Джастин Скотт - Девять драконов
— По крайней мере, у нас по-прежнему есть соленая вода, — сказал Питер.
— Грандиозно. Наши гости смогут вволю спускать ее в туалете, но не смогут пить и мыться. Есть какие-нибудь идеи, Уолли?
Американец оторвал взгляд от груди Викки и погладил свою бороду.
— Я не думал об этом. Тайпан велел мне не совать нос в ваши строительные проблемы.
— Я об этом знаю. Но тайпан теперь я. И я хочу, чтобы вы помогли нам справиться с этой проблемой.
Уолли с сомнением кивнул.
— Спасибо за то, что пришли, — сказала ему Викки. — Пожалуйста, составьте мне справку о связях мистера By.
Уолли посмотрел на дверь.
— Надеюсь, что вам гораздо лучше.
— Немного. Я собираюсь разнести полздания, если они скоро не выпустят меня отсюда.
Уолли ответил ей дежурным смехом, относящимся к шутке босса. Викки знаком попросила Питера остаться.
— Уолли стоит своего статуса?
— Он в Гонконге еще со времен окончания вьетнамской войны. Он знает пекинскую ораву здесь и знает их боссов в Китае.
— Он чертовски независим, — сказала Викки.
Питер ответил более проницательно, чем ожидала от него Викки, и это сказало ей, что он тоже задумывался об Уолли:
— Может, это потому, что он внештатный. Папа был о нем высокого мнения. Почему бы нам не нанять его? Посадить на ставку.
— Мы знаем кого-нибудь лучше?
— Нам не нанять никого лучше.
— Тогда давай это сделаем… А как твои дела?
— Стараюсь держаться на плаву.
— Вижу. Ты изменился, Питер.
Брат виновато наклонил голову.
— Я знаю. Я чувствую себя чудесно. Как птица. Словно я свободен. Разве это не ужасно? Отец умер, а я жив. Какой-то злой рок.
— Злой рок, — согласилась она.
Их глаза на секунду встретились. Вопрос, кто будет управлять делами Макфаркаров, повис в воздухе. Она была не без основания убеждена, что завещание отца в этом отношении будет в ее пользу, но Питер наверняка будет иметь кое-какие официальные претензии в зависимости от того, как именно сформулировано завещание и как их мать получит свою долю в компании, если дело дойдет до сражения. Викки усмехнулась:
— Всего понемножку. Не в один день. Правильно?
— Правильно, — улыбнулся он ей в ответ. — Это я хорошо заучил. Тише едешь — дальше будешь. Чертовская трата времени — все эти годы. Мне многое надо наверстать.
Когда он ушел, она набрасывала заметки об их встрече, потомо пустила ноги с кровати на пол. Медленно и осторожно пошла к окну, где, к ее раздражению, ей пришлось ухватиться за подоконник, чтобы устоять.
— Привет, Виктория!
Она обернулась, ее спина ныла.
Вивиан Ло стояла в дверях, лицо потемнело от горя, угольно-черные волосы падали на плечи. Она была в белом, и Викки смутно припомнила, что китайцы носят белесую или неокрашенную одежду в знак траура. Неокрашенная пенька. Грубая пенька. Конечно, это не для Вивиан. Белое ей к лицу. Прекрасная возможность поддержать традицию — весьма стильно.
— Привет, Вивиан. Где вы пропадали?
— Извините меня. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Потом я была в Шанхае.
— По делам Макфаркаров?
Вивиан колебалась.
— По делам вашего отца. Могу я войти?
— О, вы имеете в виду авиалинию? — спросила Викки с сарказмом.
— Нет.
— Пассажирско-грузовые самолеты?
Вивиан вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Извините, но я должна поговорить с вами наедине.
Глава 19
Викки хотела остаться у окна, где освещение сзади давало ей преимущество, но она была так слаба, что ей пришлось бы вложить всю свою силу в то, чтобы стоять. Поэтому она пошла к кровати, забралась на нее и села, откинувшись на подушки.
— Садитесь.
Вивиан села в предложенное кресло, нога на ногу, и сделала непривычно видимое усилие взять себя в руки.
Викки спросила:
— Кого вы видели в Шанхае? Ма Биньяна?
Глаза Вивиан широко раскрылись, когда Викки произнесла имя студенческого лидера.
— Значит, вы помните?
Викки просто смотрела на нее. Она до сих пор гадала, была ли Вивиан правой рукой отца, как он заявил, или его подстрекательницей.
— Я помню все.
Она помнила тень огромной красной джонки, нависшую сбоку, когда «Мандалай» провалилась под ней. Матросы в черном спустили шлюпку. Сильные руки вытащили ее из воды. Она помнила каюту, полную звуков. Боль в голове, казалось, разрезала ее мозг на две части и встала, как барьер, между видением носа рыбачьего судна, врезающегося в «Мандалай», и тяжелым, полным мрачными предчувствиями моментом, когда они с отцом поняли друг друга и «Мандалай» тонула под ними.
