вы между делом находите время забавляться, комиссар Вольф, – сухо сказал он.
– Послушайте, шеф, не сердитесь. Разумеется, я могу выйти из группы наблюдения и не явиться на свидание с Максвейном. Но подумайте сами, за пару часов с ним я могу выведать о нем больше, чем мы узнаем за месяц круглосуточного наблюдения!
– А что, если он – наш серийный убийца? – взволнованно сказал Пауль. – Ты можешь стать его следующей жертвой!
Фабель посмотрел на хорошенькое личико миниатюрной Анны Вольф – на вид почти девочка – и ощутил к ней отеческую нежность.
– Согласен с Паулем. Не нравится мне эта идея, Анна. Подвергать вас такой дикой опасности… Тем не менее я подумаю над вашим предложением.
Пауль Линдеманн недовольно фыркнул. Фабель пропустил это мимо ушей. Но решил, что если позволит Анне встретиться с Максвейном, то именно Пауль возглавит команду подстраховки – он явно к ней неровно дышит и в случае чего жизни своей не пожалеет, чтобы выручить из беды.
– Ладно, Анна, положите мне на стол к концу дня подробный план операции с Максвейном, – сказал Фабель. – Если он покажется мне убедительным, с разумной степенью риска, то я дам добро. Разумеется, при вас должен быть «жучок», чтобы команда подстраховки была в курсе всего происходящего.
Анна сделала игривую мину.
– Соблазнение в прямом эфире – думаете, это самый лучший вариант? – Поскольку шеф, не склонный сейчас шутить, сурово молчал, она быстро поправилась: – Сделаем, как вы советуете, шеф.
У Фабеля голова раскалывалась от боли. От яркого дневного света резало глаза. Он покосился на часы: половина первого, новую таблетку болеутоляющего можно принять только через час.
– Что у нас с Ангеликой Блюм? – спросил Фабель, массируя себе виски, чтобы снять боль. – Есть новые материалы?
– Я собрал все, что мог, о ее профессиональной карьере, – сказал Вернер Мейер. – И натолкнулся на пару-тройку весьма любопытных фактов. Помните выставку этих ужасных картин Марлис Менцель в Бремене?
Фабель заинтригованно кивнул.
– Так вот, Марлис Менцель до того, как заняться подкладыванием бомб в торговых центрах, работала репортером и карикатуристкой в левацком журнале «Дух времени», главным редактором которого был тогдашний любовник Ангелики Блюм… Она и сама там подрабатывала.
– Марлис Менцель и Ангелика Блюм были знакомы, а может, и дружили?
– Знакомы были, вне сомнения. А насчет дружбы ничего не знаю. Впрочем, мы с вами можем уточнить это у тогдашнего бойфренда Ангелики Блюм.
– Я-то вам зачем нужен? – озадаченно спросил Фабель.
– О, полагаю, вы с удовольствием присоединитесь ко мне, – сказал Вернер с лукавой улыбкой. – Даже криминальдиректор Ван Хайден наверняка попробует напроситься на этот разговор.
– С какой стати?
– Да потому что тогда другом Ангелики Блюм на протяжении четырех лет был некий левацки настроенный молодой адвокат и журналист с большими политическими амбициями. Его звали Ганс Шрайбер.
Фабель вытаращился на Вернера Мейера.
– Ганс Шрайбер… который Ганс Шрайбер? – в растерянности спросил он. – Теперешний первый бургомистр Гамбурга?
– Ага, он самый.
Фабель довольно хмыкнул.
– Что еще?
– Эрика Кесслер, ближайшая подруга покойной Ангелики Блюм, работает на телерадиостудии. Я беседовал с ней по телефону. Дамочка ершистая и в разговоре не простая, но смерть подруги произвела на нее очень тяжелое впечатление, и она готова с нами сотрудничать. Похоже, ей кое-что известно о том, над чем именно работала Ангелика Блюм в последнее время… Я уже договорился о встрече.
– Молодец, Вернер. А что насчет старика, который напал на меня в квартире покойной?
– Увы, тут глухо… И не потому, что мы мало старались.
Оставшаяся часть совещания была посвящена распределению обязанностей на новом этапе следствия. Когда Фабель уже собирался всех распустить, зазвонил его сотовый. Он узнал голос и сказал в трубку: «Подождите секундочку!» Затем двумя фразами закончил совещание, торопливо перешел в свой кабинет и приложил телефон к уху.
