Дин Кунц - Славный парень
Обзор книги Дин Кунц - Славный парень
Дин Кунц. «Славный парень»
Майклу и Мэри-Лy Делани, за вашу доброту
и дружбу и за смех, подаренный вами.
Нам нравится смеяться с вами.
Мы вас любим.
Я поделюсь с вами великим секретом, друг мой.
Не ждите Судного дня, каждый приходящий день — судный.
Альберт КамюЧасть первая
В ПОДХОДЯЩЕМ МЕСТЕ, НО НЕ ВОВРЕМЯ
Глава 1
Иногда поденка, муха-однодневка, может пролететь над поверхностью пруда, не привлекая внимания тех птиц и летучих мышей, которые на лету схватывают добычу.
При росте в шесть футов и три дюйма и весе в двести десять фунтов, с огромными руками и здоровенными ножищами, Тимоти Кэрриер не мог оставаться таким же незаметным, как летящая над самой поверхностью воды поденка, но пытался.
В тяжелых рабочих сапогах, походкой Джона Уэйна, которую ему подарила природа, он тем не менее сумел войти в таверну «Зажженная лампа» и прошествовать в дальний конец зала, не привлекая к себе внимания. Трое мужчин, сидящих за короткой перекладиной L-образного бара, нацеленной на дверь, не повернулись, чтобы взглянуть на него. Так же, как и пары в двух кабинках. Сев на самый дальний стул, в тени, которую уже не разгонял свет ближайшей из ламп, висевших над стойкой полированного красного дерева, Тимоти удовлетворенно вздохнул. Для любого, кто переступал порог таверны и оглядывал зал, он бросался в глаза меньше всех.
Если та часть таверны, что находилась у входной двери, могла считаться кабиной локомотива, то дальний конец стойки тянул разве что на камбуз. Так что в понедельник вечером, когда посетителей в баре было меньше, чем в любой другой день недели, тут усаживались только те, кто хотел избежать шумной компании.
Лайм Руни, владелец и по понедельникам единственный бармен заведения, налил из-под крана стакан пива и поставил перед Тимоти.
— Когда-нибудь ты придешь сюда с девушкой, и я умру от шока.
— С чего мне приводить девушку в эту дыру?
— А где ещё ты бываешь, кроме этой дыры?
— У меня есть любимый магазин пончиков.
— Да-да, и после того как вы умнете дюжину, ты поведешь ее к самому дорогому ресторану в Нью-порт-Бич, вы сядете на бордюрный камень и будете наблюдать, как паркуются роскошные автомобили.
Тим маленькими глотками пил пиво, Руни вытирал и без того чистую поверхность стойки.
— Тебе повезло, и ты нашел Мишель, — наконец нарушил паузу Тим. — Таких, как Мишель, больше не делают.
— Мишель двадцать восемь, она на два года моложе нас. Если таких больше не делают, откуда она взялась?
— Это загадка.
— Чтобы стать победителем, нужно поучаствовать в игре.
— Я в игре.
— Бросать кольца на колышек — не такая игра.
— Не волнуйся обо мне. Женщины постоянно стучатся в мою дверь.
— Да, но они ходят парами и хотят рассказать тебе об Иисусе.
— Ничего плохого в этом нет. Они заботятся о моей душе. Тебе говорили, что ты — саркастический сукин сын?
— Ты говорил. Тысячу раз. Слушаю с удовольствием, знаешь ли. Тут приходил один парень, ему сорок, никогда не женился, а теперь ему отрезали яйца.
— Кто отрезал ему яйца?
— Врачи.
— Перепиши для меня их фамилии, — попросил Тим. — Не хочу случайно попасть к одному из них.
— У этого парня обнаружили рак. Дело в том, что теперь он не сможет иметь детей.
— Какой смысл заводить детей? Или ты не видишь, куда катится мир?
Руни напоминал поклонника карате, который, не взяв ни одного урока, не раз и не два пытался расколоть кирпич лицом. Однако его синие глаза светились теплом, а сердце наполняла доброта.
— Об этом и речь. Человеку нужны жена, дети, дом, чтобы держаться за них, даже если мир разваливается у него на глазах.
— Мафусаил прожил девятьсот лет и до самой смерти рожал детей.
— Рожал?
— Именно это они делали в те дни. Рожалидетей.
— И что ты собираешься делать? Тянуть с созданием семьи, пока тебе не стукнет шестьсот лет?
— У тебя с Мишель детей нет.
— Мы пытаемся это исправить, — Руни наклонился вперед, едва не ткнулся в лицо Тима своим. — Так что ты сегодня делал, Вышибала?
Тим нахмурился.
—Не называй меня так.
— Так что ты сегодня делал?
—Как обычно. Клал какую-то стену.
