Краски - Ковезин Павел

Она взяла из кучи в углу пару ящиков, в которых обычно переносят фрукты, и поставила их в нескольких метрах друг от друга. Потом сказала:

– Садись, не стесняйся, – она села на ящик и закурила.

Я молча села напротив. Вытащила из кармана беспокойного Кубика и погладила. Между нами повисла тишина. Грет подолгу затягивалась сигаретой и выдыхала белые облака дыма, которые рассеивались у потолка.

– Это пиздец, – наконец сказала она, словно подводя итоги этого дня. – Я… я соболезную тебе. Наверное, мне стоит извиниться, – она посмотрела мне в глаза, – я не думала, что так всё получится. Я просто хотела забрать тебя из дома. Ты ведь рассказала мне про отца. По пути я встретила этого психа – Йохана, да? Знала бы я, что всё так закончится…

Грет выдохнула дым, наклонилась и положила руку мне на плечо.

– Рут, – тихо сказала она, – мне жаль. Но я помогу тебе справиться.

– Я переживаю за маму, – это были первые мои слова после той бойни.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем. Но завтра. Сейчас нам нужно выспаться, – Грет выкинула бычок и убрала спадающую на глаза прядь волос за ухо.

Потом встала, достала из стоящих друг на друге ящиков у стены два матраца, расположила ящики на полу – и получилась постель.

– Тут не слишком удобно спать, но альтернативы у нас нет, – говорила Грет, таким же образом сооружая и вторую кровать. – Я теперь замешана в убийстве. Ты проходишь как свидетель, а учитывая, что ты знакома с Йоханом, повезёт, если не сделают соучастником. Пойми, – она подошла, села на корточки рядом со мной и накрыла своими ладонями мои, – мы теперь – беглецы. И у нас нет других вариантов, кроме как играть в прятки.

– Спасибо, что помогаешь, – тихо сказала я, положила Кубика в один из ящиков и легла.

Грет, удовлетворившись тем, что я хотя бы ещё могу разговаривать, выключила свет и легла рядом. Самая долгая ночь в моей жизни закончилась, но мы обе понимали, что нам вряд ли сегодня удастся заснуть.

ЧАСТЬ 3. ЦВЕТАМИ РАДУГИ

16

НЕПРОШЕННЫЕ ГОСТИ

Когда я очнулся, голова раскалывалась на сотни маленьких осколков. Чувствовал я себя ужасно. Я понял, что лежу на холодной земле, и попытался встать. Каждое движение отдавалось неимоверной болью. Я сел на землю, схватившись за голову, на пальцах остались следы крови. Последнее, что помню, как шёл с Грет к дому Рут, чтобы забрать её. Сейчас рядом нет ни Грет, ни Рут. Я обернулся и увидел тело её отца.

Твою мать.

Ситуация в переходе с бомжом повторялась. Только теперь я знал, почему мои руки в крови, теперь не на кого было сваливать вину. Не на кого, кроме самого себя.

Перед моими глазами появились стройные женские ноги. Подняв взгляд, я увидел Лейлу. Не успел я обрадоваться, как она нагнулась и отвесила мне сильную пощечину. Пощечину, от которой моя и так больная голова чуть не взорвалась. Щёку обожгло острой болью.

– Лей… – выдавил из себя я, – Лейла.

– Очнулся? – равнодушно спросила она.

– Что… что произошло? – я, опершись руками о землю, попытался подняться.

– А то ты не догадываешься! – она развела руками.

Я ещё раз бросил взгляд на труп. Откуда-то из дома через открытую входную дверь доносились тихие всхлипывания.

– Там…

– Рут там нет, она ушла, – ответила Лейла, – и если не хочешь, чтобы тебя поймали, нам тоже нужно уходить.

Лейла взяла меня под руку и потащила прочь. Я еле успевал за ней, ноги были ватными и не слушались меня. Я боялся упасть и проблеваться. Не было даже красок перед моими глазами, всё просто плыло в быстром темпе, мне не удавалось сфокусироваться ни на чём конкретном.

– Лей, прости, – тихо сказал я и откашлялся.

– Потом поговорим, – она тяжело вздохнула.

Даже несмотря на моё убитое состояние, мне показалось, что я заметил слёзы на её лице.