Солнце в конце концов сожгло туман. По узору, который оно вырисовывало на полу каюты, она с тревогой увидела, что они плывут на юго-восток — курс, далекий от пути к Гонконгу. Она попыталась сесть, преодолевая путы боли в голове. Толстая мачта «Мандалая» летела на нее опять и опять. Она ударилась головой еще раз, поняла она, о корпус яхты, когда барахталась на леерах.
Массивная фигура нависла над ней — китаец-северянин, такой высокий, что ему приходилось пригибать голову, когда он проходил под балками на потолке. Она вздрогнула, когда он заставил ее опять лечь своей сильной рукой.
— Не волнуйтесь, — сказал он по-английски. — Мы не знаем, насколько вы серьезно ранены.
— Кто вы?
— Старый друг вашего отца. Как вы себя чувствуете?
— Куда вы меня везете?
Вместо ответа он положил прохладный мокрый компресс ей на лоб, а когда она пожаловалась на жажду, принес чайник, из которого он раньше наливал себе чай. Следя за ним глазами, она увидела, что он сел и наблюдал за ней со стула.
По косым лучам солнца она поняла, что долго была без сознания. Но тем не менее она помнила все, что с ней случилось после того, как умер отец. И еще она вспомнила, что видела этого человека раньше — на палубе красной джонки, прошлым летом, когда он перехватил ее взгляд. Но при ближайшем рассмотрении его лицо оказалось еще более знакомым — лицо с многочисленных фотографий из колонки новостей. Ма Биньян — пекинский студенческий лидер, протеже Тана. Викки правильно угадала тогда. Он был диким наездником степей, с примесью маньчжурской крови в жилах — соратники называли его Чингис-ханом за безоглядную отвагу. Ее отец выбрал опасного человека для тайных связей, но на него можно было положиться. Это сказал бы каждый в Китае.
Опершись на локоть, Викки пыталась пить теплый чай, но почувствовала приступ тошноты.
— Куда вы меня везете? — спросила она опять. Ма Биньян колебался.
— Вы не доверяете мне?
— Давайте скажем так — мы не знаем, кому доверять.
— Я тоже не знаю, кому можно доверять.
Великан с широким плоским лицом взглянул на нее настороженно.
— Что вы имеете в виду?
— Мы плыли с отцом, а в следующую минуту нас протаранил рыбачий траулер из КНР. Кому доверять?
— Я бы доверял тем, кто меня спас.
— А я бы доверяла тому, кто отправит меня прямо в больницу в Гонконге. Я ранена. Мне нужна помощь.
Он молча смотрел на нее. Прямо за его спиной, через окно она видела ноги одетых в черное матросов, работавших на палубе.
— Если только у вас нет хирурга на борту.
До нее дошло, что все ею сказанное было произнесено низким шепотом и очень медленно. Этим объяснялось озабоченное выражение его лица. Если она выглядела хотя бы наполовину плохо, как чувствовала себя ее голова, она должна была быть похожа на человека, который вот-вот умрет.
— Ваш отец сказал, зачем мы собирались встречаться с ним сегодня? — спросил он.
— Встречаться?
Он опять уставился на нее, и Викки поняла, что она дома и в безопасности. Ма Биньян понятия не имел о том, чего опасался ее отец.
— Мисс Макинтош. Ваш отец от всего сердца заботился об интересах Гонконга и Китая. В этом я убежден. Вам выпала большая честь продолжить то, что он не успел закончить.
— Я намерена это сделать, — прошептала она. — Макинтош-Фаркары будут такой же неотъемлемой частью нового Гонконга, какой были в старом, неважно, какой флаг будет развеваться над ним.
— Вы бесчестите Дункана Макинтоша, разыгрывая невежество.
— Мой отец дважды согласился встретиться с вами, Ма Биньян. Во второй раз он поплатился за это жизнью. Какой я должна сделать вывод?
Ма Биньян гордо усмехнулся при упоминании своего имени.
— Вывод, что ваш отец отдал жизнь за новый Китай — Китай, который работает. И ищет выхода.
Несмотря на свои открытия, Викки чувствовала, что чего-то не хватает. Она подумала — угадала ли она, почему джонка опоздала на рандеву.
— Тан Шаньдэ не с вами, не так ли?
— Итак, вы все знаете?
— Я ничего не знаю. Но если вы тайно стараетесь для «Нового Китая», то вам лучше иметь в своем лагере партийного лидера Тана, иначе будете кормить свиней в Монголии еще до того как произнесете «Совместная китайско-британская декларация». Тан на борту?