—И что будешь делать завтра?
—Класть другую стену.
— Для кого?
— Для того, кто мне платит.
— Я работаю здесь семьдесят часов в неделю, иногда больше, но не для посетителей.
— Посетители твоей таверны это знают.
— Так кто у нас саркастичный сукин сын?
— Ты у нас мастер, а я только учусь.
— Я работаю для Мишель и детей, которые у нас будут. Тебе нужен кто-то, для кого ты работаешь, помимо человека, который тебе платит, кто-то особенный. С кем ты можешь что-то построить, можешь разделить будущее.
— Лайм, у тебя такие красивые глаза.
— Я и Мишель... мы тревожимся о тебе, брат.
Тим сжал губы.
—В одиночку ни у кого ничего не выходило.
Губы Тима двинулись, издав звук поцелуя.
Руни ещё ближе наклонился к нему.
— Хочешь меня поцеловать?
— Ты же так заботишься обо мне.
— Я готов развернуться и выставить на стойку голую задницу. Можешь поцеловать ее.
— Нет, благодарю. Не хочу, чтобы мне откусили губы.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Вышибала?
—Опять ты за свое.
— Аутофобия.
— Нет. Я не боюсь автомобилей.
— Ты боишься себя. Нет, не так. Ты боишься своего потенциала.
— Из тебя получился бы отличный школьный психолог, — буркнул Тим. — Я думал, здесь подают бесплатные претцели. Где мои претцели?
— Какой-то пьяница наблевал в них. Я почти закончил их оттирать.
— Понял тебя. Но я люблю их сухими.
Руни взял с длинного столика за стойкой вазочку с претцелями, поставил рядом со стаканом Тима.
— У Мишель есть кузина, Шейдра. Очень милая девушка.
— Что это за имя, Шейдра? Неужели больше никого не называют Мэри?
— Я хочу устроить тебе свидание с Шейдрой.
— Бессмысленно. Завтра мне отрезают яйца.
— Положи их в банку с наворачивающейся крышкой и приноси на свидание. Они помогут снять первоначальную неловкость. — И Руни вернулся к другому концу стойки, где трое посетителей вносили свою лепту в оплату обучения в колледже ещё не родившихся детей бармена.
Несколько минут Тим убеждал себя, что, кроме пива и претцелей, ему ничего не нужно. Для этого пришлось нарисовать Шейдру слоноподобной дамой с одной бровью и торчащими из носа волосами.
Как обычно, таверна его успокаивала. Для того чтобы снять накопившееся за день напряжение, ему даже не требовалось пиво: хватало только присутствия в этом зале, хотя Тим и не мог объяснить, почему так происходит.
В воздухе стояли запахи свежего пива, сосисок, полировочного воска. Из маленькой кухни тянуло ароматом жарящихся гамбургеров и лука.
Смесь приятных запахов, подсвеченный циферблат настенных часов с логотипом «Бадвайзера», мягкие тени, окутывавшие его, шепот пар в кабинках за его спиной, бессмертный голос Пэтси Клайн льющийся из музыкального автомата, были столь знакомы и близки, что в сравнении с таверной его собственный дом казался чужой страной.
Возможно, таверна нравилась ему больше дома ещё и потому, что являла собой островок незыблемости, постоянства. В этом быстро и непрерывно трансформирующемся мире «Зажженная лампа» сопротивлялась мельчайшим переменам.
Тим ожидал, что уж здесь-то его не будут поджидать никакие сюрпризы, да и не хотел их. Значение новых впечатлений сильно преувеличивается. Попасть под автобус тоже относится к новым впечатлениям.
Он предпочитал знакомое, обыденное. Не стал бы подвергать себя риску свалиться с горы, потому что никогда бы на нее не полез.
Некоторые говорили, что ему не хватает тяги к приключениям. Тим не видел смысла объяснять им, что отважные экспедиции в экзотические земли и далекие моря — сущая ерунда в сравнении с приключениями, которые дожидались в тех восьми дюймах, что разделяли его левое и правое ухо.
Скажи он такое, его посчитали бы дураком. Он был всего лишь каменщиком, клал кирпич на кирпич. И никто не ждал от него глубоких мыслей.
В эти дни большинство людей избегали думать, особенно думать о будущем. Мыслям они предпочитали слепые убеждения.
Другие обвиняли его в старомодности. В этом он с ними полностью соглашался.
Прошлое сияло созданной человечеством красотой, и тот, кто оглядывался, не оставался без награды. Тим уважал надежду, но слабо верил, что красоту можно будет найти и в неведомом будущем.
Тут в таверну вошел мужчина, который сразу его заинтересовал. Высокий, пусть и не такой высокий, как Тим, крепко сложенный, но уступающий Тиму шириной плеч.