Не знаю, как нам удалось дойти до квартиры. На нас не обратила внимания ни полиция, ни соседи, ни кто-либо ещё. Лейла чуть ли не на себе протащила меня два квартала. Оказавшись в квартире, я без сил упал на кровать и закрыл глаза. Лейла легла рядом, отвернувшись в другую сторону. Нам нужно было хорошенько выспаться, прежде чем обо всём поговорить.

Утро было солнечным. Я лениво открыл глаза, на мгновенье представив себя счастливым – будто просыпаюсь у себя дома, иду завтракать, общаюсь с матерью и сестрой и ухожу на работу. А не встаю в ворованной квартире в заляпанной кровью рубашке и с пустотой внутри.

Лейлы рядом не было. Я прошёл в гостиную и увидел её – она сидела на полу, в руке у неё была полупустая бутылка виски. Она посмотрела на меня усталым взглядом и отвернулась. Я молча сел рядом.

– Спасибо.

Она ничего не ответила и тяжело вздохнула.

– Тебе нужно переодеться, – сказала она, кивнув на мою заляпанную в крови рубашку. – Давай, поднимайся.

Лейла схватила меня за руки, но я был не способен даже на то, чтобы встать. Сказывалось то ли сотрясение мозга, то ли просто убитое состояние и нежелание хоть как-то существовать дальше. Но в следующее мгновенье я понял, что Лейла не собирается снимать с меня рубашку. Она копошилась в своей дамской сумочке.

– Плюсы работы в борделе в том, – сказала она, – что никогда не знаешь, какие игрушки тебе пригодятся. Поэтому некоторые из них приходится носить с собой.

Лейла достала наручники и, наклонившись, защёлкнула один на моём запястье.

– Нет, стой, что ты делаешь?! – запротестовал я и одёрнул руку,

но было поздно. Второй наручник она защёлкнула на трубе от батареи.

Она упала на диван и запрокинула голову.

– Лей, расстегни меня, – сказал я, дергая рукой.

– Это для твоего же блага, – тихо сказала она.

– Что?

Она резко села на диване, облокотившись на колени, и посмотрела на меня.

– Я говорю, что это для твоего же блага. После побега из лечебницы ты подрался в баре. После того, как первый раз ушёл из дома, нашёл воображаемого друга. Теперь ты снова не понял моей фразы «сиди дома и не высовывайся» и опять вышел из квартиры. И к чему это привело? К убийству.

– Лей, я…

– Что?

У неё была такая интонация, будто она разговаривает с надоевшим капризным ребёнком, по её щекам текли слёзы, размазывая тушь.

– Что? Скажешь, что это сделал Сиджи? Пойми, я верю тебе. Только поэтому и привела тебя сюда, а не оставила валяться там. И если это сделал Сиджи, где гарантии, что он снова не появится в твоём сознании?

Я не ответил ей.

– Поэтому прости, но ты останешься сидеть тут.

Она была права. Она заставила меня смириться с собственным положением. Именно здесь мне и место. На полу квартиры убитого мной наркомана в окровавленной рубашке и пристегнутым БДСМ-наручниками с розовым мехом к батарее.

– Дай мне хотя бы воды.

Лейла встала с дивана и прошла на кухню. Через минуту вернулась со стаканом воды. Я залпом осушил его и поставил на пол перед собой. Лейла же откинулась на спинку и сделала несколько глотков из бутылки с виски.

– Я просто устала, – тихо сказала она.

– Я… я понимаю.

– Пойми, ты… ты мне не безразличен. И никогда не был безразличен с той самой встречи. Но я… – она сделала ещё глоток, – я просто устала постоянно спасать тебя.

– Прости.

– Если тебе интересно, то Рокси – моя хорошая подруга.

Это имя залетело в мою голову, словно назойливая муха, и начало кружиться там. Мне никак не удавалось вспомнить, где я его слышал. Рокси.

– Медсестра в клинике, – поняв, что я не вспомнил, кто это, добавила Лейла. – Это я помогла тебе оттуда сбежать, Йохан. Я вытащила тебя из дерьма.

Я с шумом проглотил слюну. Я одновременно почувствовал и удивление, и страх, и невероятный прилив благодарности к Лейле. Мне захотелось её крепко обнять и больше никогда не отпускать. Я обязан ей всем.

Сколько знаю Лейлу, она пьянела после даже небольшой дозы алкоголя. Поэтому остатки виски в бутылке пробили её на ещё большую откровенность.